Россия проиграла Молдавию. Пророссийский кандидат, социалист Игорь Додон, в качестве президента постоянно боровшийся с парламентом и собственным правительством, уступил на выборах выпускнице Гарварда Майе Санду, экс-советнице исполнительного директора Всемирного банка в Вашингтоне. Она высказывалась за сближение с ЕС, вывод российских миротворцев из Приднестровья, призывала к разморозке отношений с Украиной, подчеркивая, что страны находятся в "одной геополитической связке". То есть избиратели сделали "европейский выбор". Во что это обойдется России, подсчитывает Михаил Мельников.
Далеко не факт, что Санду пришла всерьез и надолго. Вспомним, как украинцы рвали рубахи за Виктора Ющенко в 2004 году, а в 2010-м не дали ему и 6% голосов. Похожая история случилась с западником Михаилом Саакашвили в Грузии. На волоске висит еще один демократ Никол Пашинян в Армении. Киргизы так вообще регулярно ездят в отпуск с работ в России, выходят на улицы Бишкека, меняют власть и снова уезжают работать. Едва ли и у Санду будет долгая счастливая политическая жизнь. Тем более Молдавия — парламентская республика, возможности президента здесь весьма ограничены, а большинства в парламенте у Санду нет (там сейчас 50 депутатов проправительственного блока и 51 – очень разнородной оппозиции).
В то же время настроения в республике сейчас отнюдь не пророссийские. И если Санду добьется проведения внеочередных парламентских выборов, она может всерьез закрепить свою власть. И тогда… А что тогда? Для ответа на этот вопрос нужно вспомнить, откуда вообще пришла к нам Молдавия.
Привет из СССР
Небольшое восточноевропейское государство Молдавия (самоназвание "Молдова" не укрепилось в русском языке, как и "Беларусь") — продукт политических сделок середины-конца XX века. До Второй мировой войны Молдавская АССР была частью Украины, а остальная часть нынешней Молдавии — Бессарабия — находилась под контролем Румынии (но СССР всегда называл эти территории временно оккупированными). В 1940 году, с присоединением Бессарабии, произошла административная реформа, автономию поделили между Украиной и новообразованной Молдавской ССР.
А ведь именно на основании этой советской, во многом произвольной нарезки потом делилось наследие Советского Союза. И до сих пор ни одно государство, ранее не бывшее союзной республикой первого порядка, не получило международного признания. Зачастую это приводит к кровопролитным войнам: с разным успехом о своей независимости заявляли Чечня, Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах, а также не имевшие в СССР даже автономного статуса Донбасс, Крым и русскоязычная восточная часть Молдавии, ныне именуемая Приднестровской Молдавской Республикой (ПМР). Которая является костью в горле любого молдавского президента.
Приднестровье — промышленно развитая восточная часть Молдавии, борющаяся за свою независимость уже более тридцати лет. После горячей фазы конфликта в 1992 году в Приднестровье пришли российские миротворцы, где и остаются до сих пор, несмотря на возражения официального Кишинева. Приднестровье не признано ни одним государством – членом ООН, но при этом имеет все признаки собственной государственности. Этот подвисший конфликт стал нарицательным: замораживание территориальных споров в республиках бывшего СССР теперь называют "приднестровизацией". При этом опыт так называемого Арцаха и Южной Осетии (а ранее Аджарии) показывает, что попытки силового разрешения могут приводить к разным последствиям: как к победе "большой земли", так и к окончательному размежеванию. А ведь если Молдавия всерьез встанет на западный путь, вопрос Приднестровья придется решать. В НАТО не принимают государства, имеющие территориальные проблемы.
Россия и Молдавия
Не секрет, что наша страна в меру сил и такта поддерживала социалиста Додона, не говоря уж о Приднестровье, которое без помощи России давно бы вернулось в молдавское лоно.
Инвестиции в правление Игоря Додона трудно назвать сколько-нибудь серьезными — ничего общего с прямой и косвенной помощью, которую Россия оказывает, к примеру, Белоруссии и Армении, не говоря уж о непризнанных республиках.
Основным инструментом помощи была манипуляция так называемым шлагбаумом — квотами на беспошлинный ввоз в Россию молдавских фруктов, вина и плодоовощных консервов. А поскольку общей границы у стран нет и импорт идет через Украину, одновременно пересматриваются и запреты на ввоз соответствующей продукции с территории Украины.
Долгое время Россия и Молдавия торговали свободно, но когда в 2014 году Молдавия подписала с ЕС соглашение об ассоциации, которое предусматривает создание между ними зоны свободной торговли, "шлагбаум" был опущен, и тут выяснилось, что поставки в Европу, при всей их приятности, никак не могут компенсировать резкое удорожание торговли с Россией. Молдавия, одно из самых бедных государств Европы, оказалась перед сложным выбором: продолжать рваться на Запад или играть на два фронта. Победа Игоря Додона на выборах в конце 2016 года означала, что противостояние с Россией не устраивает большинство молдаван.
После его выигрыша Россия начала приоткрывать шлагбаум. Правда, не на постоянной основе, а на каждые полгода. Если называть вещи своими именами, это короткий поводок, на котором Москва старалась держать внешнюю политику Кишинева. Дорого ли обходилась Россия такая поддержка? Да практически бесплатно, скорее наоборот: дешевые молдавские винопродукты очень помогают российским так называемым виноделам создавать смеси, которые по недоразумению называются вином.
Первую реальную помощь Кишиневу после 2014 года наша страна оказала лишь в 2019 году, когда Молдавия переподписала договор об импорте газа на льготных условиях — со скидкой в размере 26%. Цена снизилась с 235 до 173 долларов за тысячу кубометров, то есть при планируемом объеме 3,15 миллиардов кубов молдаване сэкономили почти 200 миллионов долларов.
До самого последнего времени страны ЕАЭС и в первую очередь Россия оставались главными торговыми партнерами Молдавии, в 2019 году на первые места по импорту и экспорту вышла Румыния, не скрывающего своего желания расчленить восточного соседа — забрать себе Бессарабию и куда-нибудь деть Приднестровье.
Россия и Приднестровье
В той или иной форме мы помогаем Приднестровью уже 29-й год. За это время сюда инвестированы огромные деньги, и, конечно, уход непризнанной республики в Молдавию и далее на Запад был бы крупным политическим поражением России. Кстати, часть элиты Приднестровья и впрямь мечтает о воссоединении, но не с Молдавией (произнести такое вслух – политическое самоубийство), а с Украиной, в составе которой эти территории были до 1940 года. Также, разумеется, сохраняется официальная линия на единение с Россией — опыт Крыма породил новые надежды.
Главной межгосударственной проблемой России и Молдавии являются поставки газа в Приднестровье, долг по которым превысил уже 6,5 миллиарда долларов. Россия рассматривает это как поставки Молдавии и требует денег именно с официальной власти республики. В самом деле, формально и Москва, и Кишинев считают Приднестровье частью Молдавии, стало быть, и платить по счетам должна она, ведь тираспольских властей с международной точки зрения не существует: с кого требовать-то?
Молдавия, понятно, платить отказывается, но юридически ее позиция очень слаба, и Игорь Додон не раз это признавал. Россия в любой момент может потребовать денег в жесткой форме, дело пойдет по международным судам и с высокой вероятностью будет Молдавией проиграно. Чтобы избавиться от долга, Кишиневу придется официально признать Приднестровье независимым государством. Оно, разумеется, тоже не сможет отдать такую сумму, но практика прощения долгов "своим" никуда не делась.
Тупик: отдать деньги невозможно, но и признать Приднестровье — конец политической карьеры.
Кстати, из денег, собранных со своих потребителей российского газа, Приднестровье организовало стабилизационный фонд, который тратится на нужды администрации президента, спецслужб и других государственных ведомств. То есть фактически их содержит Россия.
Помимо газа, Россия субсидирует ежемесячную надбавку приднестровским пенсионерам в 15 долларов ежемесячно, профинансировала налоговую реформу, кредитовала систему орошения сельскохозяйственных земель, оказывает политическую поддержку. Кроме того, мы содержим там миротворческий контингент, который дает местным рабочие места и потребляет местную продукцию, что тоже можно рассматривать как экономическую поддержку. В общей сложности объем негазовой поддержки ПМР со стороны России составляет не менее 100 миллионов долларов ежегодно. Это примерно равно бюджету маленького субъекта Российской Федерации типа Еврейской АО.
Терять такие вложения — значит терять не столько деньги, сколько репутацию доминирующего субъекта на постсоветском пространстве.
* * *
Факты состоят в том, что с точки зрения экономики Молдавии практически не существует. Из стран экс-СССР беднее нее только Киргизия, ну и Армения стремится в этом направлении. Ни общий ВВП, ни распределение его на душу населения не выглядят значительными — сопоставимо с иной украинской областью из не особенно успешных.
Зато маленькая страна стала одним из центров политического противостояния двух цивилизаций: католическо-протестантской европейской и православной евразийской. Для Вашингтона, Брюсселя и Москвы Молдавия слишком мала, чтобы тратить на решение ее проблемы большие деньги, рискуя при этом политическим авторитетом, но достаточно значима для того, чтобы не отдавать ее без боя. Умные правители умеют извлекать из подобных ситуаций немалую выгоду, заигрывая с обеими сторонами, но, судя по уровню жизни в Молдавии, такие руководители там в большом дефиците.
В итоге все может кончиться очень плохо. С юга на конфликт поглядывают турки, когда-то контролировавшие эти земли. Им тогда понравилось, они хотят еще.
