Россия вновь страдает от эпидемии гриппа. СМИ сообщают о более чем ста умерших и пугают, что в аптеках вот-вот иссякнет весь запас лекарств. Ситуация в самом деле не из приятных, но еще сравнительно недавно “страшная эпидемия” означала совсем иное: сотни тысяч погибших, бунты и возможную утрату обороноспособности государства. Ruposters знакомит читателей с тем, как на Руси противостояли наиболее опасным заболеваниям.
Чума
Настоящий ужас средневековой Европы не обошел стороной и Русь. Первая крупная эпидемия чумы прошлась по стране (точнее, по тому, что от нее оставалось под монгольским игом) в середине XIV века. Одним из центров распространения "черной смерти" стал Псков. Летописи так рассказывают о страшных днях 1352 года в городе:
"Бысть мор во Пскове силен зело и по всей земле Псковской, сице же смерть бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду".
Чума охватила и центр (Москву, Суздаль), и юг (Киев). Вероятно, именно от чумы в 1353 году в Москве умер великий князь Симеон Гордый, перед этим похоронив двух своих малолетних детей.
Следующая масштабная эпидемия случилась через 300 лет при царе Алексее Михайловиче. О приближающемся бедствии в столице стало известно летом 1654 года. Тогда же из города уехали патриарх Никон и царица (сам государь находился в Смоленске, возглавляя воюющую с поляками армию). В Москве за главного остался царский наместник Пронский, который осенью 1654 года доносил царю:
“В Москве и слободах православных христиан малая часть остается... а приказы все заперты, дьяки и подьячие все померли, и домишки наши пустые учинились”.
Вскоре сам Пронский умер, а в Москве начался форменный хаос: разбежавшиеся первыми "силовики" (стрельцы и тюремная стража, которые стали главными распространителями болезни) оставили город на откуп мародерам и шайкам разбойников. Как писал путешественник и архидиакон Антиохийской православной церкви Павел Алеппский, “собаки и свиньи пожирали мертвых и бесились и потому никто не осмеливался ходить в одиночку, ибо, если бывало одолеют одинокого прохожего, то загрызают его до смерти”. По его подсчетам, в Москве погибло около 480 тысяч человек (по более взвешенным оценкам специалистов - около 300 тысяч).
Чумной бунт в Москве, акварель Лисснера
Спустя сто с небольшим лет, в 1771 году, чума довела Москву до настоящего восстания - одного из самых крупных в XVIII веке. Горожане, во время очередного чумного поветрия, искали свое спасение в молитве и шли прикладываться к чудотворной иконе Боголюбской Богоматери. Но архиепископ Амвросий (не без оснований) решил, что в условиях эпидемии массовое скопление людей в одном месте может только навредить, и распорядился убрать икону. Это и вызвало народный гнев: толпа разгромила Чудов монастырь в Кремле, приступом взяла еще один - Донской - и убила архиепископа, укрывшегося в его стенах.
Забыв изначальную причину для недовольства, восставшие стали громить дома знати и карантинные заставы. На подавление восстания были направлены войска под командованием Григория Орлова - после трехдневных боев бунт был подавлен.
Сифилис
С конца XV века русские люди знакомятся с новой бедой - сифилисом, который называют “польской”, “французской” или “немецкой” болезнью. Иван III, напутствуя своего посланника в Вязьму, просил выяснить, не занес ли кто “французскую” болезнь с Запада, приехав из Смоленска. Уже через 50 лет сифилис чуть не стал помехой для русской армии при взятии Казани: в своем послании митрополит Макарий призывал воинов «не коснеть в связях с женами блудными, от которых происходит нечистая болезнь». Воины, видимо, к митрополиту прислушались.
В последующее столетие болезнь продолжала распространяться среди населения, но прежде всего - в воинских частях. Придворный лекарь Алексея Михайловича англичанин Коллинз писал:
“Прежде она здесь в течение тысячи лет не была известна, но проникнув однажды в такую страну, какова Русь, она, как барсук, врывается так глубоко, что не иначе прогонять ее можно, как копьем и огнем”.
Ставить под угрозу обороноспособность государства было опасно - в результате с 1667 года начинается подготовка полковых медиков по лечению сифилиса (“чепучинных дел мастера”).
Однако не всегда в распространении болезни были повинны русские граждане: есть версия, что эпидемия сифилиса в Сибири в начале XVIII века была связана с присутствием в Тобольске пленных шведов, которых интернировали в далекий край после сражения под Полтавой. К середине XIX века выявляются уже целые зараженные семьи. К 1912 году сифилис оказался на пятом месте заразных болезней - всего на тот год им болело более 1,2 млн человек, а в армии - каждый пятый.
Ситуация только усугубилась в первые революционные годы, в том числе “благодаря” пропаганде свободных отношений на государственном уровне. В итоге в 1921 году в Москве пришлось созывать специальное совещание по борьбе с сифилисом. В результате принятые меры и окончание гражданской войны нормализовало ситуацию - впредь в России отмечались только вспышки заболевания (наиболее сильные - в 50-е и 60-е годы).
Холера
Россия столкнулась с заболеванием, чье имя стало нарицательным, в 1823 году - именно тогда в Архангельске был зафиксирован первый случай заражения холерой. За оставшиеся без малого 80 лет страна пережила восемь атак холеры, которые длились по несколько лет. Жертвами эпидемий стали, по официальным данным, почти 2 миллиона человек. Уже через семь лет после попадания в Россию вирус добрался до Москвы:
“Паника была всеобщая. Массы жертв гибли мгновенно. Зараза приняла чудовищные размеры (...) Москва была оцеплена строгим военным кордоном и учрежден карантин. Кто мог, тот бежал из города. Из шумной веселой столицы Москва внезапно превратилась в пустынный, безлюдный город”.
Всего в 1830 год умерло более 37 тысяч человек. В 1848 году жертв было уже 690 тысяч. На количестве летальных исходов в первые годы сказывались нехватка знаний о болезни и беспечное отношение к профилактическим и лечебным мерам. Даже Пушкин полагал, что «холеру лечат, как обычное травление: молоком и постным маслом».
Николай I на Сенатской площади во время холерного бунта 1831 года (фрагмент памятника)
Отдельно стоит сказать о холерных бунтах. Люди были недовольны жесткими правилами карантина, которые на недели блокировали передвижения по привычным маршрутам. Не обошлось и без традиционной конспирологии: во время страшной эпидемии в Петербурге в 1831 году по столице распространился слух, что холера - выдумка врачей-иностранцев, которые хотят "истребить простых мужиков". В результате за врачами устроили настоящую охоту, а больницы громили. От полного уничтожения центральную холерную больницу смог спасти только прибывший туда лично император Николай I.
“Испанка”
Это тяжелая форма гриппа, которая ассоциируется с годами Первой мировой. В 1918-1919 гг., по разным данным, “испанкой” заразились около 550 миллионов человек, а погиб каждый десятый, что сделало ее одной из главных катастроф в истории человечества. В России количество жертв от болезни стало самым большим в Европе - около трех миллионов человек (3,4% от всего населения страны на тот момент). Для примера, в Германии погибло 600 тысяч, в Англии - 250 тысяч, а в Австрии - 40 тысяч человек.
Одна из жертв “испанки” - Вера Холодная (справа)
Разрушительная эпидемия охватила всю страну, которая и так уже находилась в объятиях гражданской войны: в Петрограде в 1918 году смертность от гриппа достигала 54%, в Киеве было зафиксировано 700 тысяч заболевших. Жертвами “испанки” стали один из лидеров советской России Яков Свердлов и кинозвезда тех лет Вера Холодная.
«Испанку» можно с полной уверенностью назвать матерью многих современных штаммов вируса гриппа. Свиной грипп, убивший около 12 тысяч человек в 2009 году и вновь обнаруженный уже в этом году в ряде российских и украинских городов, состоит в прямом родстве с той страшной болезнью.
Тиф
На Руси тиф был известен как “огневая” болезнь, и многие упоминающиеся в летописях “моры” как раз представляют собой вспышки тифозного заболевания. Огневой болезнью переболел Иван Грозный в 1558 году, а вот датский принц Иоанн, жених дочери Бориса Годунова, справиться с болезнью не смог и умер в 1602 году. В 1680-е болезнь снова дала о себе знать. Но, при всей сложности протекания болезни, тифозные горячки даже к середине XVIII века считались абсолютно естественными в жизни молодого человека.
В начале XIX века эпидемия тифа даже сыграла на руку России: болезнь выкосила не менее 30 тысяч французов, вторгшихся в Россию (тогда же в Петербурге от тифа погибло порядка 5 тысяч человек). В десятилетие между 1835 и 1845 гг. вспышки эпидемий тифа фиксировались в различных частях страны - только при строительстве Николаевской железной дороги (из Петербурга в Москву) в 1845 году от тифа погибло 6 тысяч человек. В течение очередной русско-турецкой войны в 1877-1878 гг. жертвами тифа стали 44 000 русских солдат - в два раза больше, чем во время военных действий. К концу войны эпидемии были зафиксированы в 65 губерниях с десятками тысяч жертв.
Советский плакат, 1920-е годы
Самые “тифозные” годы в истории России пришлись на годы Первой мировой и гражданской войн. Страдать от болезни в равной степени стали и солдаты, и мирное население. “Дела плохи. В хуторе мрут, в город мало кто возит трупы, а устроили кладбище на хуторе, каждый день два мертвеца хоронят”, - описывал очевидец ситуацию под Моздоком в 1918 году. В итоге к концу противостояния “белых” и “красных” количество жертв тифа приблизилось к 750 тысячам. Гибельная эпидемия, сменяясь вспышками других болезней (включая дизентерию) пошла на убыль только в начале 20-х годов прошлого века.
