13 мая в прокат выходит “Паркет”, четвёртая режиссёрская картина Александра Миндадзе, знаменитого советского и российского драматурга, известного по сотрудничеству с Вадимом Абдрашитовым. В главных ролях — Анджей Хыра (“Доктор Лиза”), Евгения Додина (“Убивая Еву”) и Агата Кулеша (“Ида”). Международная премьера фильма состоялась полгода назад на фестивале “Тёмные ночи” в Таллине, российская — на Московском международном кинофестивале. Иван Афанасьев рассказывает о том, чем на этот раз удивил зрителей один из самых необычных режиссёров России.
Миндадзе — редкий пример настоящего художника-автора в нашем кино. В советское время он отметился сценариями к, пожалуй, всем знаковым картинам Вадима Абдрашитова — их философско-метафорические притчи о человеческой природе и смерти (“Остановился поезд”, “Парад планет”, “Армавир”) стали знаковым, особым явлением. После он работал с Алексеем Учителем и Андреем Прошкиным, но своего пика как автор достиг именно в собственных режиссёрских работах. Первая картина, “Отрыв”, о родственниках погибших в авиакатастрофе пассажиров представляла трагедию потери как пространство духовной гибели. Посвящённая аварии в Чернобыле работа “В субботу” стравливала маленького человека с последствиями страшных событий катастрофы. В “Паркете”, как может показаться, царит полная идиллия — все танцуют и говорят о любви. Но нет, на самом деле, и тут говорят лишь о том, что всё скоро закончится.
В тесном пространстве некоего танцевального клуба не протолкнуться — все празднуют 25-летие любимого помещения. Среди людей снуёт молодящийся экс-тангеро, гордо вопрошая у каждого встречного: “Я Какаду! Помните меня?” Но нет, что-то никто не помнит. Бокал шампанского за бокалом, неловкий флирт в стремлении найти знакомое лицо, немного агрессии, и вот — яркий, как попугай, но повидавший виды танцор получает в пах от бывшей жены Валенсии, немолодой дамы, таки узнавшей свою давнюю любовь. Почти тут же к ним прибивается аналогичного возраста дама — в ней Какаду узнаёт Элизабет, вторую любимую женщину в его жизни, экс-любовницу и экс-партнёршу. Такая нежданная встреча порождает безудержное желание пойти танцевать — подальше от людей. Уединившись в дорогом и безликом одновременно пространстве огромного гостиничного номера, больше похожего на репетиционный зал со спальнями, они вспоминают свой фирменный номер, тянут друг с друга одежду, хватают за волосы, смеются и плачут — как в последний раз (поправка: без “как”).
“Паркет” можно назвать квинтэссенцией стиля Миндадзе как режиссёра. Кино, преимущественно снятое на крупных планах, персонажи-загадки, информация о которых потребляется по крупице из полунамёков, сквозной мотив тревоги, беспокойства и нереальности происходящего. Тем более удивительно, что после достаточно размашистого “В субботу”, когда речь шла о целой нации, Миндадзе перешёл к индивидуальной, почти интимной истории на трёх человек, позже разрастающихся примерно до восьми с половиной (половинка — внук одного из героев). Остальные персонажи — массовка, декорации, даже хочется сказать — пространство, в котором главным героям почти невозможно дышать. Такое же ощущение создаётся и у зрителя: несмотря на мелодраматическую завязку, “Паркет” удивительно неромантичное кино, более того — оно выматывает. Своей необычной формой, ускользающим от восприятия сюжетом, издевательски бессвязными, на первый взгляд, диалогами, общей недосказанностью происходящего. Но это нормально. У Миндадзе высокий порог вхождения, зато и катарсис на высоте.
Его герои пляшут, и, так как это танго, да ещё втроём, танцы больше похожи на прелюдию к сексу. Не буквально, а, скорее, фигурально: в клубке из трёх совершенно разных личностей (немолодой Какаду и две его экс-возлюбленные, повязанные странной смесью ненависти друг к другу и восхищения) чувствуется столь мощное эротическое напряжение, что внимание зрителя поглощается целиком. Они и общаются между собой так, будто едва сдерживают страсть: кусками, обрывками, словно оттяпывая окончания и начала предложений. “Сумасшедшая”, “Ключ дал!”, “Трусы сними”; нет, не затем, зачем вы думаете. Спойлер: “затем” в фильме не будет вообще, и даже из презервативов тут надувают шарики, а не используют их по назначению. Иначе вся человеческая соль фильма бы ушла в землю. “Паркет” — он как раз не про секс, страсть и любовь, а про невозможность всего этого. Красивые, по-прежнему желанные и желающие, но уже совсем не молодые люди пытаются выдать свой лучший танец, как в старые добрые, но им мешает всё — от неудобной обуви и непроговорённых чувств друг к другу до посторонних людей и даже волка.
Последний, кстати, в фильме появляется неспроста — как ещё один элемент этой интеллектуальной сатиры на хорохорящуюся старость: волк, как тотемное животное во многих культурах, символизирует эдакого духа-хранителя — а если на вечеринку пожаловал дух, то здесь явно долго не повеселятся. “Паркет” не про жизнь и любовь, а про их полные противоположности — смерть и ненависть. Когда-то в паре Какаду с Валенсией появилась Элизабет — что именно произошло, неизвестно (хотя и очевидно), ведь мы даже их настоящих имён не знаем. Но одно понятно: что-то тогда умерло и родилось новое. А потом и это ушло. Лейтмотив умирания проходит через весь фильм: то на импульсивного Какаду от слишком рьяного танца накатит лёгкий инсульт, то кто-то подавится свиным хрящиком, то ещё чего недоброе приключится. Даже пространство отеля, где происходит действо, абстрактное и какое-то… безальтернативное, что ли. Кажется, что герои, поднявшись на лифте (или спустившись? хороший вопрос!), подальше от толп танцующих людей, заранее знали, что эта не слишком увлекательная поездка может быть последней.
Короче говоря, идти на “Паркет” с мыслью получить киношку вроде условного, прости Господь, “Шага вперёд” или чего-то подобного, будет самой глупой ошибкой в вашей жизни. Это кино о поколении, которое отжило своё и пытается из последних сил выжать крохи телесных соков, о тех устаревших, мало кому нужных и в целом не слишком, если честно, интересных людях, пытающихся искусственно омолодить собственную жизнь. Удивительно, с одной стороны, видеть такое мрачное и даже безысходное кино от Александра Миндадзе, которому самому недавно стукнуло 72 года. Но, на самом деле, это не приговор, а, скорее, воспевание стремительной тяги жить в человеке — и по факту хоть кино и не романтичное, но вполне себе романтическое.
