Одной из главных финансовых тем рубежа осени и зимы в России стал цифровой рубль: "Сбер" представил весьма амбициозную концепцию развития этого направления в России и даже немного напугал этим Центробанк. Михаил Мельников рассказывает об этой концепции и констатирует, что оцифровки рубля не избежать.
В ногу со временем
ЦБ начал первым – в середине октября появился «доклад для общественных консультаций», преамбула которого выглядела заманчиво: цифровой рубль (в тексте его чаще называют ЦВЦБ – цифровая валюта центрального банка) сочетает в себе плюсы наличных и безналичных денег. С одной стороны, его легко и удобно применять при платежах в интернете, с другой – он вполне может использоваться и в офлайн-режиме.
Доклады ЦБ приятно читать: это хорошо сверстанные, структурированные материалы – видно, что в редакционном отделе сидят грамотные специалисты. К сожалению, приятность на этом часто заканчивается, но тут уже вопросы не столько к ЦБ, сколько к общему состоянию нашей экономики. Что не отменяет большой степени ответственности Центробанка за это состояние.
Итак, Центробанк пытается совершить революцию – добавить третью сущность рубля к двум имеющимся. Хотя в докладе рассматриваются разные сферы применения будущей ЦВЦБ, очевидно, что авторы склоняются к его использованию во всех сферах жизни, включая розницу. Да и главным преимуществом цифрового рубля называют именно "переход к безналичным платежам": на уровне предприятий доля наличных расчетов и так исчезающе мала.
Что же такое цифровой рубль? Это аналог криптовалюты без возможности частного майнинга и без заложенного в систему ограничения числа монет. Его выпуск (майнинг) монополизирован Центробанком, а обменный курс всегда совпадает с курсом национальной валюты.
Активно, даже агрессивно, объясняя, что цифровой рубль не является криптовалютой, Центробанк, однако, зачем-то пытается обойти молчанием тот факт, что функционировать он будет, скорее всего, на той же платформе блокчейн (само это слово употребляется лишь один раз, в определении слова "токен" – уникального идентификатора рубля), как это происходит в большинстве других стран, опыт которых рассматривается в докладе. Блокчейн, как мы его знаем применительно к финансам, делает абсолютно прозрачными все транзакции в сети для каждого участника этой сети – другой вопрос, что идентификатором выступает всего лишь номер кошелька, а не Ф. И. О. или другая личная информация. Центробанк признаёт эту проблему:
Инфраструктура ЦВЦБ гарантирует конфиденциальность информации для пользователей, но не предполагает анонимности транзакций. Для их совершения необходима идентификация, а данные учитываются на платформе Центрального банка.
Общий плюс цифровых денег состоит именно в том, что ЦБ видит каждую транзакцию, а у каждого рубля есть свой уникальный идентификатор. Таким образом, криминальные сделки становятся затруднены, ибо всегда могут прийти следователи и задать вопрос: за какой это товар вы перевели означенную сумму товарищу, арестованному за торговлю наркотиками?
Авторы указывают, что уважаемые страны – Швеция, Южная Корея, Китай – уже запустили цифровые валюты, их проекты находятся в пилотной стадии. Опыт Венесуэлы, еще раньше создавшей El Petro, государственную нефтяную криптовалюту, целомудренно не упоминается – видимо, во избежание неприятных ассоциаций с развалом экономики.
В конце доклада авторы задают экспертам 22 вопроса про то, нужна ли такая валюта России и как ее лучше использовать. Правда, "общественная консультация" выдалась довольно вялой. Те, кто не любил Центробанк, стали не любить его еще сильнее за очередной шаг к тотальной цифровизации, а голоса в поддержку инициативы раздавались в основном на официальном уровне: надо идти в ногу со временем, эти рубли надежны и защищены, они повысят прозрачность экономики.
…А потом пришел "Сбер". И выяснилось, что ЦБ вовсе не революционер, а максимум осторожный модернист. Потому что крупнейший розничный банк страны предложил решить проблему кардинально – сделать все безналичные рубли цифровыми.
Отступление о наличных
Как ни странно, цифровой рубль – это слегка переосмысленное старое. Наши бумажные рубли, равно как и все другие валюты, по сути тоже являются цифровыми – у каждой купюры есть уникальный номер, и при желании можно отследить судьбу любой из них. Правда, для этого придется при каждой транзакции сканировать этот номер и загружать в систему – примерно как это происходит сейчас с подакцизными товарами и лекарствами. Подобные идеи ранее звучали в Центробанке, но цена вопроса – оборудование для всех торговых точек и потери времени на кассах – оказалась неадекватной, неудивительно, что ни в одной стране мира отслеживание наличных не производится.
Именно поэтому традиционная "наличка" – главный враг банков и полиции всего мира. Наличными деньгами платят "черные" зарплаты, с их помощью осуществляют незаконные или просто сомнительные сделки, они выпадают из оценки потребительского поведения гражданина при составлении его цифрового портрета. Как только вы снимаете деньги в банкомате, государство и бизнес "слепнут". И им это не нравится. К тому же наличные деньги относительно легко подделать, и даже не только с целью наживы.
Известный прием гибридной войны – вброс на рынки вражеских стран большого количества поддельных купюр для дестабилизации финансовой системы. Безналичный цифровой рубль подделке не подлежит – если, конечно, хорошо вложиться в систему защиты его от покушений извне. "Сбер" оценивает расходы на создание этой системы в 20–25 миллиардов рублей – вполне терпимо.
Бритва Грефа
Что до традиционного "безнала", то тут деньги как раз обезличены – да, транзакции видны банку, но один безналичный рубль ничем не отличается от другого, что несколько ограничивает возможности контроля и, соответственно, открывает простор для талантливых умов. "Сбер" озвучивает розовую мечту налоговика: чтобы каждый такой рубль был уникальным, чтобы в любой момент можно было узнать, где сейчас находится рубль с идентификатором. А еще лучше – ограничить возможность его применения.
Скажем, рубли с определенными атрибутами могут быть направлены исключительно на выплату зарплат, а какие-то – только на выплату налогов, предприниматель физически не сможет потратить их как-то иначе, и это гарантирует выполнение социальных обязательств.
После целевого использования у такого рубля будут сняты ограничительные атрибуты или присвоены ему какие-то новые. Возможно также заключение "смарт-контрактов" – в качестве примера "Сбер" приводит электронные кошельки детей, деньги в которых мама сможет запрограммировать исключительно на покупку яблок и салатиков, а никак не шоколада и сигарет.
В Центробанке были несколько смущены столь радикальной инициативой и назвали предложение "Сбера" "футурологичным".
Дело в том, что если ЦБ настаивал на существовании трех видов рубля – наличного, безналичного и цифрового, – то предложение "Сбера" фактически означает замену безналичных денег цифровыми. Бритва Оккама говорит нам, что плодить сущности – не лучшая идея, и аналитики "Сбера" упирают именно на это. Неизбежная конкуренция цифровых и безналичных рублей вообще может очень больно ударить по банковскому бизнесу, волнуются еще в одном госбанке – ВТБ.
Думаю, получится следующим образом: начнут выпускать цифровые рубли по проекту ЦБ, но довольно скоро "по многочисленным просьбам общественности" перейдут на рельсы "Сбера" – его модель проще и понятнее.
Суть цифровизации – стремление государства видеть всё, что происходит в экономике и это можно понять – культура уплаты налогов у нас практически нулевая, а бюджет наполнять надо, тем более в трудные времена. Так или иначе, но во всем мире романтическая эпоха частной жизни с ее маленькими тайнами потихоньку уходит в прошлое, и едва ли этому можно что-то противопоставить.
