25 февраля в прокат выходит “Пугало”, фильм, снятый в Республике Саха за полтора миллиона рублей и получивший главный приз “Кинотавра” — впервые в истории этого региона России; исполнительница главной роли, непрофессиональная актриса Валентина Романова-Чыскыырай, также получила приз за лучшую женскую роль. Иван Афанасьев рассказывает, что такого особенного в этом маленьком и скромном фильме длиной в 70 минут и почему кинокритики единогласно называют его в числе лучших картин года.
“Пугало” очень долго добиралось до кинотеатров — с момента окончания “Кинотавра” прошло почти полгода, и фильм номинально стал прошлогодним. За это время успело ещё много всего произойти в киноиндустрии, в том числе российской, и, когда картина доехала до мультиплексов под эгидой журнала “Искусство кино” (его главный редактор, кинокритик Антон Долин**, называл фильм одним из своих любимых), интерес к ней успел слегка подостыть. Лично я, как человек, уже давно знакомый с феноменом якутского кино (об этом как-нибудь надо будет рассказать отдельно), этим фильмом не столь впечатлился, хотя ждал его сильнее, чем многие блокбастеры. У режиссёра Дмитрия Давыдова (по совместительству директора якутской школы, снимающего кино в свободное время) до этого был фильм посильнее — “Костёр на ветру”, который признали на престижном кинофестивале в Пусане, например. Но сам факт, что якутский фильм впервые попал на “Кинотавр” (по сути, “российские Канны”) и тут же на нём победил аж два раза, говорит о многом. Например, о том, что вам давно пора познакомиться с кинематографом Республики Саха. И “Пугало” — не самый плохой вариант для начала.
Главная героиня — безымянная женщина, живущая в маленьком якутском городке. Все кличут её Пугалом, потому что непонятно, как ещё её называть, ведь она действительно похожа на чучело: мешковатый наряд, вечно немытые волосы, глаза-бусины, смотрящие в никуда. От неё плохо пахнет, она хлещет водку без просыху и без цели шатается по городу, как привидение. Её не любят и боятся, ведь у неё есть магический дар: она умеет забирать чужие болезни и раны. Буквально — залечивает пулевые ранения, изгоняет икоту, делает импотента здоровым мужчиной. Её унижают, ей не продают хлеб в магазине и угрожают расправой, едва завидев, — но потом всё равно возвращаются с дарами и просьбой об услуге, ведь на всю округу полтора врача и один-единственный полицейский. Каждая “забранная” болячка делает ей очень плохо, и каждый раз она клянётся себе, что больше не будет помогать людям, — но всё равно помогает. Чужая боль помогает ей заглушить свою собственную, ведь её преследует страшная травма, которая вот уже много лет не даёт ей покоя.
Да, вы всё правильно поняли: это такая наша версия “Зелёной мили”. Фильм Фрэнка Дарабонта тоже рассказывал историю блаженного верзилы, который помогал другим людям, забирая себе их болезни. Но не стоит говорить о вторичности или ещё чём-то подобном: сюжеты, возможно, и близки, но интонация у фильмов совершенно разная. “Пугало” вообще мало на что похоже, разве что, как ни странно, на то самое “якутское кино”. Которое, кстати, тоже очень разное — есть там и вполне жанровые комедии с боевиками и триллерами, и тихий артхаус, почитаемый ценителями “глубоких смыслов”. “Пугало” расположилось где-то на грани: с одной стороны, это, конечно, не фильм ужасов, как его поторопились окрестить некоторые кинообозреватели после премьеры в Сочи. С другой — достаточно близко; в конце концов, “Зелёную милю” тоже иногда зачем-то причисляют к этому жанру.
Можно отчасти понять, что “ужасного” нашли в нём очевидно “хорошо” знакомые с жанром хоррора кинокритики: жутковатая тётка, выглядящая как кромешный кошмар для среднестатистического жителя столицы, совершает какие-то немыслимые магические штуки, ползает ужом по простреленной девушке и почти что высасывает пули из её тела. Причём, что важно, сам процесс оставляют за кадром — перед очередным сеансом изгнания болезни Пугало просит всех выйти из помещения, и оператор благоразумно уходит тоже. Намеренное нежелание ублажать зрительные нервы эффектным обрядом продиктовано не только мизерным бюджетом — зачем это вообще нужно? Ценность чуда в том, что мы никогда не знаем, как именно оно произошло. Тем более что кино вовсе не про магию. Способность героини для неё — настоящее проклятье, которое ложится клеймом на всю её жизнь. Это кино не про чудеса, а про боль и несчастье, которое несёт человек, обречённый на страдания до конца своих дней.
Но, на самом деле, в излишней “мрачности” или чернухе обвинить Давыдова не удаётся. Жизнь Пугала не совсем беспросветна: обменивая собственное счастье на чужие несчастья, она в итоге делает людям добро несмотря на ненависть в ответ. Это кино о том, как многие из нас привыкли относиться к тому, чего мы не понимаем, — отрицать или пытаться изгнать. При желании она могла бы владеть телекинезом, воспламенять предметы взглядом, летать — да хоть стрелять лазерами из глаз. Ближайшим её киношным аналогом будет, смешно сказать, Кларк Кент, Супермен — пришелец с Криптона тоже обладал совершенно нечеловеческой силой и тоже тянулся сердцем к людям, но был отвергнут ими за свою девиантность. Однако в Пугале можно узнать вообще любого своего знакомого, который никому не делал зла, но сам всегда получал много его в ответ. У каждого был в жизни такой — в школе, на работе, в армии, даже в семье. И пусть летит камень в мой огород, если большинство из тех, кто это читает, не думал хоть раз о том, что нужно бы как-то помочь бедному человеку, — но чаще всего оставался в стороне либо сам присоединялся к обидчикам.
Вот об этом “Пугало”, и в этом его сила. Оставаясь относительно мрачной, почти монохромной историей, крайне скупой на выразительные средства, объяснения да и просто взаимодействие со зрителем, фильм умудряется вызывать такие эмоции, которые редко получаешь на больших голливудских картинах. Угрюмая нелюдимость фильма, который порой кажется похожим на свою героиню (играет её, между прочим, совершенно блистательная непрофессиональная актриса, оперная певица Валентина Романова-Чыскыырай), на самом деле скрывает внутри огромный сгусток человеческого тепла. Катарсис после просмотра “Пугала” наступает, возможно, не сразу, но потом накрывает с огромной силой, высвобождая порывы творческой и духовной энергии, которая требует применения. Так и должно работать такое кино — как диалог двух и больше людей, один из которых всегда остаётся за рамкой экрана и говорит с вами незримо.
- * внесены Минюстом РФ в список иноагентов
