Лихтенштейн обратился в Европейский суд по правам человека с требованием к Чехии вернуть земли, конфискованные по итогам Второй мировой войны. Любопытно, что площадь этой территории в 12 раз превышают площадь самого европейского княжества. На этих землях расположена барочная резиденция Вальтице и неоготический замок Леднице, входящие в число объектов культурного наследия ЮНЕСКО. Сергей Харламов разобрался, в чем причина внезапного (и такого ли внезапного?) желания Лихтенштейна побороться за территорию в суде и причем здесь Россия.
Маленькие, но гордые
Лихтенштейн — необычная страна в вопросе государственной идентичности. Фактически она была создана, когда на место Вадуца, столицы государства, в средние века приехал и поселился некто Карл Лихтенштейн, представитель знатного австрийского рода. В результате экономических и военных перипетий он потерял замок под Веной, в котором жила его семья, и перебрался на запад, практически в глухую деревню. Там за пару сотен лет его потомки отстроили себе крепость, а также породнились практически со всеми европейскими королевскими династиями. Имели с этого немалые дивиденды в виде земель, картин и замков, подаренных им королевскими особами.
Сам лихтенштейнский род особо-то и не бывал в своих основных владениях, предпочитая разъезжать по столицам других государств. Но все изменилось во время роста националистических настроений в германских странах. С приходом к власти в Германии Гитлера и началом оккупационной деятельности в Чехии, Австрии и других государствах Лихтенштейнов жестко "попросили" на выход. Княжеский род лишился 85% своего имущества, то есть 54 замков. Все, что у них осталось, — клочок земли вокруг Вадуца. В фамильный замок съехалось больше 150 отпрысков рода, все ютились в неприспособленной для такого количества людей холодной крепости, как в коммуналке.
Военное время
С конца войны основной деятельностью Франца Иосифа II, главы рода, стало возвращение фамильных реликвий. Как из коллекции что-то возвращали, тут же официально продавали ради денег на еду. Сокровища распродавали банкам, часть документов была утеряна, некоторые коллекции вообще прятали в шахтах. Одну из таких соляных шахт Гитлер в 1944 году распорядился взорвать, чтобы она не досталась советским солдатам, входившим на территорию Австрии. А в ней как раз содержалось 1700 предметов искусства и документов, принадлежавших Лихтенштейнам.
Франц Иосиф II добился аудиенции у Геббельса и попросил повременить со взрывами шахт, чтобы вывезти имущество. С трудом получил согласие, ведь Лихтенштейн сохранял нейтралитет во время военных действий. За это общение с главой немецкой пропаганды князя назвали в Австрии "коллаборантом".
Лихтенштейнцы погрузили реликвии и бумаги в два грузовика и попытались вывезти на родину, но советский патруль остановил машины и конфисковал коллекцию. Дипломатические отношения у советского государства с княжеством не заладились. Так все вещи оказались в Особом архиве СССР, который не осматривали и не ревизировали до начала 90-х.
Документы в обмен на "архив Соколова"
В начале 90-х на престол взошел сын Франца Иосифа Ханс-Адам II. Он не проявлял трепетной любви к фамильным драгоценностям, предпочитая рассматривать их как активы. Надо сказать, что и в правлении страной Ханс-Адам тоже сейчас ведет себя достаточно жестко. Маленькое государство, вопреки различным политологическим прогнозам, остается монархией фактически абсолютной: Ханс вмешивается в дела парламента, накладывает вето, заведует внешней политикой и в целом олицетворяет себя со страной. Неудивительно, ведь название государства — фамилия его семьи.
Обратная сторона такого вмешательства в том, что процветание самой богатой страны в мире по показателю ВВП на душу человека целиком и полностью зависит от личности Ханса. Во время его первых лет во главе государства на страну посыпались обвинения в укрывательстве неплательщиков и мошенников. В стране зарегистрировано 70 тысяч компаний — больше, чем в стране людей в тот момент. Они пришли в Лихтенштейн, потому что здесь был "налоговый" рай с низкими ставками.
И благополучие страны всецело зависит от того, сможет ли княжеская семья гарантировать неприкосновенность статуса резидентам. Поэтому популярность Ханса среди жителей зашкаливает, но ему постоянно удается выигрывать референдумы, проводимые буквально ежегодно по любым вопросам и княжеским инициативам, чтобы справиться с оппонирующим ему парламентом.
Вернемся к документам. Оказавшись в России, они лежали без дела, пока архивы не стали доступны всем желающим. Сами россияне в начале 90-х особого интереса к открывшимся архивам не проявляли. Архивная служба Лихтенштейна в свою очередь полвека занималась поиском своих реликвий. Попасть в российский архив было делом нехитрым. В итоге, когда российские дипломаты по запросу отправились проверить архив на сохранность, в карточке посещений уже значились две фамилии.
Одним из них был оксфордский профессор истории Стоун и некий австрийский гражданин, оказавшийся как раз работником архивной службы Лихтенштейна. Оба они уже осмотрели документы и доложили князю, что они находятся в полном порядке, а в них — права собственности на многие замки в центральной Европе.
Действительно, Ханс-Адам не потерял надежды вернуть документы, исчезнувшие в России, и с конца 80-х, когда еще наследником возглавлял архивную службу, он вел планомерную работу по установлению местонахождения документов. Ханс понимал, что просто так Россия, даже из добрых побуждений, не отдаст ему документы, в которых могли содержаться критически важные сведения о его фамильной собственности. Поэтому он задумал хитрый план.
В 1990 году в Лондоне на аукционе Sotheby's был выставлен так называемый "архив Соколова" — белогвардейского следователя, занимавшегося расследованием обстоятельств смерти царской семьи Романовых. Он ездил в Екатеринбург во время Гражданской войны, опрашивал свидетелей, собирал улики, фотографировал. Все свои наблюдения он записывал. Эти записи и появились на аукционе.
Их подлинность оспаривается, возможно, не все документы из того пакета были настоящими, но факт остается фактом: для России, на волне отказа от социалистического наследия и поиска утраченных корней, эти документы были очень важны. На аукционе даже присутствовали представители из России, но документ они купить не смогли — слишком дорога оказалась цена в 100 тысяч долларов. Зато такие деньги нашлись у Ханса-Адама.
Остается открытым вопрос, кто навел князя на аукцион. В одном источнике это был Андрей Мейлунас, некий историк, водивший дружбу и с князем, и с директором Особого архива Мироненко. Мейлунас от имени князя общался с высокопоставленными чиновниками. Считается, что этот же человек помогал Ротшильдам возвращать их семейные архивы из постсоветских стран.
Другим интересантом, на которого указывают новостные заметки о той сделке, мог быть другой российский друг, барон Эдуард фон Фальц-Фейн. Он был украинским эмигрантом, и родители его осели как раз в Лихтенштейне, но с развалом СССР он начал активно заводить знакомства в России. Его жизнь была тесно связана с аукционами, поэтому он прекрасно представлял себе, как можно на них заработать и что там выставляется.
Когда мы встречались здесь с премьером Черномырдиным, я снова напомнил ему о просьбе князя Лихтенштейна о возвращении ему домашних архивов, захваченных в 1945 году Красной армией в Австрии в качестве военного трофея. Архивы продолжали считать трофеем на протяжении полувека, хотя ясно, что это не так: княжество не участвовало в войне, сохраняло нейтралитет.
Премьер внимательно выслушал мои аргументы и заметил, что "надо что-то дать взамен", то есть сделать какой-то подарок. По моему совету князь за 100 тысяч долларов приобрел бумаги Соколова, а я договорился об обмене их на его архив, — рассказывал Фальц-Фейн журналистам.
Российско-лихтенштейнский спектакль
Для Ханса-Адама II все складывалось как нельзя удачно: он выкупил нужный актив и узнал, где именно хранятся документы. Тут помог Андрей Степанов. Дипломат до мозга костей, карьеру он начал еще в 1956 году и уже собирался завершить. В 1992 году он был ректором МГИМО и занимался историческими изысканиями, когда его, как самого опытного, пригласили стать чрезвычайным послом в Швейцарии.
Через него и через правительство Швейцарии Хансу удалось завязать дипломатические отношения. Лихтенштейн не имел прямых связей с Москвой, но когда Степанов стал полпредом и послом России в Лихтенштейне, все закрутилось еще быстрее.
Степанов в своих мемуарах называет происходившее "российско-лихтенштейнским спектаклем". В качестве жеста доброй воли князь сначала готовился подарить "архив Соколова":
Если быть откровенным, никакой это не обмен. Князь фактически дарит документы следователя Соколова, чтобы вернуть свое кровное имущество, — из колонки в "Комсомольской правде" 1996 года.
Степанов в мемуарах отмечает, что договариваться было сложнее, чем могло показаться, в России не все осознавали ценность "архива Соколова". С 1993 года проводилась довольно громкая экспертиза останков членов царской семьи, поэтому история всегда была на слуху. По свидетельству Степанова, одним из главных лоббистов расследования дела об убийстве царской семьи был Анатолий Собчак.
Собчака не слишком интересовала аргументация "за" или "против" обмена архивами. Он добивался скорейшего решения самой проблемы захоронения, не вдаваясь в сопутствующие обстоятельства и аргументы. Ему хотелось быстрее пройти этот путь, — говорил руководитель Архивной службы РФ Рудольф Пихоя.
Только в 1995 году правительственная комиссия, созданная для расследования дела, пришла к выводу, что "архив Соколова" был важным документом. Тогда же Степанов получил от Ханса-Адама верительную посольскую грамоту. В 1996 году Госдума приняла постановление о совершении обмена с Княжеским домом Лихтенштейн.
3 сентября Евгений Примаков в должности министра иностранных дел прилетел в Вадуц, чтобы провести специальный "обмен письмами". Однако дальше дело отложили на неопределенный срок. Даже Степанов, работавший над решением вопроса уже седьмой год, не знал, в чем проблема:
Кем-то была включена тормозная система, которая могла не позволить благополучно добраться до финиша. Окольными путями до нас доходили слухи, будто имелось в виду, помимо вполне достаточных для данного случая постановлений Государственной думы и правительства, осуществить после обмена письмами процедуру повторного согласования. Может быть, таких планов и не было.
Лихтенштейнская сторона обязалась до обмена документами передать российской стороне справки о подлинности "Архива Соколова" и копии юридических документов, заверяющих факт его приобретения и право владения им, предоставить возможность проверить архив в Вадуце.
Так или иначе, 30 июля 1997 года архив наконец погрузили и отвезли в посольство РФ в Берне. Руководитель Росархива Козлов и принц Николаус, младший брат Ханса-Адама, подписали акты приема-передачи архива на 761 листе в 21 папке. Обмен на подготовленные документы Лихтенштейна в 546 коробках состоялся 31 июля.
За что судится Лихтенштейн
И вот спустя 23 года Лихтенштейн, вооружившись документами, добытыми в России, решил показать зубы всей Европе. На самом деле Лихтенштейн хочет не то что бы целые территории, с жителями или промышленными постройками, как могло бы показаться. Да, это 2 тысячи квадратных километров территорий, но по факту это различные замки и сады на юге Чехии, в пригороде австрийской столицы Вены. Самые известные достопримечательности — историческая резиденция Вальтице и неоготический замок Леднице.
В любом другом случае можно было бы удовлетвориться репарациями и выкупить замки, но не в случае с Лихтенштейном. Деньги княжеству не так нужны, как и не нужны территории: большинство людей, занятых в реальных секторах экономики Лихтенштейна, живут в Швейцарии и Австрии. Шенгенские соглашения снимают необходимость жить в той стране, где ты работаешь.
Поэтому Лихтенштейн будет добиваться именно возвращения права собственности. Но, во-первых, Вадуц подал жалобу в ЕСПЧ не только на реституцию земель, но и на неправомерность декретов Бенеша. Это жесткий документ, заставивший многих немцев и говорящих на немецком лихтенштейнцев покинуть Чехословакию, потому что на основании декретов у них отнимали имущество и дома. То есть спор в том числе идет и об исторической памяти.
Вторая важная деталь: естественно, все документы архивариусы изучили в первые же годы после получения от России. И судебные тяжбы между родом Лихтенштейнов и Чехией идут с начала нулевых. Но теперь есть отличие. Проиграв во всех чешских инстанциях, Ханс-Адам решил выступить в Европейском суде по правам человека не как представитель семьи, а как государство.
ЕСПЧ построен на принципе индивидуальности, практика рассмотрения дел либеральная, то есть сосредоточена на человеке, подавшем в суд. Конечно, это наднациональный орган, который решает и споры между странами, но принцип действия тот же.
В данном же случае Лихтенштейн — это и государство, и семья. Воплощение знаменитой фразы Людовика XIV "Государство — это я!" и решение в пользу Лихтенштейна в ЕСПЧ может стать мощным прецедентом к переделу европейских карт. Вряд ли это будет так кроваво, как сотню лет назад, но претензий даже в едином Европейском союзе у его членов друг к другу накопилось немало.
Но у Праги в этом споре тоже есть сильный аргумент. Когда принимались декреты Бенеша, а земля изымалась, конвенции по правам человека, на которой основывает свою деятельность ЕСПЧ, еще не существовало. А закон, как известно, обратной силы не имеет.
А что же до России, то об этой истории напоминает разве что запись о передаче документов в Путеводителе по российским архивам.
