75 лет назад - 2 февраля 1943 года – немецкие войска капитулировали в Сталинграде. А 31 января в плен был взят генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс, гордость немецкого Генштаба. Новое звание он получил буквально накануне. Владимир Тихомиров рассказывает, как советские разведчики вели охоту за немецким главнокомандующим.
Держаться нет сил
С тех пор, как 6-я армия вермахта была взята в котел под Сталинградом, наши разведчики стали охотиться за командованием немецкой армии. Был отдан приказ: немецкие генералы и командующий армией Фридрих Паулюс не должны вырваться.
Подпольщики сообщали, что его ставка находилась в станице Голубинской, за 120-150 км от Сталинграда, откуда Паулюс посылал панические телеграммы в Берлин:
Русские продвигаются по ширине в шесть километров с обеих сторон. Закрыть прорыв больше нет возможности.
В ответ Гитлер телеграфировал:
Командующему армией со штабом направиться в Сталинград, 6-й армии занять круговую оборону и ждать дальнейших указаний.
Однако возвращаться в уничтоженный город Паулюс не спешил. Спасаясь от наступления Красной армии, он сначала перенес свой штаб в станицу Нижний Чир, затем в Тормосин, оттуда в Морозовск, после чего на аэродром Питомник – в 10 километрах от тогдашней границы города.
15 января 1943 года части Красной армии захватили Питомник.
Паника началась неожиданно и переросла в невообразимый хаос, - вспоминал полковник Вильгельм Адам. - Кто-то крикнул: "Русские идут!" В мгновение ока здоровые, больные и раненые — все выскочили из палаток и блиндажей. Кое-кто в панике был растоптан... Ожесточенная борьба завязалась из-за мест на автомашинах. Наземный персонал аэродрома, санитары и легко раненые первыми бросились к уцелевшим легковым автомашинам на краю аэродрома Питомник, завели моторы и устремились на шоссе, ведущее в город... Мороз делал свое дело, и вопли стихали. Действовал лишь один девиз: "Спасайся кто может!"
В тот же день генерал Паулюс добрался до Сталинграда, где и скрылся в подвале бывшего Центрального универмага, превращенного в настоящую крепость. Однако помощи ждать было уже неоткуда.
30 января 1943 года командующий 6-й армией вермахта радировал Гитлеру из самого центра Сталинграда:
Окончательное поражение невозможно оттянуть более чем на двадцать четыре часа.
Тогда Гитлер распорядился провести целую серию присвоений внеочередных званий офицерам и солдатам 6-й армии. И прежде всего фюрер приказал вручить Паулюсу жезл фельдмаршала – высшего воинского звания.
В военной истории не зафиксировано ни одного случая пленения немецкого фельдмаршала, - сказал Гитлер Йодлю.
Но фюрер просчитался - запертым в Сталинграде немецким воякам было уже все равно. Многие из них уже меняли форму с шитыми золотом погонами на простые офицерские шинели, рассчитывая попасть в плен как простые солдаты.
Утром 1 февраля радист штаба Паулюса направил последнюю радиограмму в ставку Гитлера:
6-я армия, верная своей клятве, осознавая огромную важность своей миссии, держалась на занятых позициях до последнего солдата... Русские в дверях нашего бункера. Мы уничтожаем оборудование.
Телеграмма заканчивалась двумя буквами "CL" – это международный радиошифр, означающий, что станция больше в эфир выходить не будет.
Самоубийство или плен
В тот же самый день полковник Вильгельм Адам записал в своем дневнике:
"Конец был близок. Надо было решать: самоубийство или плен? До сих пор Паулюс был против самоубийства, теперь же он начал колебаться. После долгих размышлений он сказал с огорчением:
Несомненно, Гитлер ожидает, что я покончу с собой. Что вы думаете об этом, Адам?
Я был возмущен: до сих пор мы пытались препятствовать самоубийствам в армии. И мы правильно поступили. Вы тоже должны разделить судьбу своих солдат. Если в наш подвал будет прямое попадание, все мы погибнем. Однако я считал бы позорным и трусливым кончить жизнь самоубийством. Казалось, будто мои слова освободили Паулюса от тяжелого груза. Он придерживался той же точки зрения, что и я, но хотел на моих аргументах перепроверить свои выводы".
По воспоминаниям Адама, тогда многие генералы и штабные офицеры требовали от солдат "сражаться до последнего патрона, а сами сдавались в плен без борьбы".
Переговоры
Роль парламентера история отвела старшему лейтенанту Федору Ильченко, заместителю начальника штаба 38-й отдельной мотострелковой бригады.
Много лет спустя он вспоминал:
Пленение фельдмаршала Паулюса – это случайность, стечение обстоятельств. Ведь до последнего момента никто не знал, остался ли он в Сталинграде или, бросив армию, улетел в тыл. Даже когда к немцам был отправлен ультиматум с предложениями о капитуляции за подписью Рокоссовского и Воронова, то обращение звучало так: "Командующему 6-й армией или его заместителю".
Советские разведчики пытались у каждого пленного немецкого офицера получить сведения, где находится командующий армией и откуда немецкие войска получают приказы. И вот, в одной из операций солдаты 38-й бригады захватили несколько тысяч немецких солдат и офицеров. Среди пленных оказался переводчик штаба немецкого армейского корпуса, который отлично владел русским, румынским, польским, несколькими наречиями немецкого языка. К тому же знал в лицо многих офицеров, вплоть до командиров батальонов.
Это был ценный пленный, - вспоминал Федор Ильченко. - Так как наш штабной переводчик немецкий знал не очень хорошо, то я решил переводчика-немца оставить при себе. После холодных сталинградских подвалов и полуголодного существования жизнь при штабе ему казалась раем. Вместе с моим ординарцем немец ходил на кухню и получал пищу наравне со всеми солдатами. Правда, особисты мне не раз грозили кулаком, но командир бригады меня защищал. А немец за эту добродетель выслуживался перед нами, как мог.
И именно немец-переводчик и вывел нашу разведку на последнее убежище Паулюса. В последние дни января 38-я бригада наступала в направлении железнодорожного вокзала, захватывая один подвал за другим. В одном из таких подвалов взяли в плен группу изможденных немецких солдат. Туда пришел и Федор Ильченко вместе с переводчиком, чтобы допросить пленных. И тут переводчик, возмущенно тыкая пальцем то в одного пленного, то в другого, начал кричать:
Это офицер, командир батальона! И это офицер!
Оказалось, что они переоделись в солдатскую форму, чтобы избежать допросов.
Разоблаченные немцы признались, что приказы они получают от командующего корпусом, который находится в большом здании универмага. О Паулюсе пленные не сказали ни слова. Может, не знали, а может, скрыли. В итоге командующий 64-й армией генерал-лейтенант Степан Шумилов отдал приказ наступать на Площадь Павших борцов, где находился Центральный универмаг, и захватить здания, где может находиться высшее немецкое командование.
Мы заняли позиции, а атаку на главные здания площади решили начать с утра: за день солдаты вымотались, да и боеприпасы надо было пополнить, - вспоминает Федор Ильченко. - Не успел я доложить в штаб бригады, как бойцы с переднего края сообщили, что с немецких позиций возле универмага кто-то подает сигналы фонариком и кричит, что хочет встретиться с советскими парламентерами. Я отдал приказ прекратить беспорядочную стрельбу, которая не затихала даже в сумерках. На нашем участке наступило затишье. Но соседи-то стреляли. А немец все кричал и кричал, звал представителей русского командования. Посовещавшись с офицерами, решили пойти туда.
Вместе с Ильченко вызвались еще четверо – трое автоматчиков и немец-переводчик.
Самым трудным оказалось заставить себя подняться в полный рост - было известно, что еще месяц назад Паулюс отдал приказ парламентеров не принимать. Не успели Ильченко с товарищами пройти и двадцати шагов, как с немецкой стороны раздалась автоматная очередь. Командир бригады тут же отдал приказ ответить немцам за обман. И уже через несколько минут на площадь обрушились первые залпы.
Утюжили немцев минут двадцать. Когда пыль и дым рассеялись, советские разведчики вновь увидели, как из подвала кто-то посылает сигналы фонариком. На этот раз делегация Ильченко добралась до универмага благополучно.
Когда металлические двери распахнулись, внутри все похолодело: в длинном широком коридоре по обе стороны стояли сотни две немецких солдат и офицеров, - рассказывает Федор Ильченко. - Правда, немцы уже тогда не казались нам врагами. Мы прекрасно знали, что они нас стали бояться. Они в тот 36-градусный мороз были в летнем обмундировании. То, что позже показывали в хронике, когда толпы пленных немцев идут в соломенных обмотках и женских платках, все это было правдой. Они надевали на себя все - любую женскую одежду, снимали одежду с убитых, только бы спастись от страшного холода.
Сопровождающий офицер привел советских солдат в большую комнату, делегацию уже ждал генерал-майор Фриц Роске. После того, как Красная армия рассекла 6-ю армию вермахта на две части, Паулюс передал все полномочия по управлению войсками в южном котле генералу-майору Роске, командиру 71-й пехотной дивизии.
Ильченко не знал, как выглядит Паулюс. И мысленно гадал, кто может им быть. Однако вскоре понял, что Паулюса среди присутствовавших нет. Он стал настаивать на том, чтобы его провели к генерал-полковнику Паулюсу. Роске заметил, что Фридрих Паулюс уже произведен в звание фельдмаршала.
В конце концов, Роске сдался и пригласил старшего лейтенанта в личные покои фельдмаршала.
В комнате было чисто. Большой стол был застелен зеленой бархатной скатертью, на кушетке у стены стоял аккордеон. Рядом на койке в рубашке без кителя (мундир висел на стуле) сидел осунувшийся, исхудавший небритый пожилой мужчина. Это и был фельдмаршал Фридрих Паулюс. При виде нас он сел и тяжелым затравленным взглядом посмотрел на меня. С Роске они обменялись несколькими словами. Я понял, что меня представили как русского парламентера. Паулюс кивнул мне головой.
После этого Ильченко поспешил к своим – и в Южном, и в Северном котлах немецкие солдаты продолжали вести огонь, каждый час боев уносил солдатские жизни.
Следом в убежище Паулюса отправился начальник-штаба 64-й армии генерал-лейтенант Иван Ласкин.
Мы приняли от Ильченко сообщение, - позже вспоминал Иван Андреевич. - Он встретился с представителями немецкого командования. Однако начальник штаба Шмидт заявил ему, что Паулюс будет вести переговоры только со старшими офицерами, равными ему по званию. Мне было приказано - отправиться в подвал универмага.
Никто не собирался от побежденного генерала Паулюса выслушивать какие-либо особые условия сдачи в плен. Перед генералом Ласкиным командир 64-й армии Михаил Шумилов поставил единственную цель: принять полную и безоговорочную капитуляцию немецких войск в Сталинграде.
Нас было пятеро, вместе со мной – командир батальона Латышев, переводчик Степанов и двое автоматчиков, - вспоминал генерал Иван Ласкин. – Когда мы подошли ко входу в здание, то увидели плотную цепочку немецких офицеров, которые, закрывая вход в подвал, угрюмо смотрели на нас. Даже когда наша группа подошла к ним вплотную, они не сдвинулись с места. Молча плечами отодвинули их от входа и, каждую секунду ожидая выстрела в спину, стали спускаться в темный подвал. Шли в темноте, держась за стену, надеясь, что в конце концов наткнемся на какую-нибудь дверь. Наконец ухватились за ручку и вошли в освещенную комнату. Сразу заметили на мундирах находившихся здесь военных генеральские и полковничьи погоны. Я подошел к столу в центре комнаты и громко через переводчика сказал всем присутствующим:
Мы – представители Красной армии. Встать! Сдать оружие!
Никто сопротивления не оказал. Однако на требование немедленной встречи с Паулюсом отказали.
Это невозможно, - заявил Шмидт. – Командующий возведен Гитлером в чин фельдмаршала, но в данное время армией не командует. К тому же он нездоров.
Ласкин потребовал, чтобы начальник штаба Шмидт отправился к нему и передал условия капитуляции немецких войск. Следом за Шмидтом последовал комбат Латышев, чтобы установить пост у кабинета Паулюса. У двери встал рядовой Петр Алтухов.
Вскоре в подвал спустились и другие советские военачальники: начальник оперативного отдела армии Г.С. Лукин, начальник разведотдела И.М. Рыжов, командир 38-й стрелковой бригады И.Д. Бурмаков и другие офицеры.
Генералам Шмидту и Роске предъявили требование: немедленно отдать приказ всем окруженным под Сталинградом войскам прекратить огонь и всякое сопротивление.
Генерал Роске сел за пишущую машинку. Позже подал текст "прощального" приказа.
Голод, холод, самовольная капитуляция отдельных частей сделали невозможным продолжать руководство войсками. Чтобы воспрепятствовать полной гибели своих солдат, мы решили вступить в переговоры о прекращении боевых действий. Человеческое обращение в плену и возможность вернуться домой после окончания войны гарантируется Советским Союзом. Такой конец – это сама судьба, которой должны покориться все солдаты. Приказываю: немедленно сложить оружие. Солдаты и офицеры могут взять с собой все необходимые вещи…
Роске приказали поправить: ВСЕМ солдатам и офицерам организованно сдаться в плен. Он добавил это важное указание. Штаб немецкой армии в последний раз пришел в движение в Сталинграде. Связисты передавали в войска текст приказа.
Следом вошли к Паулюсу.
Паулюс на ломаном русском языке произнес, видимо, давно приготовленную фразу: "Фельдмаршал Паулюс сдается Красной армии в плен". В этой обстановке он счел возможным сообщить нам, что всего два дня назад произведен в фельдмаршалы. Новой формы одежды не имеет. Поэтому представляется нам в форме генерал-полковника. Паулюс заявил, что ознакомлен с текстом приказа о капитуляции и согласен с ним. Мы спросили его о том, какие последние распоряжения Гитлера были ему переданы. Паулюс ответил, что Гитлер приказал сражаться на Волге и ждать подхода танковых групп. Поскольку нам сообщили, что штаб немецкой армии не имеет связи с группой своих войск, продолжающих вести бои в северных районах Сталинграда, я потребовал, чтобы Паулюс направил туда офицеров. Однако Паулюс отказался, заявив, что теперь он пленник и не имеет права отдавать приказы своим солдатам.
Роске придумал, как остановить стрельбу. Немцы выкатили припрятанную в подвале легковушку. В открытый автомобиль сели четверо немецких и советских офицеров, державшие советские и немецкие флаги со свастикой. Что интересно, даже красноармейцы никак не могли найти советский красный флаг. Машина поехала по разбитым улицам уничтоженного города, зачитывая приказ генерала Роске о сдаче в плен.
Полковник вермахта Вильгельм Адам позже напишет в своих мемуарах:
Советские и немецкие солдаты, еще несколько часов назад стрелявшие друг в друга, во дворе мирно стояли рядом... Но как потрясающе разнился их внешний облик! Немецкие солдаты — ободранные, худые, истощенные до полусмерти фигуры с запавшими, небритыми лицами. Солдаты Красной Армии — сытые, полные сил, в прекрасном зимнем обмундировании. Внешний облик солдат Красной Армии казался мне символичным — это был облик победителя. Глубоко взволнован был я и другим обстоятельством. Наших солдат не били и тем более не расстреливали. Советские солдаты среди развалин своего разрушенного немцами города вытаскивали из карманов и предлагали немецким солдатам свой кусок хлеба, папиросы и махорку.
В ночь со 2 на 3 февраля 1943 года высоко над городом пролетел немецкий разведывательный самолет и по радио доложил в свой штаб: "Никаких признаков боев в Сталинграде".
В те дни радиостанции всего мира передавали сообщения о победе на Волге. В адрес военного руководства страны и в Сталинград приходили многие поздравления. Дикторы же Берлинского радио были скупы:
Сталинградское сражение завершилось. Верные своей клятве сражаться до последнего вздоха, войска 6-й армии под образцовым командованием фельдмаршала Паулюса были побеждены превосходящими силами противника и неблагоприятными для наших войск обстоятельствами.
Чтению этого коммюнике по немецкому радио предшествовала приглушенная барабанная дробь и вторая часть Пятой симфонии Бетховена.
Гитлер объявил четырехдневный национальный траур. На это время были закрыты все кино, театры и варьете. Больше никто из немецких генералов не получил звание фельдмаршала.
P.S. В 1944 году фельдмаршал Паулюс в советском плену присоединится к движению немецких офицеров "Свободная Германия". Еще до окончания войны он подпишет заявление к немецкому народу: "Для Германии война проиграна. Германия должна отречься от Адольфа Гитлера и установить новую государственную власть, которая прекратит войну и создаст нашему народу условия для дальнейшей жизни и установления мирных, даже дружественных отношений с нашими теперешними противниками". На Нюрнбергском процессе Паулюс выступит как свидетель, приводя факты, обличавшие главарей фашистского рейха. По странному стечению обстоятельств он умрет в Дрездене в 1957 году – в очередную годовщину разгрома немецких войск в Сталинграде.
