Депутаты Госдумы пожаловались премьеру на цены. В пример они привели в разы подорожавшие лимоны и имбирь, а также огурцы, которые сети закупают по 27,5 руб. за килограмм, а продают по 149,9 руб. Такую ситуацию в ГД назвали беспределом и предложили правительству разработать механизм заморозки цен на продукты в особых случаях, например, во время режима ЧС или при необоснованном подорожании. Нужна ли нам заморозка цен и что она даст, рассуждает Михаил Мельников.
Они напрашиваются
"Коммерсант" предупредил россиян о скором росте цен на связь. Согласно опросу операторов, лишь 13% из них надеется, что расценки удастся сохранить на уровне 2019 года. Явное большинство указывают на неизбежность роста цен на 10% и более, в том числе 24% — на 20% и более (данные TelecomDaily). Все это при очевидном спаде доходов населения и несмотря на то, что в конце 2019 года тот же TelecomDaily планировал подорожание "всего" на 10%.
Это очень полезная и своевременная публикация. Главный смысл ее понятен: меняйте тарифы сейчас, переходите к нам сейчас, потом будет дороже — это древний как мир маркетинговый прием. Но перед нами хороший сигнал для правительства, которое со скоростью больной коронавирусом улитки движется к заморозке розничных цен и тарифов на время коронавирусных ограничений. Видимо, имеет смысл распространить их и на сферу связи — по крайней мере для крупнейших операторов.
Статистика
Сейчас, в середине апреля, многие мартовские розничные цены на продукты питания и лекарства уже подернуты романтическим флером, но статистика пока есть только по итогам первого квартала. Итак, с начала года рост цен на продовольственные товары составил 2,2%, что соответствует уровню годовой инфляции в 9,1% — не 2015 год, конечно, с его 15-16%, но все ближе к тому. По отношению к марту инфляция по продовольствию пока составляет 5,8%, что практически в два раза превышает инфляцию 2019 года. Росстат указывает, что в марте от роста цен сильнее всего пострадали Дагестан и Тульская область, тогда как Москва осталась практически на прежнем уровне — 0,3% в марте и 1,0% с начала года. Вероятно, это связано с наличием в столице какой-никакой конкуренции между торговыми сетями. Но когда нужно, эти ребята отлично работают и заодно.
Сильнее всего с начала года подорожали сахарный песок и плодоовощная продукция, но и то, и другое не имеет никакого отношения к коронавирусу: сахар был на ценовом "дне" и постепенно возвращается к нормальным цифрам, а у овощей обычное сезонное подорожание. Помидоры, лук, морковь, чеснок, лимоны — абсолютно предсказуемый набор, разрушающий , кстати, миф о каком-то невероятном росте цен на лимоны и чеснок.
На 2,0% с начала года подорожала бытовая техника, и это совершенно объяснимо: в розничные цены начали закладывать рост курса иностранной валюты: сами мы, увы, мало что производим.
А вот 2,2% подорожания медикаментов между 1 января и 1 апреля (и 1,3% за март) — это странно. По официальным данным, за март сильнее всего подорожал "Линекс" — на 4,2%, "Левомеколь" на 3,5%, ртутные градусники на 3,2%. Может, оно и так, но вот в реальной жизни мой любимый гипотензивный препарат "Экватор" подорожал в марте примерно на 10%. Понятно, что это эмпирическое наблюдение случайного человека по случайным аптекам, но знакомые "хроники", регулярно покупающие одни и те же лекарства, делятся подобными наблюдениями.
Низкие цены, низкие зарплаты
Нужно ли вообще ограничивать цены в России? Противники этого решения напоминают, что в стране объективно очень низкие цены на продовольствие и многие услуги. Это доказывается, в числе прочего, и пресловутым индексом бигмака, согласно которому рубль недооценен в три раза, то есть реальная цена компонентов знаменитого бургера (не злоупотребляйте им при вынужденной физической пассивности!) в 3 раза меньше, чем в США. Резкий рост цен зимой-весной 2015 года и его более слабое повторение весной 2016-го оказались "подорожанием впрок", благодаря которому торговля получила запас маржи и смогла почти 4 года избегать дальнейшего роста. Тогда же стабилизировался и валютный курс: коридор 60–65 руб./$, конечно, достаточно широк, но все же не критичен для масштабных экспортно-импортных операций. В результате мы отвыкли от роста цен и не закладываем его в свои финансовые расчеты.
Но у нас низкие не только цены, но и доходы (главным образом зарплаты). Поэтому пересчет по бигмаку не особенно улучшает картину. По итогам 2018 года мы занимали 64-е место в мире по ВВП на душу населения (между Аргентиной и Маврикием), а с поправкой на паритет покупательной способности (ППС) – 50-е место между Грецией и Турцией. И если сейчас не принять мер, по итогам 2020 года мы рискуем опуститься существенно ниже (не забываем про спад цен на нефть).
Безусловно, снижение курса рубля относительно доллара объективно влияет на цены, с этим ничего нельзя поделать, но не стоит преувеличивать масштаб этого снижения: торговцы говорят о нем так, словно доллар до сих пор стоит 80 рублей. В реальности он уже 73,42 и ситуация продолжает улучшаться.
Гнилой лебедь
Когда, описывая нынешнюю ситуацию, публицисты употребляют выражения "черный лебедь" и "идеальный шторм", они хотят увести вашу мысль от реальных проблем. А проблемы эти состоят не в самоизоляции и не в отсутствии ЧС, а именно в бесконтрольном росте цен, в "невидимой руке рынка". Так бы переболели, перекарантинили и восстановились, но делать это без финансовой подушки (по данным опросов, более чем у 50% россиян ее нет, хотя в денежных опросах верить на слово не стоит) при существенно выросших ценах практически на все достаточно сложно.
Безусловно, фиксация цен на продовольствие, медикаменты, связь — мера антирыночная, чрезвычайная и сильно бьющая по торговле. Министр торговли Денис Мантуров, ратующий за снижение антимонопольных ограничений, выступил против заморозки цен: "Это убьет торговые сети". Но запас прочности у сетей огромен. Спикер Госдумы Вячеслав Володин привел пример с закупкой огурцов по 27,5 руб. за кг и продаже по 149,9 руб. Понятно, что сеть берет на себя всю логистику, платит серьезные налоги, но при этом перекладывает на поставщика риски возврата и "прогибает" его так называемым акциями. Впрочем, даже без последних факторов маржа торговли абсолютно непропорциональна ее реальному вкладу.
Едва ли среди авторов Ruposters есть более убежденный рыночник, чем я, но нынешняя ситуация с торговлей никакого отношения к рынку не имеет. Несколько зарубежных компаний (считать "российскими" принадлежащие нашим резидентам, но зарегистрированные на Кипре или Британских Виргинских островах я отказываюсь) поделили между собой продовольственные, аптечные, промтоварные рынки и, выдавив мелких конкурентов, давят теперь с одной стороны на производителей и импортеров, опуская закупочные цены, а с другой — на покупателей, поднимая розничные.
Выход не один
Проблему роста цен при падении доходов надо решать, причем срочно. Самоизоляция оказалась достаточно дешевым для государства решением части проблем с коронавирусом — это был удар по интересам граждан, но они его приняли. Может быть, пора ударить и по тем, кто на этих гражданах наживается?
Заморозка цен будет стоить бюджету считанные копейки (чуть меньше станут сборы НДС и налога на прибыль), зато существенно поддержит население и, между прочим, увеличит его лояльность. При этом ни в коем случае нельзя замораживать закупочные цены — напротив, если производитель вынужден отгружать товар в убыток себе, власть должна силовыми методами пересмотреть его отношения с закупщиком. Ибо чем тяжелее ситуация в стране, тем важнее сохранять и приумножать именно производство. Сокращение маржи торговца непринципиально. При этом надо следить, чтобы не сокращались зарплаты: число занятых в торговле у нас вдвое больше, чем в сельском, лесном, рыбоводном хозяйствах, что тоже не есть показатель здоровой экономики.
Еще один вариант — хотя бы временно "экспериментально" объявить свободу торговли. Позволить мясокомбинатам, хлебопекарням, аграрным комплексам торговать с автолавок без всяких продавленных лоббистами тендеров, с минимумом разрешений — это создаст хоть какую-то конкуренцию сетям с их сотнями процентов прибыли. Можно возобновить колхозные рынки, переведенные в "цивилизованный", то есть несуществующий вид, вновь позволить людям торговать продукцией своих приусадебных участков — это поддержит как мелких садоводов, так и покупателей, у которых появится выбор. Все это не так сложно сделать — точно не сложнее, чем изменить ставки взносов в страховые фонды и ввести мониторинг банковских депозитов.
Как обустроить заморозку
Высказываются подозрения, что торговые сети могут придерживать товар до отмены ограничений. Кроме того, они могут просто не закупать продукцию, которую придется перепродать с совсем малой выгодой. Несомненно, обе эти уловки будут использованы, но у власти достаточно ресурсов, чтобы этому воспрепятствовать.
Так, срок заморозки цен должен быть неопределенным — до отмены чрезвычайных эпидемиологических мер. Очень сложно держать на складах продукцию до неопределнного времени.
Кроме того, у нас целая армия инспекторов, которые наконец смогут заняться делом. Нет в продаже товара, жалобы от покупателей? Делаем запрос поставщикам: "Почему не поставляете? Ах, поставляете, а в продаже все равно нет? Здравствуйте, а мы к вам в гости".
Контракты по закупкам составляются, как правило, на год, так что уклониться от покупки будет довольно сложно. Должен существовать список товаров, которые должны быть в продаже обязательно, по ценам не выше утвержденных. Хотя бы по нашей многострадальной продуктовой корзине.
Россия — страна ручного управления. Можно написать сколько угодно правил, но куда важнее, чтобы реальные владельцы сетей в своей самоизоляции поняли о осознали, что случится, если будут обнаружены факты манипуляций во время кризиса.
