Как только королева Франции Анна Ярославна попала в заголовки новостей, украинская кинокомпания Kinorob и французская студия Dada Films объявили о намерении снять в 2018 г. художественный фильм, ставящий точку в вопросе, чья Анна. Картина получила название "Анна Киевская". Причем режиссером заявлен именитый Ив Анжело. Дометий Завольский рассматривает коллизию вокруг притязаний Украины на полное исключение России из наследия Киевской Руси.
Стоило президенту Владимиру Путину во время встречи с Эммануэлем Макроном упомянуть о том, что русская княжна Анна была королевой Франции и прародительницей Валуа и Бурбонов, как пропаганда сознательного украинства в мировом информпространстве вышла на новую высоту. Вопрос о лишении России прав на наследие домонгольской Руси выносится Украиной на всеевропейский суд.
Разумеется, много ранее с подачи посольства Украины во Франции, например, заменили надпись на одном из памятников с "Анной Русской" на "Анну Украинскую". Но тут уверениями, что Анна Киевская не имеет отношения к Москве, а Путин пытается ее "похитить", занялись лично президент Петр Порошенко и сотрудники его администрации, а также МИД Украины. В "Википедии" развернулась борьба за переписывание статьи про Анну Ярославну, которая стала предметом внимания мировой прессы. Если президент Ющенко вошел в историю как украинский лидер, вводивший в мировой оборот слово "holodomor" и разъяснявший, что "коммунистическая Россия" стремилась подавить украинское свободолюбие голодом, то президент Порошенко, благодаря затронутой Путиным персоналии, поднял на высший уровень суть историко-идеологических притязаний Украины.
Сказать по правде, образ Анны Ярославны весьма смутен, упоминаний о ней в древнерусских источниках, жестоко прореженных пожарами и забвением, не сохранилось. А французских известий о ней немного. Ведь середина XI столетия во Франции была временем наибольшей феодальной раздробленности, а муж Анны Генрих I, занятый незначительными усобицами, не отметился великими успехами (в отличие от их сына Филиппа I и особенно внука, Людовика VI, собирателя земель). Образ Анны с XIX века был интересен России тем, что открывал окошко в мир домонгольских связей Западной Европы и Руси.
Ни в дореволюционное, ни в советское, ни в постсоветское время русские никогда не ставили под сомнение, что наследие той Руси принадлежит и украинцам. Украинская же самостийность с начала ХХ века утверждалась именно на отрицании какой бы то ни было связи Российской империи с Русью Святослава, Владимира Святого и Ярослава Мудрого.
Нынешняя коллизия до предела обнажила механизм украинской мысли относительно Руси-Украины. Вслед за украинскими блогерами политики навязчиво твердят и острят о том, что при Ярославе "Москвы еще не существовало", по сложившейся привычке даже не задумываясь, как отсутствие в XI веке Москвы может влиять на российскую уверенность в правах на наследие Древней Руси – не из Москвы же единой состоит Россия. Конечно, на развеселые украинские демотиваторы с лесной чащобой, представляющей "Москву X, XI, XII века", можно отвечать не только фотографиями соответствующих новгородских и ростово-суздальских памятников, но и подходящим изображением городка на краю "Сарматии", вполне покрывающим киевское бытие трех послебатыевых столетий.
Однако зацикленность украинских спорщиков на том, что на "месте Москвы было болото", зачастую происходящая из элементарного невежества, имеет и весьма претенциозное идеологическое обоснование, претендующее на новое видение истории. Сочетание претенциозности и бредовости нельзя назвать иначе как наглостью, но от этого не легче. Мир, начиная с 2014 г., уже видел весьма зловещего свойства наглость, исходящую от революционного Киева в трактовке различных "самообстрелов", но тем не менее "съел". Не исключено, что такому же проглатыванию подвергнется история восточных славян, русского племени в интерпретации, предпочтительной для киевских амбиций.
Вполне общепринятыми в украинском обществе становятся не менее маргинальные представления. Что русские – не славяне или, по крайней мере, "испорченные" славяне, смешавшиеся с финнами, выучившими от украинцев славянский язык то ли к XVI, то ли к XVIII веку. Поскольку финнами вообще-то называется вполне респектабельный европейский народ, украинцы, среди которых предостаточно людей с фамилиями типа Iванов, Ковальов или Цукерштейн, буквально заходятся, подбирая имена, звучащие, по их мнению, пооскорбительнее: "мордва, меря, мокша".
Что Ростов, Суздаль, Ярославль, Владимир были украинскими колониями среди этой самой ненавистной "мокши", платившей дань киевским князьям.
Что Москва – столица "Московского улуса Золотой орды", а пошедшие от польских "латынщиков" словечки "Moscovia" и "Moscoviti" были финскими самоназваниями русских до тех пор, пока Петр I не украл украинскую историю.
Что древние новгородцы, с существованием которых как-то приходится мириться, были особым славянским народом, полностью истребленным Москвой.
Не менее важно, что некоторые давно уже с радостью приступили к переписыванию на имя Украины любых деятелей российского прошлого, родившихся или проживавших в границах УССР, имевших в предках уроженцев Малороссии или Новороссии. Украинцами становятся не только философ Сковорода или композитор Березовский (вряд ли дававшие себе такую дефиницию), не говоря уже о Гоголе, "не знавшем, какая у него больше душа", но и Пирогов, Мечников, Чехов, Сикорский, Королев. Отнюдь не фантастикой будет предположить, что в какие-нибудь "поморские украинцы" могут записать и Ломоносова, и без того "создавшего для московитов русский язык из украинского".
Разумеется, идеологемы, исходящие от украинского "политикума", усваиваются Западом весьма нескоро и избирательно. Конечно, в англоязычном тексте ныне можно запросто встретить недавно еще немыслимый по-русски пассаж о том, что, присоединив в 1503 г. к московским землям литовскую Северщину с Черниговом, "Россия начала завоевание Украины". Но "завоевание Украины", в данном случае, скорее всего, экстраполяция привычного "завоевания Ирландии" (отношение к которому на Западе – весьма чувствительный камешек преткновения, надо сказать, напрасно не используемый Россией в историко-идеологических перебранках).
По-настоящему глубоко в сознание западноевропейской и американской общественности пока получилось ввернуть лишь тезис о геноциде украинцев Сталиным. В силу понятных причин Украине не удалось и еще долго не удастся создать образ цивилизационной антитезы "варварской России". Украинцы и после "Революции достоинства" воспринимаются зарубежным обществом и кураторами украинских дел скорее как "другие постсоветские русские". И если отношение к постсоветским россиянам далеко от почтительного, то украинцев, несмотря на речи о "мужественном народе Украины, стремящемся к демократии", в серьезных делах неизбежно воспринимают как дважды маргиналов. А принятие в ведущих странах той или иной трактовки истории на академическом уровне – дело серьезное.
В настоящее время наиболее важным каналом, по которому в умы западного мира подается украинская трактовка истории, остается польский. В Польше круги, надеющиеся на восстановление в каком-то виде "Кресов Всходних", т.е. восточнославянских владений Речи Посполитой, вполне общепринята и активно продвигается за рубежом точка зрения на то, что только их и называли Русью, а все, что не вошло впоследствии "в Литву и Корону", – пресловутая Московия. Если же Новгород или Владимир и бытовали в качестве Руси, то это, мол, было давно, недолго и неправда. Разумеется, польская, более респектабельная версия истории Руси-Украины далека от украинского максимализма, но открывает ему окно в мир.
Если Россия не намерена жить в мире, где о ней распространяют черные легенды и сказки, где ее героев переписывают на какую-то другую и желающую быть враждебной страну, а миллионы говорящих по-русски людей все убежденнее воспринимают себя как Антироссию, рекомендовать можно следующее.
России нужно наконец разработать концепцию идеологической борьбы за умы граждан Украины, не сводящуюся к одним только "антифашизму" и ностальгии по предраспадному СССР.
России ни с какой точки зрения не выгодны союзнические отношения между Украиной и Польшей.
России выгодно находить и педалировать за рубежом аналогии русско-украинской коллизии в истории Британии, Франции, Германии и т.д.
России выгодно, чтобы ее историю за рубежом представляли квалифицированные и талантливые люди, представляли интересно, красиво и многообразно. Идеально было бы найти на эту роль кого-нибудь из потомков Рюриковичей.
России выгодно, чтобы за рубежом ее не воспринимали состоящей только из Москвы и Сибири. Для этого и самим русским пора более не воспринимать ее состоящей из Москвы и провинции. Победа над озлобленным невежеством начинается с восхищения разбросанными по Новгородской и Залесской Руси домонгольскими храмами, русскими летописями, русскими былинами.
