Его называли "красным кардиналом" и "кардиналом бедняков", но на самом деле он был скорее активистом, авантюристом, адвокатом без гроша и задней мысли за душой. Рауль Сильва Энрикес — чилийский католический священник, архиепископ Сантьяго. Благодаря его деятельности церковь стала второй политической силой в Чили во время правления Аугусто Пиночета. Этот текст Сергея Харламова о нем — о человеке, который не побоялся возглавить оппозицию Пиночету, проповедуя теологию освобождения.
Когда в 1961 году папа Иоанн XXIII назначил его примасом, главой епископата в Чили, Энрикесу было 53 года. Он зарекомендовал себя как прозорливый юрист. В студенческие годы попытался войти в ряды иезуитов, но преподаватели отговорили его, ибо так он мог распрощаться с карьерой юриста-богослова. Во время мировой войны и после нее он много преподавал и возглавлял всевозможные школьные объединения. Знал ли на тот момент папа римский, даровавший ему титул, как сильно он угадал с кандидатурой? Вряд ли.
Энрикес на горизонте
Католическая церковь, несмотря на традиционную силу в латиноамериканском регионе, в Чили представлена была слабо, в первую очередь с административной точки зрения. До начала XX века это больше походило на миссионерство и номинальное представительство, нежели на слаженную структуру. Что и говорить, если предшественник Энрикеса кардинал Хосе Мария Каро Родригес считается первым примасом Чилийской католической церкви. Хосе Марии надо отдать должное: ему удалось объединить католические приходы под общим началом.
Назначение нового епископа после смерти Хосе Марии оказалось сильно политизировано. Двух кандидатов открыто поддерживали разные политические партии: Мануэля Ларрина — христианские демократы, а Сильву Сантьяго — консерваторы. Папский престол решил устранить политические противоречия, назначив человека, зависимого от папского нунция в Чили (представителя Ватикана) по имени Анджело Содано. Подходящим под этот критерий и достаточно уважаемым оказался Рауль Сильва Энрикес.
Энрикесу досталась страна, раздираемая политическими противоречиями. С одной стороны — давление двух сверхдержав, Советского Союза и США, с неумолимым требованием к руководству страны выбрать сторону. С другой стороны — народ, отчаянно нуждавшийся в политическом представительстве и защите.
Мечты людей попытался воплотить Сальвадор Альенде. Президент с 1970-го по 1973-й, он был социалистом, обязавшимся перед народом дать стране качественную бесплатную медицину, стабильную плановую экономику. Но социализм в 70-х был невозможен без оглядки на Советский Союз и всеобщую национализацию предприятий. Да и самому Альенде казалось очевидным, что национализация предприятий и банковской системы позволит лучше управлять экономикой.
Профсоюзы поняли, что национализация грозит заводам сокращениями и "оптимизацией". Во время президентского срока Альенде начались массовые выступления рабочих и забастовки, вылившиеся в правый государственный переворот. При поддержке капиталистических стран в Чили была установлена военная диктатура под предводительством Пиночета.
Епископ-социалист
А что же Энрикес? Еще до начала президентского срока Альенде Его Высокопреосвященство кардинал выступал за земельную реформу, которая подразумевала борьбу с местными латифундиями — пережитками феодального времени. Он пропагандировал отказ от приватизации в пользу местных профсоюзов, работавших на конкретных землях. Если бы план был полностью реализован, то по всей стране появилось бы бесчисленное количество самоуправляемых коммун.
Для большей поддержки своих идей Чилийская церковь под руководством Энрикеса отказалась от своих земель в пользу людей, работавших на этих землях. Красивый политический жест, который, возможно, и предопределил судьбу президентских выборов в 1970 году, на которых победили леворадикалы.
Обладая большим влиянием в студенческой среде как преподаватель и юрист, Энрикес до самого конца правления Альенде сдерживал волнения молодежи, чем спас множество жизней. Пытаясь предотвратить и другие политические волнения, он организовал встречу представителя христианских демократов с Альенде в 1973 году, но из этого ничего не вышло — христианские демократы проиграли политическую борьбу, когда люди Пиночета взяли штурмом дворец президента.
Провал левого эксперимента заставил католическую церковь переориентировать свои политические взгляды. Аугусто Пиночет проводил свою политику жестко, не считаясь с оппонентами. При этом его экономические взгляды были ультралиберальными — государство самоустранялось от данных социальных обязательств, перестало финансировать здравоохранение и высшие учебные заведения, предоставляя экономическую свободу в рамках политического засилья.
Энрикес не стеснялся открыто критиковать Аугусто Пиночета за репрессивность мер и отказ слушать профсоюзы и общественные объединения. Почему его не могли арестовать, как остальных? Дело даже не в том, что священник был достаточно известен, чтобы исчезнуть тихо посреди ночной улицы. Энрикес увидел в правлении Пиночета уязвимость и не преминул ей воспользоваться: католическая церковь была традиционно правым и консервативным институтом, который уважался сторонниками Пиночета. Но сам Энрикес правых идей сторонился.
Поэтому в ситуации, когда государство пресекает деятельность организованных групп, но вместе с тем предоставляет граждан самих себе, католическая церковь стала проводником социализма и прогрессивной оппозиции к действующей власти.
Его Высокопреосвященство с позволения папского престола организовал Комитет по сотрудничеству в интересах мира (COPACHI или просто Комитет мира), в который вошло множество религиозных организаций. Там были не только католики, но и иезуиты и даже православные миссии. Комитет предоставлял политическое убежище на территории церквей. Режим Пиночета, жестокий на всей территории Чили, не спешил врываться под своды храмов.
Это особенно уникально, потому что Чили не была единственной латиноамериканской страной, пережившей диктатуру в XX веке. Но только в Чили церковь встала в оппозицию к власти. В Аргентине и в Бразилии католики всецело поддерживали местные авторитарные режимы.
Комитет мира просуществовал всего два года, пока в 1975 году не был закрыт под давлением правительства Пиночета. Церковным людям больше нельзя было создавать политические убежища на территории храмов, а также вести юридическую поддержку.
После этого Энрикес фактически перешел на нелегальное положение в стране, хотя и оставался публичной личностью. Примаса лишили должности главы Католического университета Чили и на его место поставили военного адмирала Хорхе Мэджа.
Под руководством Энрикеса был создан новый оргкомитет под названием Викариат Солидарности. Он не только вобрал в себя деятельность Комитета мира, но и создал множество новых направлений, став фактически единственной в стране серьезной оппозицией Пиночету.
Помимо создания политических убежищ, теперь уже скрытых, и найма адвокатов для защиты узников совести, Викариат открыл собственное издательство — газету "Солидарность", которая фактически собирала в отдельный архив преступления режима Пиночета. Сейчас эта газета и ее архивы превратились в сайт-архив Фонда Викариата, на котором размещено более 4200 дел, описывающих преступления против народа Чили. Причем Фонд до сих пор собирает правовую документацию.
Обезглавливание генерала
Работа викариата прекрасно описана в одном из отрывков произведения Габриэля Гарсиа Маркеса "Опасные приключения Мигеля Литтина в Чили". Главный герой оказывается посреди площади, на которой идет какой-то праздник, — группы цирковых артистов развлекают народ. За ними скрывается огромное количество полицейских, они стоят на всех углах, а в подворотнях дежурят тяжелые наряды с водометами и оружием, чтобы подавлять ежедневно вспыхивающие бунты. Строже всего дозор на Пласа-де-Армас, где и расположен Викариат Солидарности.
Там обретают приют и поддержку гонимые всех цветов кожи, это оперативный способ оказать помощь тем, кто в ней нуждается, зная, что она гарантированно дойдет по адресу, особенно если речь идет о политзаключенных и их семьях. Кроме того, там предаются огласке случаи пыток, организуются кампании по розыску бесследно исчезнувших и по борьбе с любого рода несправедливостью.
За несколько дней до приезда главного героя правительство Пиночета устроило покушение на викариат. В конце 1985 года были похищены трое активистов оппозиции: Хосе Мануэля Параду арестовали посреди улицы, когда он забирал из школы своих детей. Ради него перекрыли весь район, самого его забрали, а детей оставили на улице. Также забрали руководителя профсоюзного движения Мануэля Герреро и активиста-художника Сантьяго Наттино.
Через несколько дней вблизи от безлюдной дороги, ведущей к аэропорту Сантьяго, были обнаружены три обезглавленных трупа со следами истязаний. Генерал Мендоса Дюран заявил, что это результат внутренних чисток в стане коммунистов, получающих указания из Москвы. Как пишет Маркес, обман раскрылся с обнародованием подробностей ареста, и тому генералу пришлось уйти из правительства, ведь на каждом шагу его клеймили убийцей и организатором нападения. А одна из улиц, примыкающих к Пласа-де-Армас, неофициально стала носить имя Хосе Мануэля Парады. Туда носили цветы, а полиция постоянно разрушала стихийные мемориалы.
В итоге Рауль Энрикес разругался с нунцием (представителем Ватикана) Анджелом Содано. Режим Пиночета расстрелял более 800 монахинь и священников, и Содано искал пути нормализации отношений с правительством Чили. С этим был не согласен Рауль Энрикес, который писал бесконечные письма в Ватикан с просьбой снять Содано с должности. Но папа Павел VI не снял с должности Содано, но и не осудил действия Энрикеса, во всяком случае публично.
Этого уже давно требуют многие общины. О том же просят сотни священников и монахинь. Народ знает о его "отчетах" для Рима и о том, как горячо он предан военному режиму… Мы считаем, что это не дипломатическая работа, но соучастие в преступлении, — писал в одном из писем Энрикес.
Папа в Чили
В 1987 году Иоанн Павел II посетил Чили. Он открыто называл режим Пиночета диктатурой, признавая за ним силу и власть, но и надеясь на ее "преходящий характер". Встречу папы с Пиночетом организовал Содано. Была сделана фотография двух руководителей на балконе президентского дворца, которая, по идее Содано, должна была охладить пыл сторонников Энрикеса, показать, что выступать против режима означает выступать против папы. Однако во время визита папы случилось множество других событий, подогревавших интерес к восстанию.
Когда кортеж автомобилей прибыл в Сантьяго, его встретила большая толпа, восклицавшая: "Брат наш, папа, забери тирана с собой!" Папа провел мессу на стадионе, где в начале правления Пиночета произошла массовая казнь сторонников президента Альенде. Пока он говорил о любви к богу, вокруг стадиона собралась огромная толпа, которая начала петь песни в поддержку убитых социалистов. Полиция начала разгон стихийного митинга, и папа закончил свою мессу под рев водометов и гул полицейских сирен.
Но не только Содано ставил палки в колеса Энрикесу. Были и отдельные сектантские организации, открыто проявлявшие уважение к режиму Пиночета. Это "Опус Деи" и "Фидусиа". Собственно, Пиночет, по некоторым данным, был членом "Опус Деи", как и некоторые из его кабинета, например советник по экономической политике Хоакин Лавин. Лавин и сегодня является достаточно известной фигурой в Чили, он успел побыть и министром образования в 2010-х годах, и министром планирования. Сами по себе члены "Опус Деи" не бегали по подворотням в поисках социалистов, но пытались умалить достижения Энрикеса перед папским престолом и чилийскими католиками.
Содано, получив от Пиночета медаль за сотрудничество, вскоре уехал в Рим и стал государственным секретарем Иоанна Павла II. Почему Иоанн Павел II так высоко поднял в иерархии неаккуратного чиновника, близкого к кровавому режиму, неизвестно, может быть и для того, чтобы держать его поближе к себе, а не к делам церкви.
Теология социализма
Конечно, Викариат Солидарности не был волшебной структурой, боровшейся за все плохое против всего хорошего. Под станом викариата объединилось множество левых политиков и активистов, пытавшихся с помощью правозащитной организации прийти к власти. Они скрывались под масками юристов и правозащитных деятелей, не имея юридического образования или судебной практики. Это допущение позволяло им говорить о политике и запретных темах юридическими терминами. Это был, по описанию канадской журналистки Наоми Кляйн, своеобразный языковой код, позволявший пропагандировать левые идеи:
Они не спрашивали "почему", они утверждали: так происходит. Используя правозащитную лексику, эту смесь юридических терминов и гуманизма, они учили, что их заключенные "компаньерос" на самом деле являются узниками совести и это случай нарушения прав на свободу слова и свободу мысли. Для людей, живущих под пятой диктатуры, этот новый язык был секретным кодом — подобным образом певцы маскировали политические заявления хитроумными метафорами; здесь же левизна облекалась в юридическую терминологию, что позволяло говорить о политике, не упоминая ее.
Сходным образом ситуацию описывает и известный политолог Рональд Инглхарт: Рауль Энрикес закрывал глаза на расхождения в идеологиях консервативной церкви и социалистов, пользуясь так называемой "теологией освобождения".
Эта церковная теория основывается на том, что человек имеет право использовать данные ему богом таланты и развивать науку социологии и экономики, чтобы победить бедность. Эта теория, впервые проявившись в лихих 1960-х, своего расцвета достигла к 1980-м. Энрикес не был первым или единственным, кто додумался, что церковные учения можно обратить на сторону социализма. Даже Мать Тереза, находясь с визитом на Кубе в 1986 году, писала:
Я считаю учение Христа глубоко революционным и абсолютно соответствующим делу социализма. Оно не противоречит даже марксизму-ленинизму.
Теология освобождения в Латинской Америке приобрела очень большие масштабы, и до сих пор многие политики на Южном континенте пользуются ей, чтобы привлечь на свою сторону верующих католиков.
В 1990-м году Аугусто Пиночет проиграл организованный им плебисцит о доверии, по результатам которого он должен был править еще 8 лет. Он постепенно исчез из политической жизни страны. Энрикес оставил пост главы католической церкви в Чили еще в 1983 году, потому что достиг предельного 75-летнего возраста, но продолжал оказывать на викариат и архиепархию серьезное влияние вплоть до 1993 года, когда у него обнаружилась болезнь Альцгеймера.
Он умер в американской Флориде 1999 году, и на прощание с ним выстроился парад из тысячи чилийцев во главе с тогдашним президентом Эдуардо Фреем.
