14 сентября Александр Лукашенко прилетел в Сочи на переговоры с Владимиром Путиным. Беседа с глазу на глаз длилась больше четырех часов. По итогам журналисты узнали, что Россия предоставит Белоруссии кредит на 1,5 млрд долларов. Кроме того, Москва пообещала выполнить все свои обязательства в рамках договоров. В свою очередь Лукашенко заявил, что Белоруссии надо "теснее держаться со старшим братом", и предложил спланировать совместные военные учения на годы вперед. Между тем один из самых распространенных вопросов в сети — зачем нам поддерживать хитрого соседа, который все последние годы лавировал между Россией и Западом, отчаянно торговался и шантажировал Москву. На этот вопрос отвечает Дмитрий Лекух.
Главный вывод после многочасовых переговоров российского президента Путина с лидером союзной Белоруссии, который удалось внятно сформулировать, выглядит неожиданно, но довольно убедительно: можно уверенно констатировать, что у Российской Федерации, по крайней мере на некоторых направлениях, наконец-то появилась "последовательная внешняя политика". Которую уважающая себя великая держава именно таким образом и должна выстраивать: не реагируя хаотично на постоянно возникающие в силу разных обстоятельств внешние вызовы, как это было с нашей внешней политикой еще совсем недавно, а именно формируя стратегические задачи и последовательно их решая.
Путин это подчеркнул с самого начала, дав понять не только Лукашенко, но и всем многочисленным внешним наблюдателям, что стратегически во взаимоотношениях двух союзных республик со стороны Российской Федерации вообще ничего не изменилось. Россия по-прежнему готова выполнять все ранее взятые на себя обязательства, в том числе и в сфере безопасности. Ну, а если Белоруссия пока справляется с вопросами внутренней безопасности своими собственными средствами, так это и вовсе хорошо. Мы это еще и деньгами подкрепим.
В конце концов, 1,5 миллиарда долларов кредита — сумма не самая, прямо скажем, неподъемная. К примеру, стоимость операции по наведению конституционного порядка в рамках договора о Союзном государстве, если б ее пришлось проводить, стоила бы Российской Федерации куда больше, даже при самом оптимистическом сценарии.
А эти деньги Белоруссия нам еще и вернет, пусть и с совсем небольшими процентами, — можно даже и не сомневаться. Есть уже кредитная история, что называется: не самый простой, даже можно сказать сложный, но далеко не безнадежный клиент.
О чем именно общались главы государств с глазу на глаз на протяжении четырех часов, мы можем только догадываться: ну, не об увеличении же торгово-экономического оборота, как поведал традиционно лукавый в подобного рода случаях Дмитрий Песков. Хорошо хоть об увеличении удоев и росте урожайности зерновых ничего конкретного не сказал…
Зато мы можем хотя бы более или менее определенно судить о стратегическом характере и направленности этих договоренностей. Которые, судя по всему, должны быть конституционно закреплены в новом основном законе республики.
Тут ведь в чем дело: парадокс заключается в том, что государство Российская Федерация на сегодняшнем временном этапе вполне уважает белорусский государственный суверенитет, несмотря на то, что вполне отдает себе отчет в том, что мы — один и тот же народ. Ну что ж, да, один народ — два государства, так бывает, так исторически сложилось.
Науке истории такие образования известны, иногда они живут недолго, иногда закрепляются на века: это просто называется "разделенный народ", вполне известная в исторической практике конструкция. И хотя многим, включая меня, эта конструкция как раз не нравится, я все-таки реалист.
Да и не "два государства" мы имеем в данном конкретном случае, а минимум три, если не четыре: есть еще многострадальная Украина и Казахстан. Это все единый суперэтнос, сплавленный в единую политическую нацию лучшим способом закалки национального металла — через страшные годы и огонь Великой Отечественной войны. Так что народ един, а государства разные, и тут нет смысла снова переживать то, что Путин в свое время справедливо назвал "величайшей геополитической трагедией ХХ века".
Переживать бессмысленно, а пытаться понять, как в этой конструкции жить в нынешние и будущие времена и как ее заново помещать в единое цивилизационное пространство, надо как можно скорее. И вот тут важно вернуться к тому, чему мы порадовались в начале: к очевидному наличию у Российской Федерации понятной и долгосрочной внешнеполитической стратегии. И в эту долгосрочную стратегию, извините за цинизм, вполне помещался прежний "многовекторный Батька". И уж тем более поместиться нынешний, хоть и по-прежнему лукавый, но куда более, если хотите, "пророссийский", пусть и вынужденно. Кроме нас и китайцев на внешнем контуре ему говорить сейчас банально не с кем, но китайцы все-таки далеко. Да и риски у Александра Григорьевича сейчас не те, на которые можно ответить при помощи китайского ресурса. А вот русского в сложившейся ситуации хватает.
Собственно говоря, в этом и смысл с официальной российской точки зрения: Россия сейчас крайне заинтересована именно в суверенной, независимой и достаточно сильной и благополучной Белоруссии. Просто потому, что такая Белоруссия не может не быть пророссийской. Казалось бы, парадокс. На самом деле никакого. Просто любую "другую Белоруссию" немедленно сожрут ее новоявленные западные партнеры: они этого желания и не скрывают, закончились уже эти вегетарианские времена.
Поэтому выдача системного кредита на льготных условиях в пресловутые полтора миллиарда не менее выгодна и самой России: один почти неминуемый при таком тренде разворот товарных потоков из порта Клайпеда в порт Усть-Луга принесет российской казне много ништяков куда более интересных, нежели льготный процент с полутора миллиардов. Поясню: только в прошлом году один терминал порта литовской Клайпеды — Biri Krovini Terminalas, ориентированный на перевалку минеральных удобрений, — пропустил через себя 10 млн тонн сыпучих грузов, 98% (!) которых составляла продукция "Беларуськалия". Сейчас, когда Литва имеет другую белорусскую президентку, мне кажется, РФ просто обязана предоставить ведущему белорусскому предприятию возможность экспортировать свои грузы через порты Ленинградской области. Причем мы об этом много раз говорили с Александром Григорьевичем и без всяких протестов, сейчас просто уж совсем очевидным образом карты, что называется, легли.
А есть в той же Клайпеде еще и Klaipedos Nafta, пропускающий белорусские нефтепродукты на экспорт и принимающий нефть, закупаемую Минском в других странах, кроме России. К примеру, в июне и августе 2020 года в Клайпеду прибывали танкеры с нефтью из США. И в текущей обстановке в наших общих с Белоруссией интересах это безобразие прекратить. Особенно если учесть, что в той же Усть-Луге действует вполне современный и нефтеналивной терминал.
Есть вопросы и по контейнерным перевозкам, в том числе из стран ЕАЭС, того же Казахстана, которые тоже гнались через Прибалтику: "многовекторность" делала свои приватные отводки и с Великого Шелкового пути: что ж, если сами восточноевропейские тигры своей политикой эти "серые тропы" перекрывают, мы им можем только аплодировать и ни в коем случае не будем мешать. Стоит ли это пресловутых полутора миллиардов?
Которые, если б не это, все равно ушли бы в безразмерные карманы нарастающих отечественных резервов, которые кто-то тоже кому-то давал бы под интересные проценты в кредит. Но не мы, а те, у кого мы эти деньги бы разместили. И вот это уже другой, не менее реальный, но куда менее объяснимый с точки зрения чистой экономики парадокс. Впрочем, я сейчас не об этом.
Путин и Лукашенко наверняка касались и вопросов белорусского суверенитета. И укрепления белорусской государственной власти: напомню, Российская Федерация, как и КНР, прошедшие в Белоруссии выборы признала. И Лукашенко для нас легитимный президент. И новой "экономической ситуации" лидеры наверняка касались: Запад сам закрыл для белорусской "транзитной экономики" те "дырки", которые мы с российской стороны долгие годы мучительно пытались хоть как-нибудь залатать. Типа польско-белорусских яблок, белорусских креветок и авокадо. И украинских танков, ездящих по Донбассу на топливе из российской нефти, произведенного на белорусских, чего уж там скрывать, НПЗ.
Сейчас эти черные дыры российско-белорусской интеграции должны быть так либо иначе приведены в приличное, подобающее случаю состояние. Как и трафик белорусских грузов через прибалтийские, а не российские порты. Именно в этом вопросе Александру Григорьевичу нужно со всей искренностью помогать. Наверное, глупо объяснять почему.
Ну, плюс, безусловно, есть еще много и текущих вопросов: та же Белорусская АЭС, совместная система ПРО, несколько примороженных "дорожных карт" в интеграционных процессах. Тот же падающий взаимный товарооборот, который действительно беспокоит Путина, о чем он и сам отметил в открытой части.
Хоть мы и не знаем, о чем так долго общались наедине Путин и Лукашенко, задачи, стоящие сейчас перед Белоруссией, прозрачны: политическая стабилизация как суверенного государства, экономическая и правовая интеграция с Российской Федерацией, ликвидация "серых схем" взаимодействия с теми, кто еще недавно был для Лукашенко западными партнерами. Возможно, закрепление всего этого через конституционный процесс.
И что в данной ситуации лично мне особенно нравится, — нет, это не "Россия пользуется ситуацией". Напротив, это и есть та самая реализация стратегических внешнеполитических задач: да, внешний фактор, конечно, придал изрядного ускорения, но мы и так двигались в этом направлении.
И вот тут только не надо впадать в эйфорию: "подводных камней" на этом пути по-прежнему довольно много. Да и Александр Григорьевич, будем уж говорить прямо, по-прежнему все тот же сложный и иногда весьма двусмысленный человек. Но, хотя "проще" точно не будет, интеграционные процессы в российско-белорусских отношениях при сложившихся обстоятельствах могут стать куда более… м-м-м… управляемыми. И этим глупо не воспользоваться в наших общих интересах.
