Глава Пентагона Джеймс Мэттис подал в отставку в знак протеста против решения Трампа по Сирии. Президент США поверг в шок весь политический класс в Вашингтоне и в мире, объявив о выводе войск из арабской республики. "Мы разгромили ИГ***, таким образом выполнили единственную цель пребывания наших солдат в Сирии", — написал Трамп. Ответ на вопрос, почему президент США именно сейчас решил заявить о победе над террористами, лежит не только в плоскости внешней политики. Он напрямую касается происходящего внутри Америки. Малек Дудаков объясняет, что означает заявление Трампа.
Несметное число побед
Трамп уже далеко не в первый раз публично объявляет о победе в затянувшемся сирийском конфликте. Еще летом 2017 года, когда войска западной коалиции после нескольких месяцев бомбардировок заняли город Ракку — крупнейший на тот момент оплот ИГИЛ***, —Трамп говорил о разгроме террористов. В обращении к нации и Конгрессу в январе этого года Трамп назвал одним из главных достижений в первый президентский год победу над ИГИЛ**. Но в прошлом его риторика была скорее бравурной и имела цель подчеркнуть успешность его президентства. Существенных внешнеполитических последствий не было.
We have defeated ISIS in Syria, my only reason for being there during the Trump Presidency.
— Donald J. Trump (@realDonaldTrump) 19 декабря 2018 г.
Твит Трампа о победе над террористами
Хотя казалось бы: если победа в конфликте обеспечена, за этим должен последовать именно вывод войск из военной зоны. Однако этого не происходило. Еще весной Джеймс Мэттис подчеркивал, что американские пехотинцы и военные инструкторы будут находиться в Сирии в течение неопределенного времени. Основная причина — поддержка союзнических сил, которые контролируют часть территории страны (в первую очередь курдов).
Знак Асаду
Однако именно в это время администрация Трампа принимает беспрецедентное решение о свертывании военных операций на юго-западе Сирии, который с самого начала гражданской войны контролировался силами оппозиции. Последующее за этим наступление сирийских войск привело к стремительному падению бастиона оппозиции на юге страны. Уже к июлю правительство Сирии взяло под свой контроль границу с Иорданией и Израилем. Такую масштабную победу Башару Асаду удалось осуществить во многом благодаря серьезной лоббистской работе дипломатов в Вашингтоне и столицах других западных стран. Хотя они и не поддерживают официальных дипломатических отношений с Сирией, неофициальные контакты продолжаются несмотря ни на что.
Не помогли сирийской оппозиции и постоянные скандалы вокруг координации действий с радикальными исламистами вроде кругов Аль-Каиды*. В какой-то момент даже Израиль, который длительное время выступал сторонником оппозиционных сил в Сирии, был вынужден отказаться от их поддержки. Западные страны де-факто дали карт-бланш сирийскому правительству для установления контроля над южной частью страны. Это можно считать первым жестом с 2012 года в сторону легитимации правительства Асада со стороны США, Европы и Израиля.
Парадокс ближневосточной политики
Однако последнее заявление Трампа о выводе всех войск из Сирии гораздо существеннее того, что произошло в начале года. Трамп говорит, что этот вопрос был решен уже очень давно. Ведь еще будучи кандидатом в президенты, он в своей программе обещал отказаться от американского участия в сирийском конфликте. Тем не менее все несколько сложнее, чем описывает Трамп.
Его предвыборная кампания олицетворяла суть идеологического парадокса о ближневосточной политике в Республиканской партии. Президентство Обамы стало периодом переосмысления наследия Джорджа Буша-младшего для республиканцев. Многие из крупных политиков от "партии слонов" признали, что война в Ираке была ошибкой. Оккупация Ирака произошла на основе ложных донесений разведки, которые впоследствии были опровергнуты. Она же привела к дестабилизации ситуации во всем регионе. Но оставался вопрос: каким образом иракское наследие должно повлиять на политику США на Ближнем Востоке в будущем.
В 2013 году, в период обострения гражданской войны в Сирии, администрация Обамы представила план интервенции в страну. Около 20 тысяч американских солдат должны были прийти на помощь оппозиции и общими усилиями добиться поражения правительственных войск. Однако республиканцы в Конгрессе отказались предоставлять Обаме разрешение на ввод войск в Сирию. Кто-то из них критиковал план Обамы за неточность и расплывчатость. Другие просто считали, что Америке не стоит помогать сирийской оппозиции, весомая часть которой относит себя к радикальным исламистам. Давление со стороны Конгресса вынудило Обаму ограничиться лишь частичной помощью оппозиционным группам. Американские войска все-таки оказались в Сирии, но в ограниченном количестве.
Однако примерно через год контекст всей сирийской войны стал лишь частным случаем более крупной истории — возникновения ИГ. "Исламское государство***" взяло под свой контроль значительную часть территории Ирака и Сирии. Оно же вернуло в американский политический дискурс те нотки интервенционизма, которые начали исчезать. К этому времени большинство законодателей в обеих партиях требовало от Обамы начать военную кампанию против ИГИЛ. Он ее и начал в июле 2014 года.
Даже те политики в США, которые не были сторонниками ввода войск в Сирию, были вынуждены согласиться с необходимостью противостояния ИГИЛ. Предвыборная кампания кандидатов в президенты США пришлась на активную фазу войны с "Исламским государством***". Никто из них не призывал ее заканчивать или завершать. Но несколько кандидатов, включая Трампа, попытались совместить в своей программе идею сокращения американского вмешательства на Ближнем Востоке с борьбой с ИГИЛ.
Понятно, что с самого начала такой симбиоз представлялся противоестественным. Каким образом США смогут уйти с Ближнего Востока после разгрома ИГ**? Ведь там опять возникнет вакуум политической силы, который вновь может быть занят радикальными группировками. Кто будет защищать демократическое иракское правительство? Какую стратегию предпринять в отношении Сирии — поддерживать ли там оппозицию, курдов или выразить вотум доверия правительству Асада?
И с самого начала президентства Трампа стала очевидной двойственность, лежащая в основе его политики. С одной стороны, Трамп старался нанести как можно больше урона оставшимся к тому моменту силам террористов. Интенсивность бомбардировок стран западной коалиции усилилась в разы. Трамп отменил многие регуляции Обамы, которые запрещали ВВС США осуществлять авиаудары по тем местам, где могут находиться мирные жители. Стратегия Трампа действительно позволила эффективней бороться с ИГИЛ** и стала одним из факторов, приведших к его быстрому разгрому.
С другой стороны, была и та неопределенность, с которой Трамп относился к другим важным проблемам Ближнего Востока. Белый дом каждые полгода менял свою точку зрения о том, стоит ли Башару Асаду уходить. Трамп дважды совершил бомбардировки позиций правительственных войск в Сирии, но между делом его администрация вела переговоры с Асадом. В течение первого года на посту Трамп продолжал политику активной поддержки сил сирийской оппозиции, но затем он решил, что в этом больше нет прока.
Такая неопределенность вновь прослеживается и в нынешнем решении о выводе американских войск, большая часть из которых располагается на курдской территории. Часть администрации Трампа считает такой шаг опасной ошибкой, которая может привести к контрнаступлению ИГИЛ** и других исламистов. Джеймс Мэттис так и вовсе предлагает задействовать американские войсковые части в политике создания национального государства курдов.
Другие члены команды Трампа, включая его советников Джона Болтона и Стивена Миллера, полагают, что основная задача в Сирии уже завершена. Их не беспокоит сохранение Башара Асада у власти или будущая судьба курдов, оставленных на произвол судьбы. Для Болтона главный вопрос на повестке дня — противостояние усилению влияния Ирана в регионе. Хоть Сирия и остается его ключевым союзником, она уже пошла на отдельные уступки западным странам. Иранские конвои были отодвинуты от границы с Израилем в качестве ответного жеста на то, что Тель-Авив не стал реагировать на наступление правительственных войск на юге Сирии. Вполне вероятно, что пакт подобного рода может быть заключен и в отношении всего военного присутствия Ирана в Сирии между Вашингтоном и Дамаском.
Вывести всех до выборов
Фактическое военное поражение ИГИЛ** все-таки открывает возможность для Трампа наконец-то осуществить большой поворот американской внешней политики на Ближнем Востоке. В принципе, он уже сейчас и происходит. Речь здесь идет не только о выводе войск из Сирии. Дипломаты от Госдепартамента ведут активные переговоры с лидерами "Талибана"***, чтобы найти компромиссный план сосуществования официального афганского правительства и их организации. Белый дом намеревается поставить точку в войне в Афганистане до президентских выборов в 2020 г. Трамп стремится вывести все регулярные американские войска из страны не позднее осени 2020 г.
Дипломатической работой в этом направлении заведует спецпосланник Залмай Халилзад, который выполняет роль посла США в стране. Он провел ряд встреч с руководством "Талибана"*** в их официальном офисе в Катаре. С ним приехал пообщаться Мулла Якуб, сын убитого лидера "Талибана" Муллы Омара, и один из заместителей действующего руководителя организации.
Халилзад видит заинтересованность у оппонентов в заключении дипломатического соглашения с США. Он считает, что "Талибан" не верит в возможность военной победы. Чтобы активнее мотивировать лидеров "Талибана"*** сесть за стол переговоров, Пентагон по приказу Трампу существенно нарастил бомбардировки страны. За неполные 11 месяцев этого года на Афганистан были сброшены более 5500 бомб — рекорд за весь период войны.
Одновременный вывод войск из Сирии и Афганистана вместе с сокращением американского контингента в Ираке станет значимой политической победой для Трампа в преддверии его попытки переизбрания. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первые шаги в этом направлении он начал делать уже сейчас, спустя месяц после промежуточных выборов в США.
Вообще для действующих американских президентов подобное поведение — своеобразная традиция. Как правило, промежуточные выборы носят для их партии плачевный характер. И первым импульсом после таких выборов становится переориентация на внешнюю политику. Президенты начинают активно ездить по миру, встречаться с лидерами других стран, заключать новые договоры, чтобы как-то компенсировать поражение на выборах в Конгресс.
Также поступал и Обама после выборов 2014 года, когда он начал сразу же торопить Иран с заключением ядерного соглашения, а также устремился на Кубу для исторической встречи с Раулем Кастро. Трамп во многих аспектах остается уникальным политиком и президентом, но в данном случае его поведение вполне типично. У республиканцев больше нет контроля над Палатой представителей, и это значит, что законодательная деятельность Трампа на ближайшие два года будет остановлена. Лишь в случае своего переизбрания в 2020 г. и одновременного возвращения контроля над нижней палатой у Трампа появится возможность продолжать свои реформы. Демократы не собираются идти на какие-либо компромиссы с Трампом и постараются заблокировать любые его предложения. В таких условиях единственным направлением, по которому он сможет добиться существенных результатов, остается внешняя политика.
Стена непонимания
Но есть у Трампа и другая, более приземленная мотивация для того, чтобы объявить о выводе войск именно сейчас. Как раз на днях Белый дом потерпел серьезное поражение в переговорах с Конгрессом о выделении средств на строительство приграничной стены в новом бюджете. Демократы, которые поставили цель не дать Трампу построить стену, пообещали заблокировать любой проект бюджета, в котором будет идти речь о финансировании ее возведения. Правительство США вновь оказалось под угрозой закрытия на неопределенный срок. Первоначально Трамп обещал использовать все доступные ему средства для того, чтобы "выбить" эти средства на стену. Но в итоге он согласился пойти на компромисс с законодателями, которые предложили ему 1,6 млрд долларов на общее усиление охраны границы.
Компромисс Трампа немалая часть его сторонников расценила как пораженчество. Ведь скоро уже будет два года, как Трамп находится на посту президента, а его стена, главное предвыборное обещание, только-только начинает строиться. Неожиданно поставив на повестку дня вопрос Сирии, Трамп смог сбить поток негатива в свою сторону и дать журналистам новую почву для обсуждения.
Неудивительно, что большинство политиков в Вашингтоне негативно восприняли слова Трампа о выводе войск из Сирии. Многие республиканцы возмущены тем, что Трамп не стал с ними предварительно обговаривать этот вопрос. Демократы называют решение Трампа "победой России и Ирана" и требуют от президента "защищать национальные интересы США в регионе". Однако внешняя политика — это удел президента, и возможности Конгресса как-то остановить Трампа очень ограничены.
Конечно, законодатели в итоге могут принять какой-нибудь законопроект, который бы воспрепятствовал президенту отправлять войска из Сирии домой в Америку. Но для начала им пришлось бы найти юридическое обоснование нахождению американских солдат в стране. Ведь Конгресс так ни разу и не разрешил Белому дому — что Трампа, что Обамы — вести военные действия в Сирии. Так что шансы на окончательный вывод американских войск из Сирии в следующие два года теперь довольно высоки.
* террористическая организация, запрещенная на территории России
- * террористическая организация, запрещенная на территории России
- ** ИГИЛ, ИГ, Исламское государство - террористическая организация, запрещенная в РФ
- *** «Талибан» – террористическая организация, запрещенная в России.
