В прокат вышел новый фильм Юрия Быкова "Сторож". Его можно посмотреть не только в кинотеатрах, но и онлайн. В прошлый раз картина режиссера "Завод" провалилась. Чего ждать от "Сторожа" и о чем он, рассказывает Платон Беседин.
Новый фильм Юрия Быкова в очередной раз проходит мимо массового зрителя. Тот валит на западный поп-продукт или на вторичное роскино. Во многих провинциальных городах "Сторожа" не показывали в кинотеатрах вообще — ни одного сеанса. Да, упор делался на онлайн-показ. Но что это? Еще одно свидетельство и следствие победы интернета? В том числе. Однако, прежде всего, это вытеснение качественного российского кино на задворки проката. Много ли кинотеатров показывали блестящий фильм Хлебникова "Аритмия"...
С Быковым есть и еще одна проблема. Его прошлый фильм "Завод" провалился в прокате. Не по вине режиссера, а главным образом потому, что наша страна не готова к честному кино. Звучат, впрочем, и такие мнения: а для чего зрителю, и без того уставшему от тягот жизни, идти и смотреть на страдания на экране. Казалось бы, логичный вопрос. Но почему тогда этот зритель валит на конъюнктурный "Текст"? Вот где, собственно, чернуха ради чернухи — желание не разобраться, но опорочить, заказ извратить и изгадить.
С Быковым — совсем иная история. При всех минусах его фильмов. При всей его истеричности. Впрочем, она, пожалуй, во многом и помогает ему дотошно и честно препарировать жизнь. В его кино подкупает именно что поиск правды, когда в ледяную пустыню приходит лихой – или лишний – человек и начинает долбить заледеневшую землю, чтобы докопаться до сути…
И еще одно: Быков делает фильм о России, о русском и делает их по-русски. Подчеркиваю, это именно что русское кино, продолжающее традиции Балабанова. И это особенно ценно, учитывая, сколько вторичного фальшака сегодня, когда лепится фильм не ради правды, не ради искусства, а сугубо чтобы пытаться соответствовать ложным стандартам, быть "как у них" (на деле "как у них", само собой, не получится). Неважно, речь тут идет об очередной идиотской комедии (в духе "Девушки бывают разные"), "фестивальном кино" как собирателе штампов (как "Дылда" Балагова), псевдодраме ("Непрощенный", где Нагиев ходит весь фильм с одним и тем же лицом) или, наконец, об очередной ленте из серии "так жить нельзя".
У Быкова в фильмах, конечно, хватает и обреченности, и тоски, и сплина, и боли — это не карамельный попкорн под ванильную колу. Но здесь же и отчаянная попытка прорубить выход из убийственной хандры через "проклятые вопросы", очень личные и всех волнующие. Этим и ценен Быков, несмотря на все свои неудачи.
"Сторож" — отсылка к известной фразе Победоносцева: "Да знаете ли вы, что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек". Вот и в фильме, по сути, связывается время и пространство России через образы мест и героев. Режиссер исследует диалектику переходного периода из ниоткуда в никуда, но с крохотным шансом на прозрение и выживание.
Место действия — гигантская коробка заброшенного санатория, в котором хозяева не появляются уже полгода, там живет один лишь сторож. Его играет сам Юрий Быков (не от хорошей жизни — от участия в проекте отказался Кирилл Пирогов). Быков-актер, к слову, это отдельная история — весьма удачная. Мы помним его работу в "Майоре". Сторожа Влада, запертого в одиночестве, терзают бесы прошлого. Он талантливейший хирург, когда-то совершивший ошибку. Теперь ему желают отомстить родственники погибшей: они вешают собаку Влада, а позднее хотят, облив бензином, сжечь его самого, но решимости не хватает. Впрочем, никто не накажет, не изъест, не истерзает сторожа сильнее, чем он сам.
Опять же это очень русская история русского одиночества, расширяющаяся от одного человека до всего народа. Словно исповедуясь, сторож говорит: "Вокруг — дерьмо, люди — дерьмо и сам я дерьмо". Он пребывает в этом состоянии, думающий о смерти, но чужая боль отвлекает от собственной. Влад — не дерьмо, раз помогает незнакомым людям, ведомый состраданием и милосердием. И эта отзывчивость по-своему воскрешает его. Он вспоминает и свою профессию, и искусство быть человеком.
В сцене, в которой сторож проводит блестящую операцию в сложнейших условиях при помощи ножа и двух вилок, виден весь его колоссальный талант. Николай Пирогов нового времени. Однако фокус в том, что этому времени не нужны новые Пироговы — вот где трагедия и вот где излом. По ледяной пустыни, которая есть Россия, ушибленная не только ширью, но и отсутствием идеи, бродит уже не лихой, а лишний человек. Тот, который бесполезен в новой реальности. Это князь Раскольников, ушедший в аскезу и переродившийся в Мышкина, чтобы явить свою доброту тогда, когда в этом, казалось бы, нет никакого смысла.
А что это за реальность? Она застряла где-то в переходной фазе. Это уже не советское время (санаторий пустует), не лихие 90-е, но это все прошлое, а что в настоящем? Бегство.
Герои Быкова во всех его фильмах постоянно бегут, как в "Жить" или "Майоре". Или только экзистенциально — как в "Стороже". Это настоящее бегство от прошлого, которое до сих пор не осмыслено, не понятно и не принято. Тут опять же проекция не только на личность, но и на народ, на страну в целом. Ясно, от чего происходит бегство, пусть причины и угрозы все более затуманиваются (неслучайно в "Стороже" они даются пунктирно), но совершенно непонятно, куда оно приведет и приведет ли куда-то вообще.
Жизнь без будущего, без его образа, в постоянном зависании в прошлом, колющем, режущем, душащем — вот о чем рассказывает Быков в своей новой ленте. Да и в прошлых тоже. Но, пожалуй, едва ли не впервые режиссер подступается к ответу на вопрос "а что дальше?". Потому что в "Стороже" есть то, чего нет ни в "Майоре", ни в "Дураке" — не хэппи-энд, конечно, но робкая надежда. Она проклевывалась уже в "Заводе", теперь же герой, чей талант понадобился в самой экстремальной ситуации, обретает странную, изломанную любовь как прямую, уходящую в заснеженную тьму будущего. Связанные потерями — личными и общими — двое пойдут в ночную ледяную пустыню, чтобы согреться.
Выживут ли они — неизвестно. Но нитка, скрученная вдвое, сложнее рвется. Будущее за кадром. Однако ясно: пришло время не лишних и не лихих людей, а ледоколов.
