Эксперты ОНФ подсчитали, что средняя российская семья должна банкам 235 тысяч рублей. За год закредитованность хозяйств выросла на 19%. Общий долг граждан перед банкам превысил 13 триллионов рублей. Михаил Мельников анализирует ситуацию и рассказывает, как россияне будут выбираться из долговой ямы.
Низкая инфляция 2017 года привела к постепенному снижению ключевой ставки Центробанка и, как следствие, к сокращению ставок по кредитам до невиданных в новой российской истории цифр. И измученные долгим кризисом люди ринулись покупать. Отсутствие собственных денег (реальные доходы населения постепенно снижаются, несмотря на краткую иллюзию подъема) никого не останавливает – банки и микрофинансовые организации приветливо рекламируют свои услуги.
Проблема стала очевидной уже в 2017 году, но настоящим цветом зацвела в первой половине 2018-го. Ruposters постоянно предупреждает читателей об опасности попадания в кредитную ловушку, объясняет, как правильно брать ипотеку, напоминает о том, что долги – это не только кредиты, но и часть отношений с системой ЖКХ, и даже дает советы, как выбраться из долгов. Более того, мы с цифрами в руках показывали, что аренда жилья зачастую выгоднее ипотеки. Но голос разума пока что тише, чем зазывания добрых финансистов, готовых немедленно реализовать вашу мечту.
Все глубже и глубже
В Общероссийском народном фронте подсчитали, что средняя закредитованность домохозяйств в стране выросла на 19% за 1 год – при инфляции год к году не более 4%. Средняя российская семья должна банкам – только банкам, без учета микрофинансовых организаций и поставщиков услуг ЖКХ – 234,6 тыс. руб. Это примерно 24% годового дохода семьи – ну представьте, что вы три месяца из 12 не получаете зарплату вообще. Год назад этот показатель составлял 21%: рост на 3 п.п., или 14%.
Общий объем банковской закредитованности физических лиц приближается к 14 триллионам рублей. Порадовало бы, что снижаются объемы просрочек, но это слишком просто объясняется: стало доступным быстрое перекредитование, рекламируемое, опять же, на каждом шагу. Плюс банки предпочитают зафиксировать убыток, за копейки отдав плохие долги коллекторам, чем держать эти кредиты на балансе, ухудшая общую отчетность.
Реальный объем просрочек виден из статистики другого ведомства. Федеральная служба судебных приставов констатирует, что на руках у сотрудников этой организации находятся дела о взыскании 2 триллионов рублей, которые физические лица задолжали банкам. Эта сумма к взысканию превышает более 2% ВВП России, она больше, чем годовой валовой региональный продукт 80 из 85 регионов страны.
Банкротство для богатых
Все эти цифры не пугают должников не потому, что они не видят дальше своего носа. Наш человек не так прост, как кажется. Для освобождения от долгов все более активно используется банкротство, а в правоприменительной практике оно практически всегда играет на стороне должника. В самом деле, в 2017 году в рамках процедур банкротства кредиторы предъявили требования на общую сумму 5,3 триллионов рублей, а получили… лишь 100 миллиардов. В 80% случаев у банкрота при описи имущества этого самого имущества не находится вообще. Никаких законных способов найти, например, дорогостоящую технику, временно переданную родственникам или соседям, у финансовых управляющих нет.
Напомним, что подать заявление о банкротстве обязан каждый гражданин, просрочка которого превышает срок 90 суток и сумму 500 тыс. рублей одновременно. Надо сказать, что именно эта категория не торопится – лишь 8% граждан, попавших в такие обстоятельства, пытаются законно обанкротиться. Добровольно написать заявление о банкротстве можно с любой суммой долга и просрочкой более 90 суток. И, кстати, не все знают, что суд может признать должника банкротом, не списав при этом долг, а лишь определив условия его реструктуризации (скажем, запрещено списывать долг по алиментам).
В то же время даже просто запустить процесс банкротства стоит денег, которых у реально несостоятельных должников просто нет; общие расходы на процедуру составляют около 100 тысяч рублей. И это тоже серьезная проблема.
Главные форс-мажоры
Любой сколько-нибудь серьезный экономический кризис сделает положение части должников безнадежным. Существует две основные угрозы.
Первая – падение курса рубля. Тут страдают валютные заемщики, продолжающие получать доходы в рублях. Вспомним, как в 2015 году россияне, взявшие ипотеку в валюте, требовали пересчитать их долги в законодательном порядке, так как наступила форс-мажорная ситуация, в которой они не виноваты. Но интересно, что главными пострадавшими при таком падении оказываются как раз банки, которые вынуждены получать фиксированные проценты по ранее выданным кредитам буквально на уровне фактической инфляции, а то и ниже нее. Разумеется, эти издержки перекладываются на новых заемщиков в виде повышенной процентной ставки.
Вторая угроза – снижение промышленного производства, рост безработицы. По оценкам бизнес-омбудсмена Бориса Титова, Россия теряет примерно миллион рабочих мест ежегодно. В таких условиях неизбежны сокращения и увольнения, и далеко не каждый работодатель будет смотреть, у кого там кредит, у кого нет – да это было бы и несправедливо. Чтобы бизнес развивался, ему нужны рынки сбыта продукции. Но "война санкций" закрыла нашим предприятиям ряд крупных внешних рынков, а внутренний спрос на товары и услуги в России невысок. Российский экспортный центр старается стимулировать контакты отечественного бизнеса с контрагентами из Южной Америки и Восточной Азии, но здесь мы стоим в самом начале пути.
Дело даже не в самих финансовых затруднениях или необходимости банкротства, дело в общем настроении людей, которые ради каких-то призрачных радостей загоняют себя в долги, а потом отчаянно пытаются из них выбраться, зачастую нарушая закон. Избыточное кредитование вгоняет россиян в "серую зону": сомнительный бизнес, укрывание местопребывания и имущества от приставов, обращение к "решалам" и так далее. Все это в целом сказывается на взаимоотношениях государства, бизнеса и общества: партнерство заменяется здесь самой настоящей игрой в прятки.
Что нужно сделать
И здесь ответственность на себя должен взять самый сильный участник этих отношений – государство. Нет, я ни в коем случае не призываю запрещать или как-то ограничивать рынок кредитов. Но разъяснять людям, чем они опасны, необходимо. Власти любого региона тратят существенные деньги на рекламу своих достижений в печати, на телевидении, в электронных СМИ, но еще ни разу мы не видели от них столь же простого и доступного призыва не брать кредиты. Нет противостояния красивым роликам о мгновенной доступности мечты, нет социальной рекламы, показывающей, как суровые приставы вытаскивают из квартиры все ценное, нет никакой внятной политики по снижению кредитного бремени. Напротив, нам показывают на Запад и говорят, что до его цифр еще далеко.
В каком-то смысле это действительно так. Ни о каком инвестиционном пузыре, аналогичном лопнувшему в США в 2006-08 годах, нет и речи. Там проблема была в существенном перепроизводстве жилья, которое после долгих лет подорожания рухнуло в цене – и миллионы американцев оказались в безвыходной ситуации, поскольку остаток по долгу оказался выше текущей стоимости активов (да, там не в курсе, что ипотеку можно взять не под 1-1,5%, а под 10-15%). Банки понесли огромные убытки из-за неплатежей, а ввиду глобального значения американской экономики их затруднения распространились на весь мир.
У нас же больше всего долгов накоплено даже не по ипотеке, а по кредитам наличными, где процент настолько высок, что даже рост доли неплатежей не подкосит банковскую систему. Конечно, если бы все российские должники одновременно перестали платить, это привело бы к локальному экономическому кризису, но до этого вряд ли дойдет.
И все же в российских условиях, при нашей неформальной экономике и минимуме социальных гарантий, задолженность в размере четверти годового дохода – это уже за гранью разумного риска. И СМИ, и государственные службы обязаны вести просветительскую работу, показывая в том числе и обратную сторону новенького домашнего кинотеатра под 16% годовых…
* * *
Августовское снижение курса рубля на фоне анонса американских санкций в каком-то смысле пошло на пользу рынку "доступных кредитов". Банки, не сговариваясь, до выяснения ситуации убрали со страниц личных кабинетов своих клиентов "заранее одобренные кредиты" и начали корректировать процентные ставки. На прежние рельсы ситуация некоторое время не вернется – стало очевидно, насколько зыбок курс национальной валюты и, следовательно, уровень инфляции (эти два показателя сильно коррелируют друг с другом), а ведь именно прогноз по инфляции является главным показателем, определяющим банковскую ставку по кредиту.
Есть некоторое время одуматься. Но инерцию потребления так просто не остановить: для этого нужны или катастрофа, или перевоспитание общества. Второй вариант дешевле.
