Французский журналист Фредерик Таддеи, который вел беседы со своими гостями на общественном ТВ, сегодня сам раздает многочисленные интервью. Повод-то скандальный: Таддеи перешел работать на RT и открыто заявляет, что это чуть ли не единственный канал, давший ему полную свободу действий. Он запретил что-либо запрещать - так его новая программа и называется. Елена Кондратьева-Сальгеро рассказывает его историю и рассуждает о том, как политкорректность в Европе "победила" профессиональную журналистику.
Чтобы быть ведущим настоящих серьезных теледебатов, нужно уметь оставаться нейтральным, приглашать на дискуссию людей самых разных взглядов, не отсеивать плохих от хороших, не принимать ни одну из сторон и задавать действительно нужные вопросы.
Найдите пять ошибок в этом высказывании или оставьте всякую надежду задержаться на французском общественном телевидении в качестве журналиста.
Цитата в начале принадлежит Фредерику Таддеи, авторy и ведущему одной замечательной программы, которой больше нет. Она называлась "Сегодня вечером (или никогда!)" и целых 10 лет собирала рекордные рейтинги на французском общественном канале France Télévisions (France 3) в конце рабочего дня.
В программе обсуждали самые важные события дня, она предназначалась широкой публике и избегала принципа крикливо-утомительных "ток-шоу" - все в ней было на редкость взвешенно, спокойно и достойно, включая самые жаркие дебаты.
Видимо, потому и держался рейтинг, что такого рода феномены - последние из Могикан уходящей эпохи серьезной журналистики.
Первые вестники дурных перемен появились несколько лет назад, когда по нарастающей пошли большие чистки в медийной среде. Я помню очень краткую возмущенную реплику ведущего, выразившего однажды недовольство в прямом эфире, - Таддеи сказал, что ему навязывают некоторых гостей и "бракуют" кандидатуры неугодных.
Политкорректность на телевидении, как и во всей прессе, тогда уже цвела бурным цветом: самые отчаянные сорвиголовы французской журналистики, вовремя не присягнувшие на верность политкорректным ценностям, начали терять программы, получать доступ к радиопередачам исключительно в часы наименьших рейтингов. Стало заметно, что в своих эфирах Таддеи изо всех сил старается сохранить и волков, и овец в той необходимой медийному сектору сытости и целости, которую пока еще негласно, но властно одобряет невидимый "большой брат".
Таддеи очень старался. Если в студии явное количественное преимущество постоянно оказывалось "слева" (например, двое консерваторов - "правых" - на шестерых социалистов и одного троцкиста - левых...), он добивался, чтобы первым двоим все-таки дали возможность высказаться, не заглушая всемером.
Сам он с упрямой очевидностью не принимал ничью сторону, не напирал ни на кого из участников, то есть следовал процитированному основномy принципу теле- и радиожурналистики.
Вот миловидная блондинка Анн-Софи Лапикс всегда следовала кардинально противоположным правилам: на ее передачах какой-нибудь одинокий консерватор тщетно бился в жалких попытках высказаться против девятерых представителей французского социализма, а сама ведущая откpовенно высмеивала каждую реплику одиночки. И она сделала блестящую карьеру за то время, пока Таддеи пытался сохранить свою программу.
С изначальных 4-х дней в неделю ее сократили до одного, а потом и вовсе убрали, скромно и без скандала.
Если бы еще работал принцип "нет программы - нет журналиста", была бы совсем тишь да гладь. Но журналист остался. И сегодня заставляет говорить о себе гораздо громче обычного. Фредерик Таддеи покинул общественное телевидение и теперь ведет собственную передачу под любопытным названием "Запрещено запрещать" (Interdit d’interdire) на французской версии телеканала Russia Today.
В многочисленных интервью французским коллегам Таддеи говорит массу любопытных вещей, которые стоит отметить. Возможно, некоторые из них вызовут оторoпь, а другие - самые неожиданные воспоминания от "déjà vu":
- Дирекция общественного телевидения хотела, чтобы я делал передачу "менее умную и более свободную". Они считают, что люди теперь все менее думают и мы должны адаптироваться к их вкусам, а не формировать их;
- Телезрителей держат за детей или кретинов, поэтому считают, что делать "умные" передачи смысла не имеет... Директора крупных каналов одержимы боязнью соцсетей, им кажется, что народ все более уходит в интернет, и именно поэтому они не любят дебатов на телевидении, а предпочитают скандалы;
- Между СМИ и общественным мнением зияет настоящая пропасть...Люди хотят настоящих дебатов, публичного обсуждения кардинально разных мнений, а не послушного следования одной одобренной официальной доктрине;
- Я не знаю, что сегодня называют популизмом. Мне кажется более точным определение "народ без элит". Но у меня нет впечатления, что в сегодняшней Франции существует подобное;
- Многие интеллектуалы сегодня во Франции если и не подвержены прямой цензуре, тем не менее регулярно атакуются за каждую двусмысленную фразу и обязаны постоянно отчитываться перед неверно понявшими написанное ими или вообще их не читавшими, но требующими подтверждения, что они в нужном лагере, иначе им перекрывают доступ к СМИ;
- Единственный телеканал, предложивший мне делать собственную передачу так, как я хочу, культурно-политическую передачу с теледебатами высшего качества, - это Russia Today. Они вообще дали мне полную свободу;
- Когда мне говорят о финансировании RT Кремлем, мне смешно: RT, как и общественное французское телевидение, финансируется налогоплательщиками, это общественные дотации. И тем не менее никому не приходит в голову заявить, что общественное телевидение во Франции финансируется Елисейским дворцом;
- Некоторые любят давать уроки демократии всему миру, а мне это кажется очень самодовольным. Можно подумать, у нас идеальный и безупречный режим, наши журналисты абсолютно беспристрастны, а наши самолеты никогда не бомбят гражданское население воюющих стран;
- Как только речь заходит о России, многие встают в позу самодовольных морализаторов. Это смешно;
- Мне каждый раз приходится напоминать, что российской демократии всего тридцать лет и потому она, конечно же, отличается от нашей... Сегодня, если бы вдруг во французскую политику вернулся де Голль, его немедленно окрестили бы Путиным;
- Моя новая передача на RT называется "Запрещено запрещать!". И это касается всех, даже Путина: и ему не удастся запретить мою передачу!
Если после прочитанного у вас еще теплится надежда, что есть еще порох в пороховницах профессиональной журналистики, когда вам доведется смотреть очередные теледебаты, вспомните: "Чтобы быть ведущим настоящих серьезных теледебатов, нужно"... см. цитату в начале.
