3 июля на онлайн-сервисе START вышел "Текст. Реальность" — расширенная версия оригинального фильма Клима Шипенко "Текст", превращенная в веб-сериал. В главных ролях снялись Александр Петров, Кристина Асмус, Иван Янковский и Виталий Хаев. Иван Афанасьев посмотрел расширенную версию нашумевшей драмы и разобрал, превосходит ли она своего кинотеатрального собрата или же, наоборот, ему уступает, а главное, что еще осталось недосказанным в фильме, что можно рассказать в сериале.
Формула "всего да побольше" в кино работает далеко не всегда. А если быть совсем уж конкретным, не работает почти никогда. В 1923 году первооткрыватель монтажа как выразительного средства великий советский режиссер Сергей Михайлович Эйзенштейн опубликовал в журнале "ЛЕФ" статью под названием "Монтаж аттракционов", где заявлял о важности соблюдения определенной ритмики и компоновки кадров, чтобы фильм в итоге вышел увлекательным. Другой великий режиссер Андрей Тарковский в статье 1967 года "Запечатленное время" завещал, что монтаж не должен превращать фильм в строго выверенную компиляцию кадров, а обязан служить средством для выражения самоощущения художника. Важно понимать, что ощущение времени (а чем является кино, если не запечатленным временем?) у всех разное. Так вот, у Клима Шипенко, режиссера "Текста", и его монтажера Тима Павелко с этим все было отлично — оригинальный фильм был сбит так хорошо, что версия почти в 2 раза длиннее ему была не нужна. Но она появилась.
Простой парень Илья Горюнов не слушает мать и уходит в клуб со своей девушкой. В самый разгар веселья врывается опергруппа с антинаркотическим рейдом. Пытаясь защитить свою пассию, герой нарывается на молодого, но очень влиятельного следователя Петра Хазина, который подбрасывает ему в карман пакетик с наркотиками. Героя упекают за решетку на долгие семь лет. По возвращении из отдаленных мест Илья обнаруживает, что жизнь пошла под откос: мама лежит в морге, любимая девушка выходит замуж за другого, а лучший друг избегает общения с ним. Все это время парень следил за жизнью виновника своего заточения Хазина по его инстаграму. Узнав, куда тот направляется очередным вечером, Илья подкатывает к клубу и заводит разговор с Петром. Завязывается драка, в ходе которой Горюнов случайно убивает недруга и сбрасывает его в канализацию, а себе присваивает его телефон. Чужая жизнь, хранящаяся в айфоне последней модели, становится для него своей собственной.
Выход веб-сериала — отличный повод еще раз вспомнить один из важнейших фильмов 2019 года, который многие (по понятным причинам), к сожалению, запомнили лишь из-за резонансного участия в нем Кристины Асмус, жены Гарика Харламова, засветившейся в достаточно откровенной эротической сцене на грани с порно. Сразу расставим точки над "i": если вы уже видели оригинальный фильм, ловить в сериальной версии вам особо нечего, за исключением того случая, что вы ярый фанат оригинала (а также книги Глуховского). По сути "Текст. Реальность" — это такой director’s cut, режиссерская версия фильма, для удобства разбитая на абзацы (простите, на серии). Обычно "режиссерка" интересует как раз тех зрителей, кому попавшая в кинотеатры картина кажется неполноценным, куцым вариантом полноценного произведения, а значит не дает оценить его в полной мере. Скажем, и без того монструозный шедевр мирового кино "Апокалипсис сегодня" Фрэнсиса Форда Копполы идет 179 минут (полная версия — 202), а несмонтированного материала в нем было на 15 часов (!).
И это при том, что в фильме Копполы вертолеты кружат в смертоносном воздушном балете под Вагнера, поливают вьетнамские леса напалмом и вообще происходит такое, что словами не опишешь. "Текст" же в смонтированном виде длиной в 2 часа и 21 минуту — тяжелая социальная драма, в которой всего поровну: и фирменной достоевской безнадеги, и отношений между персонажами, и даже кое-какого, простите за такое слово, экшена. Что же могло не войти в эту образцово слепленную фреску о жестокой жизни современного россиянина? Ответ прост: бытовуха. Много бытовухи, на которой в фильме акцент не делался. Здесь же мы на протяжении примерно пяти минут, например, наблюдаем за возвращением Ильи из заключения домой. По дороге мы услышим анекдотичный разговор о жидких усах Дмитрия Пескова, посмотрим на сцену встречи героя с двумя полицейскими, услышим чуть больше слов из уст соседки Горюновых… Но, плюс-минус, это и все. Проще говоря, если в фильме все эпизоды мрачной "житухи" вроде грустного поедания супа в пустой квартире постарались ужать до чистого функционала (и в целом правильно сделали), то в "Реальности" нам предлагают посмаковать каждую сцену в бытовых мелочах. Тяготение к реализму, таким образом, диктует монтажеру свои правила: все, что зрителю неинтересно, надо оставить. Чтобы было как в жизни.
В 2019 году на игровой платформе Steam вышла видеоигра It’s Winter, которую окрестили "симулятором российской тоски": там можно было погулять по квартире, покурить, выкинуть мусор, покачаться на заснеженных качельках — и все. Никакой цели, никакой мотивации, никакого высказывания. "Проект-вербатим", как окрестил его создатель Илья Мазо. "Текст. Реальность" слегка напоминает "Зиму" именно неопределенностью собственного посыла. Если хочется поиграть в хорошую игру, ты включишь какой-нибудь The Last of Us. Если хочется посмотреть хорошее кино, ты включишь "Текст" Клима Шипенко. Если тебе хочется ощутить на себе экзистенцию русского человека XXI века, ты включишь игру Ильи Мазо. Если тебе хочется посмотреть, как Александр Петров долго и грустно пьет водку, матюгаясь и сокрушаясь по поводу своей тяжелой судьбы, ты включишь "Текст. Реальность". Растянутое, как агитационное полотно, заявление о бессмысленности жизни в России, где все заканчивается либо тюрьмой, либо полицией, а в конечном итоге — смертью. И тут уж зрителю виднее чьей: кого-то из персонажей сериала или его — от непочатой скуки.
"Текст" — кино, в первую очередь. Его новая веб-версия удивительно точно прочертила намечавшийся ранее лишь пунктиром контур между фильмами и сериалами. За минувший десяток лет телевизионная продукция, что за рубежом, что у нас, так знатно продвинулась в выразительности, что порой сложно отличить снятое "для видео" и для большого экрана кинозала. "Рассказ служанки", "Настоящий детектив", "Молодой Папа", а у нас "Шторм", "Звоните ДиКаприо!" — все эти творения переносят художественные приемы кинематографа в малые формы аудиовизуального искусства (интеллектуальный монтаж, цветовая поэзия, сложносочиненные мизансцены). А потом выходит "Текст. Реальность" — проект, который все эти достижения нивелирует, устраняет за ненадобностью, а главное отодвигает в сторону образцовый исходник. И предлагает смотреть все это (скорее всего) на экране ноутбука или, еще хуже, собственного смартфона (я, например, сознательно так и сделал). Отчасти это можно считать своеобразным метамодерном: мы наблюдаем с телефона за жизнью потерянного человека, который подсматривает за чужой жизнью через чужой телефон. Смысловая цепь замкнулась, уроборос укусил хвост и начал пожирать себя. Пришли к тому, с чего начинали.
Кто-то возразит мне, что есть филиппинский режиссер Лав Диас, фильмы которого длятся в среднем от 4-х до 8 часов, в них тоже особо ничего не происходит, но почему-то к нему ни у кого претензий нет. Все верно: сознательно смотреть, как Илья Горюнов копается в телефоне Хазина и рассматривает видеозаписи, на которых девушка Петра примеряет пальто в торговом центре, на протяжении 4,5 часов — удовольствие довольно сомнительное для экрана компьютера или мобильного телефона. Зачем люди ходят в IMAX? Чтобы получить впечатления от огромного экрана и мощи объемного звука. Зачем люди смотрят сериалы дома? Чтобы заполнить свой быт интересными историями, которые заставляют возвращаться к ним снова и снова. Зачем смотреть то, что имеет все признаки непростого, со вкусом препарирующего действительность зрелища для экрана кинотеатра, вне этого экрана? "Текст. Реальность", к сожалению, выглядит попыткой продюсеров просто заставить зрителей вложить свои деньги повторно. В эпоху, когда есть, как минимум, "Надежда" или "Содержанки" производства все того же START, это выглядит как вымогательство. Недаром говорят, что фильм рождается на монтажном столе (а в нашем случае — в программе для монтажа). И там же он порой умирает, когда к нему заново белыми нитками шьют, как сфабрикованное дело, недееспособные дубли.
