В начале марта правительство России ввело постоянный мониторинг цен на потребительские товары и услуги. Если рост их стоимости будет сильно опережать темпы инфляции, профильные министерства и ведомства должны будут предложить стабилизирующие меры. Михаил Мельников рассказывает, как борются с резкими подорожаниями в России и за рубежом.
Российские методы
Чтобы обуздать ценовую гонку, российские чиновники применяют два основных метода: ограничение экспорта продовольствия и джентльменские соглашения с участниками рынка.
С экспортом все понятно. Обменный курс рубля очень сильно занижен ("индекс бигмака" в помощь несогласным), поэтому практически всегда товар выгоднее продать за рубежом, нежели в России. И если относительно нашего базового товара, углеводородов и их производных вплоть до бензина существует работающая система поддержания внутренних цен, то на рынке продовольствия и особенно ширпотреба ограничений практически не существует. Правила ВТО сурово ограничивают возможности государства ограничивать экспортно-импортные операции, но в экстренных ситуациях все же приходится вводить вывозные пошлины: возможно, даже с уплатой в бюджет 20% от стоимости зерна его все равно будет выгоднее вывезти, но хотя бы пополнится государственная казна, из которой идет поддержка малоимущих.
Соглашения же — это чисто восточная фишка, на родине европейских экономических теорий неслыханная: производители и торговые сети подписывают документ, согласно которому до определенной даты определенные цены должны быть не выше определенного размера.
Меньше социализма
Дело в том, что рыночная экономика сама по себе не предполагает государственного контроля цен. Но даже наиболее фанатичные поклонники "невидимой руки рынка", либертарианцы, начинают понимать, что пустить дело на самотек невозможно. И пандемия это доказала: люди начали терять рабочие места, а выжившие предприниматели — задирать цены.
Неудивительно, что французский президент Эмманюэль Макрон в марте 2020 года обратился к нации с самым натуральным социалистическим манифестом:
Есть товары и услуги, которые должны быть выведены из-под управления рынка. Питание, медицина, здоровье, безопасность, образ жизни — это те аспекты, отдавать которые в третьи руки — безумие! Мы должны заново взять контроль над перечисленным.
Нынешняя же Россия — мечта рыночника. Систематический контроль цен у нас практически отсутствует (с некоторой прохладцей отслеживаются только стоимость жизненно важных лекарств). Именно поэтому власти периодически вынуждены прибегать к "ручному управлению".
Рокировка экономик
Есть еще одно существенное различие между нами и Западом, в особенности Европой. Рост цен в развитом современном обществе — некоторый нонсенс, поскольку главный движитель подорожаний, инфляция, в Западной Европе считается пережитком прошлого: экономики стоят перед угрозой дефляции. В XXI веке мы столкнулись с феноменом отрицательных ключевых ставок центробанков, то есть, положив на депозит деньги, вы через год снимете меньшую сумму. Стабильны цены и размеры доходов, неожиданности происходят только с товарами, торгуемыми на биржах (топливо, акции) или же с технологическими новинками. Цены на питание зависят от сезона и урожая, но "в среднем по больнице" все равно остаются на одном уровне. Последним ярким всплеском был 2009 год, когда во время мирового экономического кризиса продукты питания, например, в Великобритании подорожали на 3,4%. Для неприхотливых русских это удачный год, англичане же натуральным образом паниковали.
Иное дело — так называемые развивающиеся рынки, где как раз инфляция является одним из инструментов развития. Недаром целевой показатель инфляции у нашего Центробанка — 4%, а не 0%, мы еще не вышли на уровень достаточного потребления, нам нужна разогретая экономика с высокими нормами дохода.
За последние 40 лет Запад и Восток в известном смысле поменялись местами: европейцы построили тот самый социализм с человеческим лицом, о котором мечтал Горбачев, а мы — американскую модель монополистического капитализма, в Европе не прижившуюся, несмотря на сильное давление Вашингтона.
Что ж, давайте посмотрим, как этот социализм реализуется на практике.
Германия
Наиболее жесткой в Европе является германская система. Государство регулирует почти 40% ценников, причем активно применяет систему субсидий, особенно в сельском хозяйстве. Государство защищает национальных производителей на рынке, гарантируя оплату фермерам поставок необходимого количества продукции в обмен на стабильность цен. Также субсидируется муниципальное жилищное строительство, чтобы цены на недвижимость не разгоняли инфляцию. Что до розницы, то 600 ценовых агентов ежедневно мониторят ценники по всей стране и сливают свои наблюдения в единую базу.
Нет, это не запрет, например, продавцу джинсов продавать свой товар дороже, чем вчера, но в случае подорожания к нему приходят вежливые люди и спрашивают, что случилось, в чем проблемы, не нужна ли помощь. Понятно, что никто не жаждет такого визита, поэтому инфляция в современной Германии была бы просто нулевой, если бы той же самой валютой не пользовались также менее стабильные страны. Впрочем, инфляция в еврозоне все равно невелика, а в 2014 и 2020 годах Европа вообще уходила в дефляцию.
Пунктуальные немцы отслеживают цены на 350 тысяч (!) наименований товаров — в сотни раз больше, чем тоже, в общем-то, дотошный Росстат.
Австрия
В Австрии контроль цен осуществляется, во-первых, прямым регулированием в сферах, где установлена государственная монополия (от железнодорожных перевозок до соли), во-вторых, четко прописанными ограничениями наценки на импортные товары, в-третьих, работой постоянно действующей комиссии социального партнерства (правительство, бизнес, профсоюзы и представители граждан). Все это позволяет также держать рост цен практически на нулевом уровне.
Италия
В Южной Европе все гораздо либеральнее, чем у немцев, но строже, чем у нас. В Италии социалисты традиционно очень сильны, пусть и зачастую с националистическим душком, а значит, госконтроль неизбежен. Существует Межминистерский комитет по дисциплине и координации цен, а также местные комитеты. Они устанавливают предельные цены на целый набор пищевой и иной продукции; в случае роста цен используется система компенсации выросших расходов для малоимущих. В то же время торговые корпорации при необходимости достаточно легко обходят запреты.
Испания
А в Испании этих запретов вообще очень мало — Высший совет по ценам при Министерстве экономики и финансов больше заседает, чем реально влияет на ситуацию. Есть небольшой список секторов, в которых действует разрешительный принцип — компания направляет предложение о размере того или иного тарифа с экономическим обоснованием, Совет рассматривает его и принимает решение. По менее значимым товарам есть уведомительный принцип — компании заранее сообщают в Совет об изменении цен, чтобы заинтересованные стороны могли к нему подготовиться.
При таком подходе, если бы экономическим центром Евросоюза была не Германия, а Испания, мы бы видели в еврозоне инфляцию на уровне российской.
Китай
Ну и особое внимание надо уделить стране, на которую мы вроде бы ориентируемся последнее десятилетие, хотя и говорим почему-то о четырехдневной рабочей неделе, а не о привычной для китайцев шестидневке по 12 часов.
Китай, в экономике которого роль государства всегда была очень большой, идет прямо противоположным путем: отпускает цены на волю, только не "шоковой терапией", а медленным планомерным движением. Что ж, философия конфуцианства не предполагает ни торопливости, ни сакрализации какой-то там человеческой жизни. Пекин пытается строить идеальный рынок, регулируемый главным образом антимонопольными законами, совершенно не работающими в России.
Знаковой стала отмена в 2016 году фиксированных цен на соль, которые были введены, страшно сказать, в 117 году до нашей эры (нет, стоимость соли, конечно, менялась, но монополия и централизация сохранялись при всех режимах). В 2015 году было объявлено об отмене ценового контроля в большом количестве "конкурентных сфер", то есть там, где нет признаков естественного или сложившегося монополизма.
Правительство оставит за собой право устанавливать цены только на ключевые услуги коммунального хозяйства, общественно полезные программы и продукцию субъектов естественных монополий, для которых характерно наличие целостной системы сетей, например электроэнергетических.
В общих чертах эта реформа должна была закончиться уже в 2020 году, но чрезвычайные события несколько сдвинули сроки.
Такая либерализация, повторюсь, возможна исключительно при безусловно действующих антимонопольных законах. Монополизм опасен не только естественным желанием короля рынка увеличить свою прибыль, но и высоким риском управленческих ошибок. Если у тебя есть одно гигантское сельхозпредприятие, на котором занимающий высокую должность племянник любовницы акционера принял неверное решение, загубив тем самым половину приплода свиней, цены на свинину вырастут неизбежно, что с ними ни делай. Но если у тебя сто небольших предприятий с реальной конкуренцией между ними, то число подобных ошибок будет стабильно уменьшаться, а цены — держаться на приемлемом для потребителя уровне.
* * *
Нельзя сказать, что российская система неэффективна: после грозного правительственного рыка цены, как правило, откатываются назад. И все же, раз уж мы выбрали дикий капитализм, хотелось бы больше конкуренции, более эффективной работы антимонопольной службы, реальной конкуренции между производителями и особенно продавцами.
