Сегодня в нашей стране в очередной раз отмечают "День российской науки". Но, как выяснил ВЦИОМ, большинство, а именно 72% респондентов, не может вспомнить ни одного научного открытия, сделанного за последние десятилетия. Научный журналист Даниил Кузнецов пытается понять, в чем причина: обществу неинтересны достижения и открытия или прорывов действительно нет.
Хуже времени придумать трудно - на днях Илон Маск запустил в космическое пространство свой кабриолет Tesla Roadster на самой тяжелой и грузоподъемной на сегодняшний день ракете на Земле – Falcon Heavy. И да, не просто запустил, но и вернул два боковых ускорителя. Кадры с их синхронным приземлением будто взяты из фантастического фильма о далеком будущем. В очередной раз "Роскосмосу" указали, что 50-летний технологический задел можно профукать, и даже с незавидной позиции мирового "космического извозчика" нас попросили.
Не добавило оптимизма и приуроченное к празднику социологическое исследование Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ).
Строго говоря, наши граждане мало наслышаны и о зарубежных прорывах, так как вопрос был сформулирован следующим образом: "Назовите достижения российской и мировой науки последних десятилетий" (открытый вопрос, не более 3-х ответов). Максимальное количество респондентов (9%) смогли назвать что-то из области военной техники и вооружений. Второе место поделили изучение космоса/ракетостроение и медицина (здесь припомнили какие-то открытия и достижения по 6% опрошенных), а закрыли тройку "призеров" компьютерные технологии/электроника. Аж 4% наших соотечественников вспомнили прорывы в этой сфере. 72% затруднились дать хотя бы один содержательный ответ.
Кто виноват
Первая реакция – схватиться за голову и начать сетовать о судьбах российской науки. Мол, нет крупных открытий, вот и не знает простой народ ничего. Однако, подчеркну, не знают россияне и о мировых достижениях, коих за последние годы совсем не мало. Даже на первый взгляд не столь "урожайный" 2017 оказался вполне себе прорывным. Да и работающие в России ученые вовсе не лыком шиты. Так в чем же дело?
Ответ на этот вопрос не так прост. И назначить кого-то одного виновным не получится. Правильнее сказать, виноваты все – чиновники, ученые, медиа, журналисты и, наконец, сами россияне, которым до научных открытий, откровенно говоря, "до лампочки". И это не голословное утверждение: у меня большой опыт в научной журналистике и коммуникациях, я постоянно отслеживал статистику, комментарии читателей. И картина всегда была удручающая.
Простой пример. По данным сервиса статистики посещений SimilarWeb, такой сайт с достаточно специфической тематикой, как "Медиазона"*, имеет почти 2 миллиона посещений в месяц, тогда как прекрасные научно-популярные порталы "Постнаука" (885 000), "Индикатор" (498 500), "Биомолекула" (80 500), "Нейроновости" (84 000) и сайт журнала "Кот Шредингера" (117 600) не могут его побить по посещаемости даже вместе. А ведь это лауреаты премий "За верность науке" министерства образования и Tech in Media Российской венчурной компании.
Чуть получше дела у "N+1" (1 700 000 посещений), сайта журнала "Наука и жизнь" (1 340 000), которые хотя бы догоняют "Медиазону"*, а также "Арзамаса" (2 170 000), сумевшего даже перегнать.
Но что вы скажете об этих цифрах, если узнаете, что колонка звезды "Дома-2" Алены Водонаевой за пару суток набрала почти 256 000 просмотров? Одна колонка за пару суток! А статья про тайные каналы и чаты в Telegram московских проституток собрала также за несколько дней 416 000 просмотров. Вот что интересует рядового гражданина России и на что вынуждены ориентироваться крупные владельцы медиа, чтобы зарабатывать деньги на рекламе.
А есть ли проблема
С другой стороны, может быть, это нормально, наукой и должны интересоваться не более 20-25 процентов населения страны? А все остальные - смотреть "Дом-2", ходить по торговым центрам, играть в World of Tanks в уютной квартире? Может быть, в нас говорит насаждаемая в Советском Союзе идеология, идущая корнями к Веку Просвещения – все эти ликбезы, всевобучи, научно-популярные библиотеки солдата и матроса, общества "Знание" и т.д.. Недаром ведь сейчас так популярно движение "просветителей" и "популяризаторов науки", пополняющееся день ото дня новыми членами, готовыми нести факел знаний в тёмные массы и без устали разъезжать с лекциями по городам и весям России?
Блистательный социолог Дональд Блэк дает нам утвердительный ответ на этот вопрос:
Вопрос о потребности в научном объяснении задается только из определенной позиции в социальном пространстве – позиции, для которой непривлекателен научный стиль дискурса… Вы можете предпочесть другие формы знания, включая здравый смысл. Вы можете быть даже антинаучны… Социальная геометрия субъекта определяет привлекательность науки, а вовсе не сила аргументов. Более того, любые аргументы – это просто выражение различного положения в социальном пространстве. Мы даже можем сказать, что аргументирует социальная структура, а не сами конкретные люди.
Говоря проще, определенные группы людей в силу своего уровня дохода, культурного капитала, интегрированности в местные сообщества и еще множества других переменных всегда будут глухи к науке. Им будет ближе народная медицина и Малахов, религиозная картина мира, астрология и традиционные праздники. Они просто не будут интересоваться актуальной научной повесткой и тем более знать ее.
Все это подтверждает и другой опрос ВЦИОМ. В нем 32% россиян назвали Солнце спутником Земли. И это бы ещё ничего, но 11% жителей РФ полагают, что радиоактивное молоко становится безопасным после кипячения! А 46% (!) убеждены в том, что антибиотики убивают вирусы так же, как и бактерии.
Иными словами, современное развитие мира достигло определенной точки невозврата, когда масса наших бытовых решений (например, делать ли ребенку прививки от дифтерита, кори и полиомиелита или нет) напрямую зависит от уровня усвоения научных достижений и рационального мышления. И мы можем занять позицию, мол, моя хата с краю. Не хотят делать прививки – естественный отбор возьмет свое. Но это противно человеческой природе, такому непостижимому для науки феномену, как совесть, поэтому задача разъяснить и убедить хотя бы в важнейшем остается.
Трудности перевода
Весь вопрос в том, как донести информацию о научных достижениях, как побудить принимать более рациональные решения?
В большинстве случаев научно-популярные медиа проповедуют простую стратегию: "Мы сделали сайт с определенным контентом, а читатели подтянутся". То есть язык, стиль и подача специализированных порталов служат как бы фильтром, оставляющим те самые 25% россиян. Основная масса как была неохваченной, так и остается.
Пока они из каждого утюга не будут рассказывать, что детский аутизм из-за прививок – миф, опровергнутый в ряде исследований, у молодых родителей всегда будут сомнения.
Тут две большие проблемы. Первая – серьезный научный контент не интересен крупным медиа, так как собирает мало трафика, перемещается на задворки сайтов и зажимается в продвижении в соцсетях. Вторая – журналисты сами очень слабо разбираются в науке, не могут отличить лженауку от нормальных исследований, полагаются на мнение медийно раскрученных псевдоученых (часто просто выживших из ума, но некогда действительно обладавших научным авторитетом, либо просто откровенно зарабатывающих деньги на своих фантазиях типа математика А.Т. Фоменко).
Практика показывает, что выпускники журфака в редких случаях способны разобраться в серьезной науке. Проще оказывается пригласить "сбитых летчиков" - людей, у которых по каким-либо причинам не сложилась научная карьера, обучить их за три месяца писать (или делать видео) и пускать в бой. Самые крутые российские научные журналисты - Александр Ершов ("Лента", "N+1", "Популярная механика"), Роман Фишман ("Популярная механика"), Ирина Якутенко ("Лента", "Чердак", "Вокруг света"), Светлана Ястребова ("Лайф") – появились именно так. Что характерно – все они биологи!
Молчащие истуканы
Однако проблема не только в медиа и журналистах. Российские ученые не любят публичности, не хотят часто общаться с представителями прессы. Вина тут и на корреспондентах, не способных внятно сформулировать интересные ученым вопросы или без ошибок перенести их ответы на бумагу. Но общая закрытость научных учреждений в России все-таки существует.
Эту проблему пытаются решать. ФАНО, например, требует с институтов РАН каждые полгода отчет о медийной активности, правда, пока не предпринимая никаких репрессивных мер к "отстающим". И с помощью "пряника" - "Программы 5-100". Именно благодаря ей в ряде российских вузов появились действительно сильные коммуникационные подразделения (Университет ИТМО, МФТИ, ДВФУ), регулярно поставляющие новости о российских научных открытиях.
Но культуры общения с масс-медиа у ученых так пока и не появилось. Большинство из них считает, что они подотчетны чиновникам, выдающим им деньги на исследования, но не обществу.
То, что 72% россиян не способны назвать ни одного научного открытия за последние несколько десятков лет, – это не ошибка и даже не проблема. Это фиксация состояния нашего общества, которому не нужна наука и просвещение. Есть вопросы поважнее, как, например, прокормить семью на зарплату в 18 000 рублей в моногороде. Но вот то, что эти 72% постепенно окажутся на обочине истории и не смогут принимать рациональные решения о своем здоровье и будущем детей, не смогут правильно использовать предлагаемые возможности – это национальная проблема, которая еще не единожды встанет перед всеми нами.
- * СМИ-иноагент
