11 февраля самолет Ан-148 "Саратовских авиалиний", направлявшийся в Орск, упал в Подмосковье почти сразу после вылета из аэропорта "Домодедово". 71 человек - все, кто был на борту - погиб. Официальную причину катастрофы назовут еще нескоро. Пока рассматривают все версии - от ошибок эксплуатации и экипажа до теракта на борту, тем более что очевидцы уже рассказали о взрыве в воздухе. Большой радиус разброса обломков указывает как раз на то, что самолет разрушился в воздухе. Дмитрий Лекух - о катастрофе, реакции на нее и главной проблеме нашей авиации.
На самом деле произошедшее страшно прежде всего своей обыденностью. Как говорят сухим казенным языком, спустя четыре минуты после вылета из московского аэропорта "Домодедово" пассажирский самолет исчез с экранов радаров...
Сначала в качестве возможных причин крушения экстренные службы называли погодные условия, ошибку экипажа или техническую неисправность. Но специалисты отдельно отметили, что экстремальными погодные условия не были. В авиакомпании говорят, что перед полетом в аэропорту борт прошел обязательную процедуру технического обслуживания и никаких вопросов не было. Более того, в январе 2018 года он проходил так называемый C-check (довольно серьезная форма техобслуживания - прим.).
Проверка проводилась в присутствии специалистов, была подтверждена летная годность самолета. Кроме того, два бортмеханика проводили осмотр судна перед полетом в Орск. Никаких нареканий не было, — сказал официальный представитель перевозчика.
Естественно, возбудили уголовное дело по статье "Нарушение правил эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее смерть двух или более лиц". При этом пока не исключается и террористический акт.
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин уже провел совещание. Официальный представитель СК Светлана Петренко заявила, что только осмотр места происшествия, "учитывая обширную территорию", займет не одни сутки, работа специальных органов следствия и дознания будет продолжаться в непрерывном режиме. В выяснении причин и обстоятельств авиакатастрофы задействованы около сотни следователей и криминалистов. Им помогают в том числе коллеги из МВД и МЧС.
Самое главное сейчас – выразить соболезнования родным и близким погибших. Это реально большое горе, беда. Люди несут цветы и в Домодедово, и в Орске.
А вот говорить непосредственно о причинах трагедии пока, очевидно, рано. И любые спекуляции на эту тему, в том числе и со стороны нашего брата журналиста, абсолютно недопустимы. Если уж говорить о проблемах, то только о проблемах всего комплекса гражданской авиации в целом, а не о конкретной трагедии в Подмосковье. Тут глава Минтранса Максим Соколов был абсолютно прав, когда не стал комментировать вопрос обработки самолета реагентами, который некоторые эксперты считают едва ли не главной версией. Эксперты имеют на это право, выглядит это правдоподобно и непротиворечиво, но выводы о причинах авиакатастрофы Ан-148 в Подмосковье делать преждевременно. Тем не менее об одном, я считаю, нужно начинать говорить уже прямо сейчас.
Дело в том, что едва ли не все летные происшествия, случившиеся в последнее время, как повлекшие тяжкие последствия, так и (зачастую только благодаря мужеству и профессионализму пилотов и наземных служб) серьезных последствий не имевшие, прямо или косвенно сводятся к одной колоссальной проблеме. А именно к неустранимым противоречиям между требованиями безопасности и бизнес-интересами компаний, заложенных в самой структуре рынка гражданских авиаперевозок.
Где-то с этим, например, в государственном "Аэрофлоте", дела обстоят достаточно хорошо, для нынешних условий почти идеально. Где-то, особенно в небольших компаниях, хуже. Главным для любой бизнес-структуры все равно остается именно извлечение прибыли, это закон рынка. Раз уж мы сами выбрали себе эту экономическую формацию, нам с этим теперь жить. Или, к сожалению, погибать.
Это, к сожалению, касается не только авиакомпаний, но и наземных служб: все мы, увы, помним и террористический акт в том же "Домодедово" и прекрасно понимаем, что с точки зрения не бизнеса, а общества экономить на безопасности нельзя. Если говорить жестко и цинично, проблемы бизнеса в таких вот "форс-мажорных обстоятельствах" частично решаются при помощи страхового полиса. А вот гибель людей в результате катастроф или просто их страдания в результате некачественного обслуживания деньгами измерить нельзя.
Тут все просто: про интересы бизнеса государство забывать не имеет права, оно существует за счет экономики, и успешным бизнес-структурам очевидная честь и хвала. Но при столкновении, иногда вполне объективном, интересов бизнеса и граждан государство обязано быть на стороне граждан. Особенно в таких чувствительных сферах, как безопасность, в том числе и безопасность на транспорте. Я не думаю, что для людей есть большая разница, погибли их близкие в результате террористического акта или от того, что кто-то что-то сэкономил или просто хреново выполнил свои служебные обязанности. Результат, по сути, один.
И особенно даже как-то выпукло и неприлично на фоне трагедии выглядят заявления тех, кто должен "проверять бизнес". Но отчего-то по-настоящему активные действия начинаются только после того, как уже все случилось. Сейчас, безусловно, об этом писать нужно максимально тактично. Но! Уже сам пассаж руководителя "Росавиации" стоит выделить отдельно. Мол, после того, как предыдущего гендиректора "Саратовских авиалиний" сняли за то, что он свою родственницу в кабине пилотов (!) на юга за границу (!) отправлял, "проблем с обеспечением безопасности полетов у авиакомпании не было". Это же не хомячка в ручной клади, это ж не могло не знать куча народу "по цепочке", даже страшно представить, какой был уровень дисциплины в организации.
После такого вообще-то под микроскопом все перетряхивать надо: ничего себе, "пляжница" в роли служебного пассажира за границы нашей родины в кабине пилотов. Это же надо "оформить", провести через все наземные службы и т.д. А тут скороговоркой "после того как руководитель был уволен, в серьезных нарушениях компанию не замечали".
А в сети куча жалоб на авиакомпанию, рассказы об отмене рейсов, ужасах полета, поломках самолетов и т.д.
Нет, мы понимаем, что "интересы бизнеса", но людям, простите, в этом бардаке нужно еще и летать.
Тут вообще много есть о чем поговорить. И о не сильно удачной машине Ан-148, от которой неслучайно в свое время отказался "Аэрофлот" (он их собирался закупать для своей дочерней компании "Россия"). За эксплуатацией этих самолетов необходимо дополнительно следить. Нет, в них нет ничего прямо опасного и "аварийного", с этим у нас, слава Богу, довольно строго, но вопросов эта машина вызывала у специалистов достаточно, чего уж тут скрывать. И если уж взялись эксплуатировать, то контроль за машинами этой модели должен идти "особой строкой".
Да и вообще разговор об отрасли, признаться, давно назрел: российская гражданская авиация сейчас довольно динамично развивается, все "болячки" становятся особенно выпуклы.
Но есть, кстати, в этом конкретном случае нечто куда более отвратительное, чем смычка бизнеса и контролирующих органов. Вот та пляска "на костях", которую в очередной раз устроили наши коллеги в "демократических", так сказать, СМИ, вызывает просто омерзение. Потому что проблемы российской гражданской авиации системны, в них и разбираться нужно системно. А использование трагедии с гибелью сограждан в своих узкополитических или каких-то иных целях – это перебор.
Мы прекрасно понимаем, насколько чудовищно сложна эта проблема, насколько тяжким обременением ляжет дополнительный государственный контроль, в том числе и на бизнес. Мы прекрасно понимаем и то, что сделать все совсем "идеально" не получится: слишком системны и глубоки корни проблемы, да и нет в мире успешных примеров решения подобного рода задач. Но общество все равно будет - и должно! - настаивать на ее решении. Просто потому, что большинство из нас будут продолжать летать на самолетах. И все мы хотим жить.
