18 декабря 1980 года скончался Алексей Косыгин, один из самых влиятельных государственной деятелей СССР второй половины ХХ века. Войдя в высшее руководство страны еще в сталинские времена, Косыгин никогда его не покидал, а в брежневскую эпоху стал одним из трех "соправителей". С именем Косыгина принято связывать смелую экономическую реформу 1965 года, ставшую одной из самых дискуссионных в советской истории. Одни считают ее попыткой перестроить советскую экономику на рыночные рельсы и сделать ее конкурентоспособной в капиталистическом мире. Другие видят в ней мину замедленного действия для плановой экономики и считают, что ослабление СССР началось именно с этой реформы. Евгений Антонюк рассказывает, в чем заключалась суть косыгинской реформы и почему она вызывает настолько неоднозначное отношение.
Авторы реформы
Экономическую реформу 1965 года принято именовать либо косыгинской, по имени председателя Совета министров Алексея Косыгина, либо реформой Либермана, в честь харьковского профессора экономики Евсея Либермана, который одним из первых выступил в печати, призвав к реформе.
В действительности ни тот ни другой не принимали решающего участия в ее разработке, которая велась сначала в Госэкономсовете, а затем в Госкомитете по науке и технике. Тем не менее можно сказать, что состоялась она благодаря Косыгину, который своим авторитетом обеспечил ее внедрение. Авторитет хозяйственника у Косыгина был высочайший. Он начинал в кооперации еще во времена ленинского НЭПа, попал на высокие руководящие посты еще до войны и с тех пор неизменно входил в число высшей бюрократии, независимо от личности у руля. Косыгин был крупной фигурой при Сталине, остался ей при Хрущеве, а при Брежневе и вовсе вошел в триумвират высших руководителей страны. Он возглавил правительство, Брежнев — партию, а Подгорный — Президиум Верховного совета.
Такое уникальное положение Косыгина объяснялось не столько его умением приспосабливаться, сколько тем, что он считался крупнейшим специалистом в своем деле. Косыгин был одним из немногих в брежневскую эпоху, кто не был обязан возвышением Брежневу, но при этом стабильно оставался на высоких постах почти до самой смерти.
Что касается Либермана, его нельзя назвать автором реформы, хотя он и стал одним из первых ее популяризаторов и идеологов. Однако он жил и работал в Харькове, а разработка экономической реформы велась в Москве. Причем началась она задолго до 1965 года, еще в хрущевскую эпоху. Активная работа велась в Госэкономсовете, которым руководил бывший министр угольной промышленности Засядько. После расформирования ГЭС его наработки перешли к Госкомитету по науке и технике, который несколько смягчил имевшиеся наработки после консультаций с Косыгиным, сделав реформу чуть более компромиссной и приемлемой для высшей бюрократии.
Суть реформы
Противники реформы слева традиционно рассматривали косыгинскую реформу как шаг к реставрации капитализма.
Конечно, она не была попыткой реставрации капитализма, это был небольшой шаг вправо, но очень скромный даже в сравнении с временами НЭПа. Фактически реформа была попыткой устранить хаос и бардак хрущевских непродуманных реформ и некоторые недостатки плановой экономики.
В сталинскую эпоху все отрасли управлялись фактически вручную, каждое предприятие работало по спущенному сверху плану, который состоял более чем из 30 различных показателей. Все заработанные предприятием деньги сдавались в казну. Предприятию разрешалось сохранять у себя небольшую часть средств для премиального фонда, однако премии выдавались за очень серьезные достижения — рационализаторские идеи и т.д.
При этом государство вручную дирижировало экономикой, следя за тем, чтобы количество денег и товаров оставалось в равновесии, и порой даже искусственно занижая рост доходов населения. Предприятия не были заинтересованы в получении прибыли, вместо этого их стимулировали снижать себестоимость выпускаемой продукции. Фактически за счет снижения себестоимости предприятия и получали дополнительные средства.
Благодаря этому периодически проводились кампании по снижению цен на продукты первой необходимости. Эти мероприятия имели неплохой рекламный эффект, однако через несколько месяцев после снижения цен эффект нивелировался "добровольно-принудительным" подписанием граждан на очередной выпуск государственных облигаций. То есть левой рукой государство периодически снижало цены на некоторые товары, а правой рукой изымало излишки денег через облигации.
При Хрущеве была предпринята попытка повысить уровень жизни населения за счет приравнивания колхозов к совхозам. Но вместе с тем были окончательно свернуты последние островки частной инициативы — артели. Также началось наступление на приусадебные участки колхозников. Финальным этапом хрущевской реформы стало создание совнархозов — территориальных органов управления промышленностью, которые по сути стали параллельными органам власти в регионах. Вместо децентрализации, которая должна была оживить темпы роста экономики, началась бюрократизация.
Реформа Косыгина стартовала осенью 1965 года с отмены совнархозов. Позднее был внедрен ряд положений, радикально отличавших эту реформу от всех предыдущих. Суть, по задумке ее авторов, заключалась в том, что децентрализация экономики окажет мощный стимулирующий эффект на производство и заодно приведет к росту доходов трудящихся.
Если раньше предприятия имели мало стимулов для увеличения темпов производительности, теперь им предоставлялась широкая хозяйственная самостоятельность. Количество плановых показателей, которые должно было выполнять предприятие, сократилось с почти 40 до 9. Впервые вводилось понятие прибыльности. Более того, прибыль, полученная предприятием, и рентабельность производства стали ключевыми показателями, по которым оценивалась его успешность.
Предприятия получили право оставлять значительную часть полученной прибыли у себя, в одном из фондов. Либо в зарплатном, за счет которого руководство могло повышать доход работникам, либо в жилищном, из которого оплачивалось строительство нового жилья для сотрудников, либо в фонде развития производства, который можно было использовать для модернизации и т.д. Были прекращены гонения на личные приусадебные участки, повышены закупочные цены на сельхозпродукцию.
Успех или провал
Первая пятилетка после начала реформы получила название золотой. По темпам экономического роста она считается одной из лучших за всю советскую историю. В среднем темпы роста национального дохода составляли рекордные 7,7% в год.
Тем не менее до сих пор так и не сформулировано однозначной оценки этой реформы. В зависимости от идеологических взглядов одни считают ее упущенным шансом, который загубили ретрограды и консерваторы из брежневского окружения. Другие считают вредительской акцией, предательством идеалов марксизма и бомбой замедленного действия, заложенной в фундамент советской экономики.
Первые — в основном это люди, придерживающиеся правых экономических взглядов, — считают, что реформа могла стать фундаментом для постепенного перехода советской экономики с плановых на рыночные рельсы, как это сделали в Китае в 80-е годы. То, что реформа так и не была доведена до логического конца, они считают величайшей неудачей и утратой исторического шанса на мощный экономический рывок.
Вторые, как правило придерживающиеся левых экономических позиций, видят в этой реформе попытку капитуляции перед капитализмом. Они указывают на то, что прибыль не может быть мерилом успешности предприятия в социалистической системе. Эти люди полагают, что попытки поиграть в рынок никогда не приводили ни к чему хорошему, и если бы реформу не затормозили искусственно, то коллапс государства произошел бы не в 1991 году, а на полтора десятилетия раньше. Косыгинскую реформу они рассматривают как фальстарт Перестройки и указывают на то, что именно во второй половине 80-х эта реформа имела необычайно хорошие отзывы. Ее хвалили повсюду, а некоторые из рыночных реформ того периода по сути базировались на косыгинских начинаниях.
Официально косыгинскую реформу никогда не громили в печати в брежневские времена и даже не сворачивали. Она продолжала действовать. Но с начала 70-х годов ее стали искусственно притормаживать, постепенно возвращая в производственный план для предприятий все большее количество пунктов и изымая из фондов излишки прибыли.
Главный подвох реформы
Постепенное искусственное замедление реформы объясняют различными причинами и факторами. Кто-то склонен винить брежневское окружение, якобы излишне консервативное и не готовое к переменам. Кто-то видит причину в событиях в Чехословакии в 1968 году, которые сильно напугали Кремль. Ведь в Чехословакии все тоже начиналось с постепенной либерализации экономики, а потом к ней добавились и политические требования.
Но главным негативным фактором косыгинской реформы стало то, что она оказалась чрезвычайно успешна в некоторых моментах. Как ни парадоксально это звучит, но именно это ее и погубило. Предприятия частично перешли на рыночные рельсы, но экономика по-прежнему оставалось плановой. Предприятия имели право пускать прибыль на строительство жилья для работников и нередко это делали. Однако производство стройматериалов было плановым, и их производилось ограниченное количество. Соответственно, не всегда была возможность вложиться в строительство. Модернизация не требовалась каждый год, к тому же она регулировалась планом, а не только желаниями дирекции. В итоге на многих предприятиях, перешедших на новую систему, вся оставшаяся в фондах прибыль стала распределяться между рабочими, что привело к значительному повышению зарплат.
Рост зарплат — это очень хорошо, но не тогда, когда он значительно превышает производительность труда, которая хоть и выросла, но не настолько. А в условиях плановой экономики резкое увеличение денежной массы на руках у населения и вовсе может быть весьма неприятно. Если в случае с рыночной экономикой это ведет к росту инфляции, то в плановой самым неприятным следствием резкого роста зарплат становится дефицит товаров. Тем более в СССР, в экономике которого перекос в сторону тяжелой промышленности всегда был очень серьезным, а товаров народного потребления хронически не хватало.
Однако такая ситуация сложилась только на успешных предприятиях. Но было и немало аутсайдеров, где косыгинская реформа по сути и не начиналась. Их прибыль была настолько мала, что производственные фонды были почти равны нулю и их работники не ощутили никаких преимуществ от реформы. В силу специфики экономики рентабельность различных отраслей отличалась на порядок, поэтому в одних отраслях рабочие получили кратное увеличение зарплат, а в других — ничего. Более того, государство еще и дотировало отрасли-аутсайдеры. Вдобавок ориентация предприятий на прибыль и рентабельность не могла не вести к повышению цен на продукцию, что не удовлетворяло руководство.
Уже через несколько лет после начала реформы государство начало притормаживать ее сверху. Сначала предприятиям-передовикам начали усложнять план и искусственно завышать показатели рентабельности продукции, чтобы сократить прибыль. А затем государство стало использовать деньги из производственных фондов для своих нужд. Поначалу это позиционировалось как временная мера, но по сути свело к нулю весь смысл реформы.
Косыгинская реформа изначально была попыткой сочетать несочетаемое — вписать элементы рыночной экономики в жестко централизованную плановую систему. Успешно решая одни проблемы (рост производительности труда, повышение благосостояния), она одновременно создавала другие (товарный дефицит, отраслевое расслоение, рост цен). Она могла стать успешным первым шагом в комплексной и глобальной реформе советской экономики, но для этого надо было делать дальнейшие шаги по внедрению рыночных отношений, к чему руководство страны не было готово по идеологическим причинам. В качестве "косметического ремонта" экономической системы она была заведомо обречена на неудачу, дав лишь кратковременный эффект.
