Дональд Трамп занимает пост в Овальном кабинете уже два месяца, и за это время он успел сделать немало вещей. Здесь и два указа об ограничении въезда в США жителям некоторых ближневосточных государств, и реформа системы федеральных регуляций, и начало борьбы с нелегальной миграцией. Некоторые идеи нового президента уже успели провалиться: так, республиканцам в Конгрессе не удалось осуществить давно обещанной реформы медстрахования. Кажется, что внешняя политика отошла на второй план. Но если приглядеться, то можно заметить начало больших перемен. Американист Малек Дудаков - о том, как Трамп меняет международную стратегию США.
Внутренняя против внешней
Трамп еще в ходе предвыборной кампании обещал сосредоточить внимание на ситуации в США, а не на международной обстановке. Достаточно вспомнить комментарии Трампа о том, что федеральное правительство должно вкладывать средства в восстановление самой Америки вместо того, чтобы разбрасывать деньги на бесконечные ближневосточные авантюры.
Однако сбежать от внешней политики новому президенту все равно не удастся. Америка на сегодняшний день ведет военные операции как минимум в 4 странах Ближнего Востока: Афганистане, Ираке, Сирии и Йемене. Продолжается двухлетняя война с ИГИЛ**, Китай наращивает свое присутствие в Юго-Восточной Азии, Европа находится в шаткой политической и экономической ситуации. Все эти проблемы в той или иной степени зависят от возможностей США и желания Белого дома решать их.
Трамп сейчас полностью сосредоточен на выполнении своих предвыборных обещаний и почти не уделяет внимания внешней политике. Стоит отметить, что он пока даже не нанес ни одного международного визита. Для сравнения, Обама в первые месяцы на посту президента успел посетить Канаду, Великобританию и Францию. Первая международная поездка Трампа запланирована лишь на май, в июле он собирается приехать на саммит G-20 и навестить Великобританию с Японией. Пока же американские позиции на мировой арене приходится отстаивать госсекретарю Рексу Тиллерсону и вице-президенту Майку Пенсу.
Кажется, что без внимания президента внешняя политика США в основном работает в автоматическом режиме. Никаких серьезных нововведений в стратегию действий США пока не привнесено, и вашингтонская бюрократическая машина продолжает трудиться по-старому. На Ближнем Востоке сохраняется ситуация гибридной войны, в которой американские солдаты формально не участвуют, но активно помогают нескольким сторонам конфликта. В Южно-Китайском море ВМС США и Китая обмениваются взаимными "любезностями" и устраивают друг против друга небольшие провокации.
Однако, если приглядеться, то можно увидеть первые ласточки изменений политики США. Они касаются не только одного направления или тактики работы в отдельном регионе - они затрагивают всю концепцию международной стратегии США.
Ближний Восток
Ситуация на Ближнем Востоке остается напряженной. Иракская армия при поддержке США постепенно оттесняет боевиков ИГИЛ**, однако об окончательной победе говорить еще очень рано. С переменным успехом для разных сторон идут военные действия в Сирии. В этих условиях стоит обратить внимание на некоторые маркеры, определяющие перемены в политике США в регионе.
Барак Обама начал возвращать американские войска в Ирак в 2014 г. Тогда в эту страну отправились в основном инструкторы с одной задачей: вести обучение разрозненных иракских частей. В дальнейшем к ним присоединился и военный контингент, занятый вопросами безопасности (американского посольства, дипломатов и самих инструкторов). Американским солдатам было строго-настрого запрещено работать вблизи фронта и подвергать свою жизнь опасности. Таким образом администрация Обамы пыталась одновременно достичь двух целей: показать свою серьезность в борьбе с ИГИЛ** и не попасть под огонь критики общественности из-за гибели военных.
Сейчас от этого отказываются. Новый министр обороны генерал Джеймс Мэттис обязал Пентагон снять излишние ограничения, которые мешают американским войскам работать на передовой. Более 200 американских артиллеристов уже активно оказывали помощь иракской армии в освобождении Мосула. Белый дом продолжает отправлять дополнительные контингенты войск в Ирак, в том числе бойцов "специальных подразделений". В их задачи входит проведение диверсионных мероприятий на территории противника и ликвидация видных деятелей ИГИЛ**. Пока это еще сложно назвать полноценным вступлением США в войну против ИГИЛ, однако тенденция очевидна: присутствие Америки в Ираке будет наращиваться.
Кто-то может посчитать эту политику фактическим отказом Трампа от своих предвыборных обещаний. Ведь он во время президентской гонки неоднократно критиковал решение о начале войны в Ираке! Но на самом деле Трамп в своем мировоззрении не исходит из твердых изоляционистских убеждений. Он американский националист, пытается рассматривать каждую проблему с точки зрения интересов США. Достаточно вспомнить дословно высказывание Трампа о войне в Ираке: "Она была ошибкой, но еще большей ошибкой было решение о выводе войск". Трамп понимает, что уход США из Ирака создал вакуум, который быстро заполнился различными террористами. Он не хочет повторять ошибок предшественников: поэтому он готов разгромить ИГИЛ** и оставить американские войска в Ираке на неопределенный срок. Слишком большой контингент Трамп в Ирак отправлять скорее всего не будет, ведь это довольно непопулярная мера, но несколько десятков тысяч солдат там вполне могут оказаться.
Трамп не верит в политику распространения демократии по всему миру, однако он верит в борьбу с международным терроризмом. И при решении этой задачи он готов пойти на многое, в том числе довольно решительные и жестокие меры, чтобы добиться поставленной цели.
Например, последние события показывают, что американская авиация больше не сдерживается при бомбардировке боевиков из ИГИЛ**. При Обаме многие генералы ВВС жаловались на то, что их летчикам часто не дают выполнять поставленные задачи: слишком часто в зоне бомбардировки оказывались гражданские. Для новой администрации гуманитарный аспект войны уже не играет такой большой роли. Достаточно вспомнить бомбардировку Мосула 17 марта, во время которой авиация западной коалиции убила более 100 мирных жителей.
Похожая ситуация сложилась и с использованием дронов. Барак Обама подвергался частой критике за то, что он в десятки раз расширил применение дронов на Ближнем Востоке. Обама быстро сообразил, что они представляют из себя довольно эффективный метод ликвидации террористов, и при этом не подвергают угрозе жизни солдат. Трамп понимает это не хуже Обамы, что показывает статистика по использованию дронов при новой администрации. Количество ударов дронами в первые месяцы президентства Трампа выросло на 432% по сравнению со средним показателем двух сроков Обамы. Предыдущий президент за 8 лет у власти одобрил 542 авиаудара при помощи дронов – по одному удару каждые 5,4 дня. За первые 45 дней на посту Трамп уже разрешил 36 авиаударов – один в 1,25 дня. Большинство из них наносилось по боевикам на территории Йемена, где уже больше двух лет идет гражданская война. Кстати, как раз в Йемене прошли первые скандальные спецоперации нового президента, в ходе которых было убито несколько гражданских, включая детей.
Кроме того, Трамп вернул ЦРУ полномочия по использованию дронов для ликвидации видных террористов и главарей боевиков. Управление не стало терять времени зря и уже успело один раз воспользоваться новым вооружением в своем арсенале, убив Абу Аль-Хаира Аль-Масри, одного из лидеров Аль-Каиды*.
Ближневосточный вопрос будет оставаться для Трампа одним из ключевых, как и для четырех предыдущих президентов США. И разговор здесь пойдет не только об уничтожении ИГИЛ**, но и о курдах и отношениях Израиля с Палестиной. Пока что Трамп очевидным образом показывает, что он готов действовать решительно для реализации своей стратегии в этом регионе.
Китай
Еще в ходе предвыборной кампании Трампа можно было легко представить, что в случае его победы азиатский регион станет приоритетным направлением в работе его администрации. Трамп неоднократно обвинял Китай в манипулировании юанем для улучшения конкурентоспособности экономики. Он предлагал начать тарифную войну против китайских компаний, вытесняющих американский бизнес с позиций на глобальном рынке. Подобные резкие действия наверняка вызвали бы и значительное усиление политических разногласий между Китаем и США, а возможно, и целую региональную войну.
Впрочем, после инаугурации Трамп несколько смягчил свой тон в отношении Китая и своими первыми действиями показывает, что он открыт к сотрудничеству с Поднебесной. В середине марта госсекретарь Рекс Тиллерсон посетил Пекин, где обсудил с руководством Китая экономическую кооперацию и совместный ответ на действия КНДР. С февраля Северная Корея продолжает политику провоцирования соседей и международного сообщества. В Малайзии неизвестные киллеры убивают брата нынешнего руководителя КНДР Ким Чен Ына. Затем КНДР возобновляет тестирование баллистических ракет, приводя в состояние паники Японию и Южную Корею.
Белый дом в ответ на действия КНДР ускоряет установку новой системы противоракетной обороны (THAAD) на территории Южной Кореи, игнорируя протесты Китая. Уже затем Тиллерсону удается достичь предварительных договоренностей с Китаем о реакции на провокации Северной Кореи. Пекин объявляет об отказе от угля из КНДР - основного экспортного товара этой республики. Но Госдепартамент намерен пойти еще дальше: Тиллерсон передает руководству Китая обещания Белого дома наложить санкции на все компании, занятые в торговле с Северной Кореей. Под них могут попасть и многие приграничные китайские банки, которые полуофициально обслуживают интересы политической элиты и теневых бизнесменов из КНДР. Трамп обещает, что "Северная Корея больше не сможет обводить нас вокруг пальца, как она делала раньше".
С одной стороны, ситуация выглядит крайне напряженной. Колумнисты крупных американских изданий уже начали писать о возможности настоящей войны с КНДР. С другой стороны, агрессивные намерения администрации Трампа надо рассматривать в контексте его методов ведения переговоров. Трамп хорошо известен своим классическим приемом, который лучше всего описывается как "два шага вперед и один назад". Сначала он выдвигает некое радикальное предложение, становится неформальным лидером в решении проблемы, получает рычаг давления на конкурентов, а уже затем договаривается с ними с позиции силы. Примером применения этой стратегии во внешней политике можно назвать историю со звонком президента Тайваня сразу после выборов. Трамп провел сенсационную беседу с лидером государства, которое не признают большинство стран мира, и фактически поставил под сомнение политику "одного Китая". В дальнейшем Трамп, конечно, пообещал официальному Пекину уважать эту политику, однако он сразу показал, что может и не рассматривать ее как данность. Скорее всего, Китай понимает, что Трамп вполне способен сделать Тайвань разменной монетой в текущих переговорах (например, о той же Северной Корее).
Европа
Пожалуй, самая неочевидная позиция у новой президентской администрации - в отношении старого континента. Здесь мешанина различных идей и подходов: например, может казаться, что Белый дом одновременно выступает за и против НАТО или за и против сохранения Евросоюза. Встает вопрос о новой торговой политике или совместной антитеррористической деятельности. Остается нерешенной ситуация с востоком Украины и санкциями в отношении России. За эти и многие другие вопросы команде Трампа только лишь предстоит взяться.
Сам президент и его ближайшее окружение не скрывает своего раздражения в адрес союзников по НАТО. Министр обороны Мэттис в ходе своего визита в Брюссель поставил членов НАТО перед ультиматумом: или они начнут тратить на свою оборону больше 2% ВВП, как того требуют правила альянса, или Вашингтон пересмотрит отношения со всем блоком. Мэттис почти дословно повторяет самого Трампа, который еще с начала 2000-х жалуется на то, что Америка за свой счет охраняет всю Европу. Некоторые могут посмотреть на этот подход как на попытку США избавиться от стран-"нахлебников". Хотя в долгосрочной перспективе подобные неординарные действия Трампа скорее помогут упрочить структуру НАТО и вряд ли поспособствуют его распаду.
Более специфическая ситуация складывается в отношении Евросоюза. Трамп сам по себе не большой сторонник ЕС – он в свое время поддержал Brexit и поздравил британцев с "обретением независимости". Против Евросоюза активно выступает и старший советник Трампа – Стив Бэннон, бывший главный редактор консервативного издания Breitbart. Его многие считают идеологом новой президентской администрации. Он поддерживает правые движения евроскептиков в различных странах (UKIP в Великобритании, "Национальный Фронт" во Франции) и выступает за возвращение Европы к своим национальным корням. Не так давно в общении с немецким послом Бэннон заявил, что будущее Европы – это популизм и национализм, и сама концепция ЕС уже не сможет долго просуществовать.
Впрочем, другой видный представитель Белого дома – вице-президент Майк Пенс – занимает умеренно проевропейские позиции. В ходе своего визита в Брюссель он заявил, что Вашингтон продолжает полностью поддерживать ЕС и считает, что сохранение Евросоюза удовлетворяет национальным интересам США. Источники в администрации Трампа утверждают, что Белый дом намерен вести скорее нейтральные политику в отношении Брюсселя: он не собирается ни открыто поддерживать Евросоюз, ни действовать против него. Однако для новой президентской администрации в приоритете всегда будут двухсторонние отношения. Поэтому выход стран из ЕС может приветствоваться Вашингтоном по торговым соображениям.
Тем временем Пентагон продолжает наращивать военное присутствие в Центральной и Восточной Европе. В течение января и февраля не прекращается отправка американских солдат в Германию, Польшу и Прибалтику. Всего за последние месяцы в Европу были переброшены более 5000 солдат и почти 3000 танков. Основная цель этих маневров не скрывается: страны Восточной Европы озабочены "военной угрозой со стороны России" и просят у Америки дополнительных гарантий безопасности. Подобная политика наверняка будет продолжаться и в будущем: как минимум до того момента, как Белому дому и Кремлю удастся прийти к компромиссу.
В целом вопрос России пока что подвис. Первоначально Трамп намеревался встретиться с представителями Москвы еще в марте-апреле, однако ему быстро пришлось отложить переговоры с Россией. Отчасти на это повлияло доминирование внутренней повестки дня, которая требовала всего внимания президента. Но основная причина - продолжающийся скандал о "связях Трампа с Россией". ФБР ведет активное расследование в отношении нескольких сотрудников кампании Трампа на предмет того, взаимодействовали ли они с Россией. За отдельное расследование взялся разведывательный комитет Палаты представителей. Давление серьезно осложняет задачу начала дискуссии с Россией – например, по вопросу санкций. В любой политике Трампа в отношении России журналисты и эксперты наверняка смогут разглядеть какой-нибудь скрытый мотив, укладывающийся в нарратив "Белый дом работает в интересах Кремля".
Трамп пока еще делает первые и пробные шаги во внешней политике: и они не впечатляют своим размахом. Однако в перспективе они имеют шанс стать началом длинного пути трансформации международной доктрины США от либерального глобализма в сторону прагматичного национализма. На смену утопичным идеям построения всемирной демократии в духе Вудро Вильсона вполне может прийти патриотизм и популизм Эндрю Джексона.
- * террористическая организация, запрещенная на территории России
- ** ИГИЛ, ИГ, Исламское государство - террористическая организация, запрещенная в РФ
