Трагедия пассажиров малазийского Боинга, рухнувшего на территорию Донбасса, к сожалению, имеет двойное дно. Во-первых, сама по себе гибель в авиакатастрофе является одним из наиболее страшных вариантов ухода из жизни: возможно, люди были живы не секунды, а минуты и прекрасно понимали, что с ними происходит. Во-вторых, они и после смерти оказались в самом эпицентре войны. Войны информационной. К этому виду противостояния почему-то принято относиться с долей иронии. В Сети распространяют эмблемы различных «диванных войск» и «бригад», сил «медленного реагирования». Смешно, да. На деле же информационные войны — едва ли не самые подлые. Главным образом, потому, что их героями являются вовсе не диванные войска (это лишь каналы распространения информации и — прямо по Умберто Эко — генераторы интерпретаций) и даже не журналисты, работающие в горячих точках. Главными героями таких войн выступают мирные граждане, старики, женщины и дети, умирающие перед камерами. Или вот пассажиры гражданского самолета, сбитого, предположительно, в зоне боевых действий. Потому что цель информационной войны — создать моральную платформу для войны обычной, горячей.
В XIX веке граждане отчетливо понимали, что у каждой страны есть свои интересы, что война — это «продолжение политики другими средствами». Иными словами, не было такой необходимости обесчеловечивать своих противников. Однако две мировые войны века двадцатого все изменили, а появление ядерного оружия закрепило эти изменения. Теперь люди полагают, что война допустима только с благородными целями: защита жизни тех самых обывателей. Налогоплательщик даст добро на военные действия исключительно в том случае, если будет считать, что он сам на стороне хороших парней, а война идет не просто против парней плохих, а против абсолютного зла.
С определенных пор политики крупных стран, а особенно, обладающих ядерным оружием, предпочитали выяснять отношения между собой где-нибудь далеко от собственных границ — во Вьетнаме, в Афганистане, в странах Африки. Можно сказать, в ряде случаев войны были отданы на аутсорсинг — когда взрывается и горит не у тебя под боком, а где-нибудь на другом континенте. Например, вторая конголезская война (1998–2002 гг) унесла жизни почти пяти с половиной миллионов человек. Но кто об этом знает — «цивилизованный мир» ее де-факто просто не заметил. Однако, экономические потрясения последних лет привели к тому, что таких отдаленных конфликтов в беднейших регионах уже недостаточно для решения всех проблем лидеров мировой экономики. И ситуация стала разогреваться с каждым днем. Было понятно, что рано или поздно очередь дойдет и до нас.
Но без информационной подготовки конфликт в современном мире, как уже было сказано, не возможен. Демонизация России, интенсивно ведущаяся в западных СМИ с 2008-го года, особенно усилилась после развития политического кризиса на Украине. В ход пошли все привычные шаблоны из голливудских загашников: маленький свободолюбивый украинский Давид храбро сражался на всех экранах против злобного и тоталитарного российского Голиафа. В рамках этой борьбы милому Давиду прощали все: людоедские речи, сожжение людей в одесском Доме профсоюзов, бомбежки мирных городов с многочисленными человеческими жертвами. Чего уж там скрывать: информационные силы Запада и России совершенно несопоставимы. Сравнительно небольшой канал RT не может противостоять слаженной машине, которую развивали десятилетиями. Тем более, если принять во внимание, что граждане на Западе в массе своей привыкли доверять собственной свободной прессе, а нашу воспринимать как голимую кремлевскую пропаганду. До недавнего времени эта ситуация была характерна и для России — мы не верили своим СМИ, зато верили западным. Перелом произошел после грузинского кризиса, когда стало понятно, что западные журналисты умеют врать и затыкать рты оппонентам похлеще, чем в так называемых тоталитарных режимах.
Помочь России выиграть в информационных баталиях могло лишь одно: правда. К несчастью, это очень долгий процесс. Из серии «капля камень точит». И мы видели, как постепенно менялось мнение граждан на Западе. Как медленно, но верно доходило до них, что в реальности происходит на Украине. Увы, но такая победа давалась дорогой ценой, ценой невмешательства. Истинность российской позиции доказывали погибшие дети Донбасса, умирающая перед камерой смартфона женщина в Луганске, горящие жители Одессы. И вот тогда, когда на информационном фронте начал происходить явный перелом, когда на реальном фронте ополчение республик тоже стало одерживать победу за победой, как нарочно, появляется фактор упавшего самолета. И сразу тянет за собой целую вереницу ассоциаций: тут и сбитый когда-то южнокорейский Боинг, тут и Локерби, тут и сново востребованный Западом призрак «империи зла». Конечно, любую авиационную катастрофу расследуют долго — месяцами, а то и годами. Но на войне надо ковать железо, пока горячо. Никто не станет дожидаться выводов экспертного сообщества: как был сбит самолет, кем, сбит ли вообще. Надо признать, падение самолета нанесло необыкновенно сильный удар по России. Западные политики и пресса пока осторожны в оценках. Но они ничем не рискуют: если когда-нибудь потом выяснится, что самолет, допустим, был сбит украинской стороной, это спокойно спишут на трагическую ошибку, примут извинения и забудут. Как был списан и забыт иранский авиалайнер, уничтоженный американцами, или «Ту-154» российской авиакомпании «Сибирь», сбитый украинской ракетой С-200 над Черным морем.
А до выяснения всех обстоятельств Россия будет нести огромные издержки. Наши собственные граждане из числа так называемых сторонников европейского выбора едва сдерживают радость. На их улице праздник. Еще бы: погибли иностранцы, да еще в таком количестве, и смерть их так легко повесить на ненавистный режим и ненавистную собственную страну. Они уже бегом побежали к голландскому посольству с плакатиками «Простите нас». Разумеется, именно эти плакатики, в первую очередь, покажут на западных каналах.
Проблема лишь в том, что инцидент с самолетом может оказаться куда серьезнее, привести в итоге к полномасштабному военному конфликту. Недаром многие вспомнили о роковых выстрелах Гаврило Принципа в Сараево сто лет назад, которые привели к Первой Мировой. А бомбы, даже самые демократические, не разбирают, кого им убивать: простого «ватника» или светлого сторонника «западных ценностей».
