Экс-депутат Госдумы Роберт Шлегель выразил сожаление из-за того, что в России больше нет Немецкой республики и никто ее не восстанавливает, следовательно, немецкий язык и культура не могут изучаться на равных с русскими. Национальная автономия поволжских немцев существовала в составе РСФСР с 1923 до 1941 года. С 80-х предпринимались попытки ее возродить, но к успеху не привели. Трагедия поволжских немцев состояла в том, что они так и остались чужими на Волге, а когда их депортировали, оказались на грани потери своей идентичности. Сергей Харламов рассказывает, как жили немцы в СССР и что с ними стало.
Титул "самого разделенного народа" — понятие относительное, потому что основывается не на численности, а на мифологии и количестве исторических несправедливостей. В реальности самым разделенным народом являются китайцы, коих по всему миру в разных странах насчитывается до 100 млн. Многие из них враждуют с сородичами. Однако идеи разделенности у китайцев в культуре нет.
Зато она есть у цыган, евреев, русских, англичан, испанских народов и немцев. С германским народом все не так очевидно. Если проживающие в Германии немцы считают австрийских немцев частью большой нации, то австрийцы с соседями не согласны. То же самое с датчанами и бельгийцами. Потомки немецкой крови проживают на всей территории Европы, на Ближнем Востоке, в Южной Америке и Африке. Немецкие общины есть в США, ЮАР и, конечно, на территории СНГ.
Массовый приход немцев в российские земли начался в 1760-х годах, когда императрица Екатерина II подписала два манифеста: они разрешали иностранцам не только селиться на территории страны по согласованию с властями, но и освобождали от налогов, крепостной повинности и гарантировали им сохранение культурной идентичности и религии.
Вопрос веры
Кто в здравом уме поедет в глушь, в Саратов? На берега Волги немцы ехали не от хорошей жизни: Германия переживала упадок, вызванный экономическими потерями и религиозными войнами. С XVI века в Германии, Дании и Нидерландах находился центральный театр Реформации — религиозной борьбы католиков, поддерживавших власть Папы, и протестантов, критиковавших Римскую церковь.
Протестанты в своей борьбе против индульгенций, поборов и показного величия католиков не были белыми и пушистыми. Свое место в современном мире они завоевали кровью последователей, которые боролись в том числе и с другими протестантскими ответвлениями. Одним из таких было меннонитство.
К XVIII веку лютеране уже занимали важные государственные посты, подвергая гонениям всех, кто не встал на их сторону. Члены меннонитских сект должны были платить огромные налоги в 5000 талеров, в конце XVIII века у них и вовсе отобрали право приобретать земельную собственность.
Приглашение Екатерины II стало спасательным кругом для неугодных религиозных общин. С переездами боролись, отбирая документы и расправляясь с "вызывателями" — людьми, которые за плату или за идею помогали меннонитам перебираться в Россию. Но, несмотря на это, около 30 тысяч человек смогли переехать в последующие годы. Уже в 1770-е в Поволжье было образовано 106 немецких колоний.
Екатерина II делала это вовсе не из альтруистских побуждений и даже не из долгосрочных экономических выгод развития южных земель. Вместе с колонистами в Россию приезжали попавшие в опалу члены Общества Иисуса, известные как иезуиты. Императрица в обмен на спасение служителей сама назначала им архиепископов и пользовалась привезенной иезуитской казной в своих целях.
Религиозный раскол и отъезд меннонитов стал первой чертой культурного раздела немецкой нации и первой ступенью в деле образования поволжских немцев.
Не такие
До начала XX века эмигрировавших из Германии в Россию насчитывалось уже более 100 тысяч, а всего в общине состояло около 400 тысяч человек. В какой-то момент распределенных земель стало не хватать, немцы начали селиться под Оренбургом, в Сибири и в Азии.
Конечно, нигде их тепло не встречали. Они все делали не так: не так строили дома, не так праздновали, отмечали не те памятные даты, суеверия у них тоже были другие. А уж и про религиозные обычаи и говорить не приходится.
Немцы привезли с собой игру в "пасхального зайца", в которой дети должны были искать сладости в специально сооруженных гнездах. Яйца они не били, а скатывали с горы — у кого дальше скатится, тот и победил. Немецкие застолья проводились чаще, чем у русских, а за счет экономической свободы были объективно пышнее. Немцы до конца XIX века говорили только на немецком, что только добавляло межнациональной напряженности.
Также среди немцев вплоть до советских репрессий был распространен обычай, который в "фатерланде" уже исчез. Если в немецкой семье умирал не успевший вступить в брак, его хоронили в брачном костюме. Обряд назывался "Венчание покойников" и соблюдался даже в отношении скончавшихся младенцев.
Но самой запоминающейся для русских стала манера немцев мыться в одной лохани всей семьей, чего в России понять не могли. Привезенная привычка экономить воду рядом с гигантской и чистой Волгой была абсолютно дикой. Немецкие общины часто массово страдали от блефарита (воспаления краев век, "болезнь Красной Шапочки"), и только государственная работа по разъяснению важности использования проточной воды поправила дело до наступления серьезных эпидемий.
Впрочем, осознав всю прелесть мытья, поволжские немцы подвели себе в деревни водопроводы городского типа и пользовались водой в домах, пока все продолжали носить воду из колодцев.
Приехав в Россию, поволжские немцы быстро забыли принципы капитализма: суровые природные условия, особенно в зимнее время, вынуждали немецкие семьи использовать принципы круговой поруки и общего хозяйства.
В 1817 году Германия закончила объединение земель, Александр II воспринял это как угрозу и отменил привилегии русским немцам. Их лишили налоговых льгот и уравняли в бесправии с обычными крестьянами. Что, конечно, не касалось великокняжеских семей с немецкими корнями, которые успели появиться за это время.
Образ предателя
В конце XIX века поволжские немцы предпринимают вторую попытку массового переселения — уже из России в страны Южной и Северной Америки. Это связано с введенной в 1874 году всеобщей воинской повинностью, которая распространялась и на них.
С началом Первой мировой в армии оказалось 50 тысяч русских немцев. Несмотря на то, что немцы в свое время бежали от своих и не питали к ним теплых чувств, в армии к немцам относились шовинистски. Большая часть немцев работала в тылу на самых низких должностях, хотя была гораздо образованнее русских.
Такое стечение обстоятельств стало благодатной почвой для роста большевистских настроений. С началом революционного 1917-го немцы принимали активное участие в формировании советов и "Декларации прав народов". В апреле 1918-го их представители объединились для создания Поволжского комиссариата по немецким делам. Делегация немцев посетила Москву, получив гарантии по сохранению самоуправления. В конце-концов была создана Трудовая коммуна немцев Поволжья, которая затем стала носить название автономной области в составе РСФСР.
Во время продразверстки коммуна работала плохо — было несколько крупных бунтов из-за плохого снабжения продовольствием. Вера в большевистское будущее сильно упала. Это заметно даже по численности выданных партийных билетов — всего три сотни на целый регион. В 30-х годах Поволжье подкосил голод. Десятки тысяч умерли, множество немцев уехало жить в города, откуда их семьи уже не вернулись, потеряв связь с корнями.
Вторая мировая стала для поволжских немцев ударом под дых. Государство в три дня переселило миллионное население поволжских сел в Казахстан и Сибирь. Никто не будет рад, если к нему вдруг в квартиру подселят пусть даже интеллигентного, но незнакомца. А если незнакомца тоже подселили против его воли, о приличиях все тут же забудут.
На это еще наложилась массированная антинемецкая пропаганда. От простых людей нельзя было ожидать, что они будут различать, кто военнопленный, а кто соотечественник, которому дали три часа на сборы и привезли на поезде, а потом забрали в трудовую армию с условиями, как в концлагере. Поэтому интернет сегодня изобилует множеством интервью с пережившими войну потомками жителей Поволжья, которым всю жизнь в спину кричали, что они "фашисты", "нехристи", "воры" и "предатели".
Я Траутвайн, да еще и Готлибовна — по полной программе. Позже поняла, какое замечательное имя Готлиб — от слов "Бог" и "любить". А в те годы это было проклятьем. И фамилию, и отчество сверстники перевирали, коверкали. И фашисткой меня обзывали. Я дралась, — вспоминает Елена Новоторжина, дочь депортированного Готлиба Траутвайна.
Замполит говорил мне: "Зачем на немке женишься? Твои родители будут против!" — рассказывает Вадим Третьяков, муж волжской немки Нелли Мейдер. — А мы просто полюбили друг друга и все. Мы не смотрели — татарин, немец или кто. Понравился человек и все.
В Игарке за зданием, где мы учились, находилась комендатура, раз в месяц нам надо было отмечаться. И каждый раз нас встречали словами: "Ну что, фашисты, пришли?" — Александр Бауэр, русский немец, депортированный из Поволжья на Таймыр.
У немцев жизнь сложилась по-разному. Некоторые так и не смогли оправиться от трагедии, озлобившись на соотечественников. Иные успешно продолжили жизнь в Казахстане, Башкирии, Новосибирске и Красноярске, от Алтая до Игарки. Однако к концу советской эпохи немцев в новой России осталось менее 400 тысяч человек — меньше, чем было до СССР.
Попытка вернуться
С начала 90-х значительная часть, около 100 тысяч человек, попыталась репатриироваться в Германию. Большинству это удалось, хотя ФРГ не была рада новичкам, которые толком и говорить по-немецки не умели. Советский Союз оказался для немцев бОльшим культурным котлом, чем Российская Империя — тюрьмой народов.
Из этого котла выкипела идентичность, которую многие сохраняли в религии и языке. Религия уничтожалась понятными для всего СССР механизмами, только для немцев они были болезненнее вот по какой причине: в домашние религиозные книги католиков часто записывают информацию о семье, даты рождения и т.д. Все это сжигалось. Язык же умер во время депортации, людям пришлось учиться русскому, а детям не давали учить немецкий.
В конце 90-х социальная программа для возвращенцев в ФРГ была закрыта. Причем русским немцам пришлось еще и вернуть социальные выплаты. Но дело было даже не в них. Поволжский немец Андрей Шмаль рассказывал "Российской газете", что долго оформлял "номер" на фермерство в Германии, а когда оформил, выяснил, что земли в "фатерланде" выдают только "своим". Некоторые, как Шмаль, снова вернулись в Россию и вынуждены были заново получать только что отданный российский паспорт.
Часть историков, например потомок волжских немцев Виктор Кригер, считает, что немецкую нацию может спасти только создание автономии на историческом месте. Однако объективно нужно понимать, что никто в эти зарастающие бурьяном деревни не поедет.
Под Саратовом не осталось никакой топонимики, достопримечательностей и культурного духа. А деревни находятся далеко от современных экономических артерий. В Поволжье, по разным оценкам, сейчас живет до 10 тысяч человек с немецкими корнями.
- * внесены в реестр средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента
