В июне 2019 года объем золотовалютных резервов (ЗВР) России превысил психологически важную отметку в 500 млрд долларов и продолжил расти. Предполагается, что в самом близком будущем Россия ($518 млрд на июнь) превзойдет по этому показателю Саудовскую Аравию ($527 млрд) и выйдет на четвертое место в мире после Китая, Японии и Швейцарии. Соединенные Штаты оказались позади еще раньше, в 2018 году, а до этого Россия обошла две обособленные части Китая — Гонконг и Тайвань. Михаил Мельников рассказывает, где хранятся эти деньги и почему их не тратят.
Годовой бюджет в запасе
500 миллиардов — это треть ВВП России. Но поскольку ВВП — показатель достаточно туманный, более внятным будет другое сравнение: объем золотовалютных резервов примерно равен годовому консолидированному (федеральный + региональные + местные) бюджету страны. То есть если вы зарабатываете, скажем, 50 тысяч рублей в месяц, это равносильно тому, что у вас было бы отложено 600 тысяч. На революционное изменение вашей жизни не хватит, но определенный запас прочности, безусловно, присутствует.
Еще несколько лет назад основой российских ЗВР были "трежерис" — облигации национального долга США. Сейчас, в связи с санкциями, Россия перестала так прямо вкладывать средства в американскую экономику (снижение в 12 раз за 6 лет), предпочитая размещать деньги на депозитах в евро, долларах США и Австралии, йенах, фунтах, с недавних пор еще и в юанях. Включены в резервы и специальные права заимствования (SDR) Международного валютного фонда. Кроме того, заметной частью (почти 20%) наших ЗВР является монетарное золото в слитках.
Надо сказать, что выход из трежерис был идеологически обоснованным, но экономически невыгодным для России: по долговым обязательствам мы получали какие-никакие проценты, тогда как депозиты в западных банках дают практически нулевую прибыль, золото лежит мертвым грузом в ожидании роста биржевых цен, а первые вложения в юани и вовсе оказались убыточными, причем убыток заметно вырос в последние дни, когда Пекин демонстративно девальвировал свою валюту.
Впрочем, хранение средств — это всегда определенный риск, а за снижением доходности почти неизбежно следует ее подъем. Добавлю, что объем ЗВР России существенно превосходит объем ее внешнего долга, что делает нашу страну уникальной среди сколько-нибудь крупных экономик мира.
В ожидании благосостояния
Важной частью ЗВР России является часть Фонда национального благосостояния (ФНБ). Основанный в 2008 году после разделения Стабилизационного фонда на Резервный и ФНБ, он был сначала "частью устойчивого механизма пенсионного обеспечения граждан Российской Федерации на длительную перспективу", но сейчас считается универсальной подушкой финансовой безопасности для страны. Та часть ФНБ, которая через Банк России инвестирована в иностранные финансовые активы, учитывается в составе ЗВР, другая же, направленная в более рискованные (и более доходные) проекты, идет по отдельным статьям.
В июле 2019 года Фонд национального благосостояния увеличился более чем в два раза — с 3,76 до 7,87 трлн рублей. Колоссальный рост был достигнут благодаря переводу в ФНБ иностранной валюты, закупленной согласно бюджетному правилу. Правило это подразумевает отсечение из актуального бюджета всех нефтегазовых доходов, полученных от продажи нефти национальной марки Urals свыше 40 долларов за баррель в 2018 году и 2% индексации ежегодно. Учитывая, что в последний раз Urals котировалась ниже базовой цены весной 2016 года, а осенью 2018-го превышала ее более чем в два раза, цифры получились весьма ощутимыми. Правда, и рост цен на бензин тоже.
Тратить или копить
Крупное перечисление, однако, создало новую проблему. Дело в том, что уже не первый год о дальнейшей судьбе Фонда национального благосостояния России идут напряженные споры. Экономический (не путать с финансовым!) блок правительства полагает, что пора новые поступления направить в экономику — главным образом на финансирование национальных проектов (Минэкономразвития), а в идеале еще и на дешевые кредиты малому и среднему бизнесу (советник президента Сергей Глазьев).
Финансовый блок предлагает пока подержать эти деньги на иностранных депозитах.
По действующему закону приступать к расходованию средств Фонда национального благосостояния можно в двух случаях: 1) если Urals становится дешевле базовой цены (срабатывает подушка безопасности); 2) если фонд достигает 7% валового внутреннего продукта (начинаются инвестиции).
Так вот, показатель в 7% достигнут в июле 2019 года, и надо уже принимать решение. Центробанк выступает категорически против раскупоривания кубышки, напоминая о том, какую роль сыграл ныне покойный Резервный фонд в начале "войны санкций". Тогда практически одновременно (за год с небольшим) лишились возможности полноценной международной деятельности ключевые российские предприятия, курс рубля упал более чем в два раза, а стоимость нефти — в три. При этом реальные располагаемые доходы граждан снизились менее чем на 10% — неприятно, противно, но все же удар оказался куда менее серьезным, чем можно было предполагать.
Причина — в Резервном фонде, объем которого на начало потрясений составлял почти 92 миллиарда долларов (считать в рублях не имеет смысла из-за скакавшего тогда курса), а через два года — лишь 38 миллиардов. Именно эти деньги и позволили без особых экономических и социальных потрясений дожить до восстановления цен на энергоресурсы. Фонд, правда, был уже обречен — правительство приняло решение его закрыть и сконцентрировать усилия на неприкасаемом до тех и до сих пор ФНБ.
На самом деле неприкосновенность эта весьма относительная, деньги фонда тратились и раньше — на покрытие дефицита Пенсионного фонда, на проекты "Росавтодора", на покупку привилегированных акций РЖД. Но все равно нынешний объем ФНБ в рублевом исчислении превышает максимальные показатели и Стабилизационного, и Резервного фондов, да и в валютном приближается к пиковым значениям Стабфонда перед его разделением на две части. Проще говоря, 7,87 трлн руб. — это очень много денег.
Следует ли теперь, как планировалось ранее, направить все деньги Фонда свыше 7% ВВП на финансирование национальных проектов или имеет смысл повысить планку, скажем, до 10%? Вопрос спорный, у обоих подходов есть плюсы и минусы.
Мне представляется, что время тратить, пусть и под бдительным присмотром ФАС, Генпрокуратуры и Счетной палаты, уже настало. В конце концов, весь ФНБ — это всего лишь чуть более 20% золотовалютных резервов страны.
