У “философского парохода”, на котором в 1922 году из России было выслано более 160 видных интеллектуалов и мыслителей, был предшественник — американский “красный ковчег”, на котором из США в РСФСР были высланы 249 революционеров. Историк Владимир Тихомиров о том, как будущий директор ФБР и генеральный прокурор США подсказали Ленину, как следует поступать с инакомыслящими.
"Красная угроза" в США
К 1917 году в Соединенных Штатах жили почти полтора миллиона иммигрантов из Российской империи, что составляло примерно 1,3% населения. Причем с 1918 по 1920 год, согласно отчетам полиции США, в стране было арестовано 10 тысяч русских мигрантов — в основном за принадлежность к различным организациям левого толка. Главной и наиболее многочисленной “русской” организацией в Америке был “Союз русских рабочих США и Канады”, который насчитывал более 10 тысяч членов.
В свою очередь “Союз” входил в ИРМ — партию “Индустриальные рабочие мира”, созданную еще в 1905 году. Идеологией ИРМ был революционный синдикализм — левые выступали за ликвидацию системы наемного труда и установление нового экономического и политического порядка, основанного на коллективной собственности. Также ИРМ не признавали выборов с участием политических партий и предлагали добиваться поставленных целей с помощью стачек и других радикальных методов.
Именно ИРМ Владимир Ильич Ленин в августе 1918 года адресовал свое “Письмо к американским рабочим”, в котором жестко раскритиковал миллиардеров. “Письмо” подлило масла в огонь разгоравшейся истерии по поводу “красной угрозы”: после большевистской революции 1917 года власти США всерьез опасались, что революционный пожар перекинется и на Америку.
Обвинения красных в подготовке госпереворота в США
В феврале 1919 года в Сиэтле вспыхнула забастовка членов ИРМ, в ходе которой было арестовано четыре десятка “анархистов” — причем прокуроры требовали приговорить их к смертной казни за подготовку к “государственному перевороту”.
Генеральный прокурор США Александр Митчел Палмер для расследования "дела анархистов" назначил 24-летнего Джона Эдгара Гувера — будущего главу ФБР, который смог в кратчайшие сроки собрать досье на 150 тысяч человек.
Вскоре был принят закон о шпионаже, чуть позднее — закон о подстрекательствах к мятежу и закон об иммиграции, которые разрешили правительству депортацию неграждан, выражавших “публичное несогласие с политикой американского правительства”. Используя данные Гувера, Палмер организовал серию внезапных облав на офисы профсоюзов, коммунистических и социалистических организаций. Полиция проводила крупнейшие массовые аресты, которые получили название “рейды Палмера”.
Коммунизм на острове Эллис
И первыми, кто попал под прицел, стали члены “Союза русских рабочих”. 7 ноября 1919 года были проведены массовые облавы в отделениях “Союза”, приуроченные ко второй годовщине большевистской революции.
Все задержанные были отправлены в иммиграционную тюрьму на острове Эллис, где обычно мигранты дожидались депортации на родину. Причем арестованные чувствовали себя достаточно свободно: на территории тюрьмы был организован Совет острова Эллис и официально установлен коммунизм, выражавшийся в том, что члены совета распределяли пожертвованные продукты среди арестантов “по потребностям”.
Арестанты даже провели пятидневную голодовку, требуя убрать решетку в комнате для посетителей.
И вот, 21 декабря 1919 года наступил день самой массовой в истории Америки депортации, когда из США одномоментно были высланы 249 человек — уроженцев Российской империи. Обвинение было стандартным: “Иностранец-анархист, состоял в организации или сотрудничал с организацией, проповедующей насильственное свержение правительства Соединенных Штатов Америки”. Также в отношении каждого депортируемого звучала и такая формулировка: “Может стать обузой для общества”.
Состав обитателей “красного ковчега” был многонациональным — русские, украинцы, поляки, евреи, прибалты. Например, на варшавского еврея Макса Бразелию, работавшего на швейной фабрике, пожаловался владелец предприятия: дескать, тот распространял большевистскую литературу. Украинец Александр Шкильнюк был ошибочно арестован военной полицией за уклонение от военного призыва, которому он не подлежал, поскольку еще не прошел процесс натурализации. Сразу после выхода из военной тюрьмы он был задержан сотрудниками иммиграционной службы. Под депортацию попал и уроженец Одессы Петр Бианки, генеральный секретарь “Союза русских рабочих”.
“Сладкая парочка” против Фрика
Но самыми известными анархистами были, конечно, Эмма Гольдман и Александр Беркман, которые обвинялись в подготовке убийства Генри Клэя Фрика, управляющего сталелитейного завода, на котором во время силового подавления стачки были убиты девять рабочих.
Уроженка Ковно Эмма Гольдман приехала в Америку в 1885 году. Два года спустя она вышла замуж за Джейкоба Кершнера, но вскоре с ним развелась. Затем она познакомилась с уроженцем Вильно Александром Беркманом, от которого заразилась анархистскими идеями. В 1892 году Беркман был пойман во время попытки убийства Фрика и был приговорен к 22 годам тюрьмы.
В его отсутствие Эмма Гольдман занялась пропагандой анархистских идей, учредив несколько журналов. В 1917 году Гольдман и Беркман создали “Лигу против призыва”, за что и были арестованы. Суд приговорил обоих к двум годам тюрьмы, штрафу и депортации.
Одиссея в никуда
Всех “анархистов” погрузили на старый грузовой пароход Buford, который прежде использовался во время испано-американской войны для перевозки продовольствия и боеприпасов.
Женщин было трое: Эмма Гольдман, Этель Бернштейн и Дора Липкина. Им выделили отдельную каюту. Остальные каюты заняли сопровождавшие арестантов сотрудники полиции и иммиграционной службы. Самим же депортируемым достались места в трюме.
Сначала корабль плыл в никуда. Только спустя сутки после отплытия из США капитану парохода разрешили вскрыть конверт с пунктом назначения: Киль, Германия. Там следовало взять на борт немецкого военного лоцмана, чтобы тот провел корабль через минные заграждения в Северном море, оставшиеся после войны.
Госдеп планировал произвести высадку пассажиров в Латвии, но не смог договориться с властями.
Тогда решено было плыть в Финляндию, хоть это был и неоднозначный выбор, т. к. Финляндия и Россия находились в состоянии войны. Тем не менее финское правительство согласилось на прием анархистов, но выдвинуло свои условия: депортируемых будут перевозить в пломбированных вагонах, им будет запрещено общаться с местным населением; также десять человек будут задержаны с целью последующего обмена на десять финнов, находившихся в заключении в России. Госдеп дал добро на все, кроме задержания десяти человек. Корабль взял курс на финский порт Ханко.
У пассажиров остались самые неприятные воспоминания о плавании. Эмма Гольдман писала: “28 дней мы были пленниками. Часовые стояли у дверей наших кают день и ночь, они сопровождали нас на палубах даже в тот час, когда нам разрешали подышать свежим воздухом. Мужчины были заперты в темных и влажных комнатах, их скудно кормили, все мы понятия не имели, куда направляемся”.
Беркман вспоминал, что от сырости и холода в трюме многие пленники подхватили пневмонию.
“Мы были пленниками, с которыми обращались с военной строгостью, а Buford — протекающей старой посудиной, неоднократно подвергавшей нашу жизнь опасности во время месячной Одиссеи, — писал он. — Долгое, долгое путешествие, постыдные условия, с которыми мы были вынуждены мириться: теснота под палубой, постоянная жизнь сырость и скверный воздух...”
В Советской России
Наконец 16 января 1920 года пароход достиг Финляндии, но выпустили заключенных только на следующий день — все это время финны ждали ответа из Москвы.
Не дождавшись телеграммы, финны решили все равно отправить анархистов в СССР. Пассажиров парохода усадили в холодные пломбированные вагоны. И в полдень 19 января поезд прибыл на станцию Терийоки.
Депортируемым был отдан приказ идти пешком в направлении границы с белым флагом в руках — у финнов было опасение, что их примут за военнослужащих и откроют огонь. Но на льду реки Сестра, по которой проходила граница, анархистов уже встречала советская делегация из трех человек во главе с Сергеем Зориным, секретарем Петроградского горкома РКП (б). Зорин прожил шесть лет в США и вернулся в Россию после Февральской революции. Он приветствовал первых политических беженцев, изгнанных из Америки за убеждения.
Эмма Гольдман писала:
“После встречи нас сопроводили к ждущему петроградскому поезду, женщины в черном капюшоне напевали “Интернационал”, вся публика присоединилась. Я была в машине с мистером Зориным, который с энтузиазмом говорил о советском правительстве и его чудесных достижениях”.
Все депортированные были уже в Советской России, когда финская сторона наконец получила ответную телеграмму из Москвы. В ней сообщалось, что советское правительство готово принять только троих: Эмму Гольдман, Александра Беркмана и Петра Бианки.
Разочарование
Жизнь в Советской России в разгар Гражданской войны неприятно удивила американских анархистов. Кроме того, уже на третий день пребывания в РСФСР часть из них была взята под стражу. Когда Эмма Гольдман решила выяснить, в чем дело, ей объяснили, что это было сделано потому, что среди прибывших оказалось несколько уголовников.
Гольдман вскоре стала замечать множество неприятных и неправильных с ее точки зрения вещей. Например, она была возмущена тем, что пайки партийных функционеров были намного лучше тех, что получали рабочие на фабриках.
В марте 1920 года Гольдман и Беркман подписали обращенную к Ленину резолюцию с просьбой освободить заключенных в тюрьмы анархистов и дать разрешение на ведение образовательной работы. Их встреча с Лениным состоялась 8 марта 1920 года.
“Ленин тепло меня приветствовал, — вспоминал Беркман. — Он ниже среднего роста и лыс; у него прищуренные голубые глаза, твердый взгляд, в уголках глаз горят огоньки... Ленин заявил, что, хотя он и жил в Европе много лет, но так и не научился говорить на иностранных языках, поэтому разговор следует вести на русском”.
На встрече Ленин заверил бывших американцев, что ЦИК обсудил вопрос освобождения их соратников и скоро примет меры. Тем не менее американских анархистов так и не выпустили на свободу.
Окончательное разочарование в советской действительности наступило у Гольдман и Беркмана после подавления Кронштадтского мятежа в марте 1921 года. В том же году они покинули страну и уехали в Европу, где тут же выпустили книги с критикой большевистского режима. В 1936 году Александр Беркман умер в Ницце. Эмма Гольдман вернулась в США, но потом переехала в Канаду.
Петр Бианки решил остаться в СССР, переехав в Омск, где он получил должность в Сибревкоме. В марте 1930 году он погиб от рук рабочих, поднявших антисоветское восстание в одном из округов Сибирского края. Судьба остальных “американцев” практически неизвестна.
Повторения не будет
После плавания Buford генеральный прокурор Палмер заявил, что уже подготовлено еще 2720 дел на депортацию, и пообещал, что в ближайшем будущем отправит в Россию новые “красные ковчеги”. Но этого не произошло по причине отсутствия денег в бюджете иммиграционной службы. Дело в том, что первый рейс “красного ковчега” обошелся казне в 76 тысяч долларов — целое состояние по тем временам, после чего ведомству из-за нехватки средств пришлось заморозить все остальные программы. И Палмер приказал прекратить все рейды.
