Владимир Путин и Си Цзиньпин запустили газопровод "Сила Сибири", строительство которого заняло больше пяти лет. Его общая протяженность составит 3 000 км: сейчас открыли участок от Чаяндинского месторождения в Якутии до Благовещенска, позже запустят второй участок (около 800 км) от Ковыктинского месторождения до Чаяндинского. Уже в следующем году Китай получит из России около 5 миллиардов кубометров топлива, к 2025 году поставки планируют довести до 38 миллиардов кубометров. Дмитрий Лекух — о том, что для двух стран означает этот газопровод и как он вообще повлияет на политический расклад.
Личное участие российского президент в запуске стратегически важных проектов становится национальной традицией. Так было с недавним открытием автомобильной магистрали М11 "Нева", так было на запуске "Ямал-СПГ" и совсем недавно, в режиме телемоста с Эрдоганом, на сварке последнего стыка "Турецкого потока". Также — в этом я не сомневаюсь — будет все происходить и со скорым запуском "Северного потока-2": Дания тут свидетель, и никакие поляки не смогут этому помешать.
Гарантированные контрактные обязательства "Газпрома" по "Силе Сибири" в 2020 году составят 5 миллиардов кубометров газа, в 2021 году — 10 миллиардов, в 2022 году — 15 миллиардов кубических метров отечественного "голубого топлива". В том же 2022 году "Газпром" даст в трубу первый газ со второго крупного месторождения — Ковыктинского, и уже к 2025-му "Сила Сибири" должна будет выйти на проектную экспортную мощность (часть газа по трубе идет и на внутреннее потребление на Дальнем Востоке) в 38 миллиардов кубических метров в год.
При этом минимальный отбор, согласно тому же контракту, — 85% от этих объемов, но об этом, думается, речь уже не идет: Китаю в сложившейся экономической и геополитической ситуации российский трубопроводный газ нужен в режиме "чем больше, тем лучше". Не далее чем в апреле Владимир Путин в ответ на фактически личную просьбу товарища Си заявил о дополнительных ежегодных поставках по "восточному маршруту" в объеме 6 миллиардов кубов. А также российский и китайский лидер тогда "выписали" личное поручение своим подчиненным ускорить согласование и приступить к реализации проекта "западного маршрута" или "Силы Сибири-2" (в девичестве газопровод "Алтай").
Что это для нас значит? В первую очередь, конечно, диверсификацию экспортных потоков. Еще лет 10 назад Россия, обладающая колоссальными запасами природного газа, по сути, имела выход только на один рынок сбыта — европейский. Да и там основные объемы мы поставляли партнерам в ЕС не напрямую, а либо через Украину, либо через Беларусь и Польшу. И это было искушением для всех "стран-транзитеров", включая вроде как бы и вполне себе дружескую Беларусь.
Изначально никто замещать ни украинскую ГТС, ни проходящий через Беларусь и Польшу газопровод "Ямал" не собирался. Задумка была простой и понятной: сначала построить альтернативные маршруты доставки, а потом добиваться нормализации условий за счет "конкуренции за транзит". То есть газ планировалось доставлять европейским потребителям как по "новым", так и по "старым" маршрутам, параллельно "давя потребителя" ценой за транзит по разным маршрутам. Стандартная, в общем, бизнес-комбинация, которая, скорее всего, рано или поздно привела бы к выработке более или менее устраивающих всех компромиссных решений.
Для того чтобы Европе при этом лучше думалось (разумеется, не только по этой, но и по куда более важным экономическим причинам), ей еще, согласно старой американской поговорке, "запустили в штаны ежа". Продемонстрировав, что альтернатива может быть и совсем глубокой, как "Сила Сибири", которая, кстати, конкурентом "европейским маршрутам" вообще никак не являлась даже по своей ресурсной базе. Это не газ с Ямала, который идет в Европу, это газ из Восточной Сибири, с Чаяндинского и, чуть позже, Ковыктинского месторождений, который сама природа предопределила экспортировать именно в Китай. Куда-либо еще "трубу" оттуда тащить — удовольствие ниже среднего. Словом, российская газопроводная отрасль, совершенно очевидно, готовилась к комфортному развитию событий, к постепенному "улучшению торговых позиций", к конкуренции между транзитерами и гармонизации рынков. И довольно ревниво наблюдала за усилиями "Новатэка" в области СПГ.
Но тут случился "Майдан". Если смотреть на ситуацию с точки зрения энергетических рынков, как для российских продавцов, так и для европейских покупателей, старательно выстраивающих цепочку взаимовыгодных компромиссов, он стал самой настоящей катастрофой. Украинская ГТС перешла под политический контроль людей, для которых невыгодно любое присутствие дешевого трубопроводного газа в Европе. А с ними можно было договариваться только об одном: о сроках и о "квотах" для СПГ. Само по себе наличие дешевой ресурсной базы делает европейские товары чересчур конкурентными заокеанским аналогам, а это очень плохо: тут у наших заокеанских партнеров — от Трампа до Обамы и Хиллари с Байденом — трогательное единодушие. И европейцам пришлось активно лавировать, а нам так и вовсе принимать как данность, что работать будут только "новые маршруты". Россия выразила готовность принять такой расклад, объективно согласившись прекратить экспансивную политику в Европе. Косвенным свидетельством тому, кстати, является проект "Сила Сибири–2" ("Алтай" или "западный маршрут"), ресурсной базой которого будет уже важный для европейцев Ямал. Газа там, конечно, много. С учетом не только "Алтая", по которому он пойдет китайцам, но и СПГ-проектов "Новатэка" для Европы, это очень серьезный сигнал.
А сам по себе газопровод "Сила Сибири" пока что просто шикарный и очень нужный и нам, и китайцам коммерческий проект. Официально общая стоимость тридцатилетнего контракта на поставку российского газа в КНР по "восточному маршруту" составляет порядка $400 миллиардов. Газ в КНР идет из Иркутского и Якутского центров газодобычи, слишком удаленных как от морей (для производства СПГ), так и от иных рынков, кроме китайского. Параллельно там строится инфраструктура, ставится гигантский завод по производству гелия, идет газ потребителям Дальнего Востока, да много еще чего.
Точно так же он прямо выгоден и нашим китайским партнерам, ибо, при всей их пресловутой "сложности как переговорщиков", никаких "украин" между Россией и Китаем в данном случае нет. Как нет и никого, кто бы мог надавить в этом вопросе на нас или китайцев.
А российскому президенту после телемоста с Китаем уже можно начинать готовиться к не менее торжественному запуску "Турецкого потока", который состоится 8 января 2020 года. Эрдоган уже объявил.
