Этнограф, лингвист, составитель словарей, ученый-антрополог, картограф. Артиллерист, гвардеец, участник Белого движения, русский генерал. Почетный гражданин Парагвая и участник Чакской войны. Защитник и покровитель индейских племен Латинской Америки. Вот неполный список занятий и званий русского офицера-эмигранта Ивана Тимофеевича Беляева, незаслуженно забытого на Родине, но почитаемого в далекой Южной Америке. Ruposters рассказывает историю одного из самых необычных русских генералов, сумевшего реализовать две своих главных мечты.
У Ивана Тимофеевича не было иного выхода, кроме как стать военным. В роду у него были и ученые-металлурги, и экономисты. Но больше всего Беляевы прославились достижениями на ратных полях. Еще при Екатерине II прадед Беляева, шотландский морской военачальник И. Эллиот, прибыл по приглашению императрицы поднимать русский флот. Другой прадед, Леонтий Трефурт, был адъютантом Суворова, писал за него письма иностранным полководцам и союзникам. Да что перечислять — Иван Тимофеевич даже родился в казармах Измайловского полка в 1875 году.
Иван Беляев
Однако душой Беляев тянулся к неизведанному. Он старательнее остальных предметов изучал географию, увлекался путешествиями и этнографией. Несмотря на плотный график обучения во 2-м кадетском корпусе Санкт-Петербурга Беляев успевал посещать лекции Императорского географического общества, воспитывая в себе любовь к terra incognita.
Он изучал испанский, интересовался историей Латинской Америки. В своих мемуарах Беляев писал:
"Все мы бредили гуронами и ирокезами, и я уже ничего не хотел, кроме Купера, кроме индейцев и всего, что только могло их коснуться".
Иван Беляев был дважды женат: первая супруга скончалась в 1906 году, неожиданно и скоропостижно. Второй брак был заключен уже по большой любви. Беляев женился на купеческой дочке Александре. Он познакомился с Алей на почтамте в Петербурге, а уже через три дня сделал ей предложение. Это сильно подпортило его военную карьеру: браки строго контролировались. Женитьба на дочерях банкиров, купцов, биржевиков и прочих представительницах невоенных семей с большим приданым нарушала спартанские гвардейские правила.
Через семь лет он станет гением-артиллеристом, его трудолюбие и смекалка породят на свет Устав горной артиллерии, который определит схемы взаимодействия артиллерийских частей с другими войсками. Еще год — и Устав будет применен на практике в Первой мировой войне.
Глядя на фото Беляева, невозможно даже представить, что этот человек получил Георгиевский крест за атаки с шашкой наголо и ранение на Юго-Западном фронте, что он, тихий и интеллигентный человек (жена называла его "заинькой"), примет активнейшее участие в знаменитом Брусиловском прорыве. Такой человек — отважный, но рассудительный и умный — был жизненно необходим нарождающейся советской власти.
Чтобы понять его характер, надо вспомнить случай 1917 года. Псковский вокзал, всего неделя прошла с того момента, как Николай II прямо здесь отрекся от престола. Все дышало революцией. Иван Беляев, тогда уже генерал, спускаясь в город, оказался окружен толпой солдат. Они потребовали от него снять погоны на основании Закона №1. И вот этот человек в очках вдруг произнес, обращаясь к разгоряченному солдатику:
"Дорогой мой, я не только погоны и лампасы, я и штаны поснимаю, если вы повернете со мной на врага! А на "внутреннего врага" против своих я не ходил и не пойду, так вы уж меня увольте!"
Разнузданной "роте" ничего не оставалось сделать, кроме как умерить собственный пыл, а генерал прошел дальше вглубь улицы. В мемуарах он будет описывать всю нереальность происходящего: еще вчера эти солдаты были готовы лечь в боях, а сегодня не дают простым горожанам спуску, если те не носят на лацкане красный бант.
От столкновения было не уйти, всякий должен был выбрать свою сторону. Каждый считал, что воюет за правое дело, каждый был по-своему прав. Беляеву досталась историческая участь оказаться на одной стороне баррикад с генералом Врангелем, с Добровольческой армией. Генерал отзывался о коллеге как об отзывчивом и добросовестном офицере. Беляев был настолько честен, что даже выступал за окончание экспроприаций продовольствия у крестьян, за что и поплатился должностью главного снабженца армии - он снова заведовал артиллерией под Харьковом.
Два года они сражались на юге нынешней Украины, Беляеву удалось выстроить слаженный артиллерийский механизм. Однако этого белым не хватило. 25 марта 1920 года Беляев вынужден был эвакуироваться их порта Новороссийска в неизвестность. Родины не осталось даже на карте, что для будущего географа было ударом в самое сердце.
Новый дом
Четыре года Иван Тимофеевич вместе с женой скитался по Европе в тщетных попытках завязать нужные знакомства, собрать вместе единомышленников, восстановить утраченное.
"В море продажного разврата и растления я надеялся найти горсть героев, способных сохранить и взрастить те качества, которыми создалась и стояла Россия. Я верил, что эта закваска, когда совершится полнота времен, когда успокоится взбаламученное море революции, сохранит в себе здоровые начала для будущего. Если нельзя было спасти Россию, можно было спасти ее честь".
Беляева принимали благосклонно, но дальше одобрительного покачивания головами не шло: за спиной у генерала шла молва о нем как о человеке себе на уме, витающем в облаках. Его идея о создании русской общины, куда мог бы приехать любой потерявший Родину земляк, популярностью не пользовалась, ведь в Париже да Лондоне высшему свету эмиграции и так было хорошо. Но Беляев не желал сдаваться.
Он уехал непонятым из Старого света, чтобы оказаться враждебным Новому: уже обосновавшиеся в Буэнос-Айресе русские не были готовы к проекту "Русского очага", как его назвал Беляев. Каждый из них уже нашел себе место под палящим солнцем Южной Америки. Ивану Тимофеевичу пришлось искать свое. Так Беляев оказался в Асунсьоне, столице Парагвая.
Беляев с женой
Парагвай, некогда могущественная латиноамериканская держава, закрытая и авторитарная, находился в разрушенном состоянии. Война за ресурсы на континенте с Бразилией и Аргентиной в конце XIX века подорвала экономику страны, а государство лишилось 70% мужчин. Отголоски поражения до сих пор проявляют себя: Парагвай никак нельзя назвать даже одним из лидеров по каким бы то ни было серьезным позитивным показателям. Экономически сильное государство с самодостаточной экономикой на начало века представляло собой один-единственный город (читай большое село) и жмущиеся к нему деревеньки.
И в таком откровенном захолустье случилось оказаться потомственному русскому генералу. В запасе - множество знаний об артиллерии, испанский и французский языки и любовь ко всему неизученному. Беляева закрепили в Военной школе Парагвая. Он начал преподавать военное строительство и французский.
Вскоре, однако, Беляеву предложили работу мечты: он должен был возглавить экспедицию в район Чако-Бореаль — один из основных районов, за который развернули спор Аргентина и Бразилия после войны, но так и оставили его Парагваю. Взамен правительство и лично военный министр Скенони обязались осуществить мечту генерала о "Русском очаге", посчитав, что смогут извлечь из этого выгоду.
Иван Тимофеевич позвал из Европы инженеров-геодезистов, конструкторов, даже разместил рекламу в газетах Белгорода. К Беляеву приехали 12 человек. Им дали жилье и жалование. Позже подтянулись еще несколько десятков, в основном, казаков, которые потом начали приглашать еще больше своих однополчан.
Беляев провел успешную экспедицию, а потом еще 12 походов подряд, и умудрился подружиться с местными племенами индейцев. Он выглядел как европеец, говорил как европеец, был похож манерами на европейца, но был добр к аборигенам, как никто из предшественников-исследователей. Племя гуарани в конце концов прозвало генерала "Белым отцом".
Генерал Беляев - второй слева
Но до настоящей дружбы с индейцами еще далеко, а с этой экспедицией Беляев и русская команда оказались в гуще событий перед новой войной между Боливией и Парагваем, назревавшей еще с окончания боевых действий против Тройственного союза.
Дело в том, что территория Чако-Бореаль (или Северный Чако) оказалась камнем преткновения между странами-соперницами. Эксперты предполагали в тех землях большие залежи нефти, поэтому обладание Северным Чако открывало стране путь от бедности к вершинам.
Ситуация осложнялась тем, что Испанская империя, некогда властитель всех этих земель, не удосужилась вовремя провести линию разграничения: территория даже спустя десятки лет оставалась неисследованной, в проведении четких границ испанцы просто не видели смысла.
Беляеву было поручено найти мифическое озеро Питиантута. Для засушливого района к северу от Асунсьона одно наличие такого озера могло бы стать толчком к развитию. Экспедиция увенчалась успехом через три месяца. После цинги, ядовитых змей и невыносимой жары десять квадратных километров питьевой воды показались настоящим подарком судьбы!
Парагвайцы поставили форт, дав ему название "Фортин имени Карлоса Антонио Лопеса" — парагвайского президента середины прошлого века, известного своим желанием модернизировать в стране все и вся. Но за громким названием не скрыть реальности: на самом деле это были пять глиняных хижин, в которых разместился гарнизон из 5 человек. Больше свободных сил у Парагвая просто не было.
Через два месяца боливийская разведка обнаружила озеро и форт. Взвод солдат в короткой стычке выбил парагвайцев из укреплений. Через месяц Парагвай попытался отвоевать форт, однако вернул его Боливии уже через несколько дней под артобстрелом. Собрав еще больше сил, парагвайцы все-таки выбили боливийцев оттуда. Однако Боливия в ответ решила не играть в кошки-мышки на берегу Питиантута и атаковала парагвайские форты Бокерон, Толедо, Корралес. Так началась Чакская война, длившаяся три года.
Старый враг
"Двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию, которая сейчас находится в руках большевиков. Все вы видите, как нас тепло приняли в Парагвае. И сейчас, когда эта страна переживает трудный момент, мы должны ей помочь. Ведь Парагвай стал для нас второй Родиной, и мы, офицеры, обязаны выполнить свой долг перед ней", - разглагольствовал бывший командир 9-го кавалерийского полка Николай Корсаков на собрании офицеров.
Повод собраться у русских был. Необходимо было решить, принимают ли они участие в войне, которая, на первый взгляд, их не касалась. Но на деле было как минимум две причины участвовать. Во-первых, Парагвай - теперь их дом, вторая родина, тепло их принявшая, которую необходимо защищать. Во-вторых, как оказалось, на стороне боливийцев в этой войне участвовало множество немецких офицеров, до этого отличившихся в Первой мировой. Местечковая война - шанс поквитаться с давним противником.
Часть американской карты Парагвая 1935 года
Русским, пожелавшим вступить в ряды парагвайской армии, сохраняли чины и звания, добавив только к должности латинские буквы HC — "Honoris causa", ради почета. Беляев оказался в самой гуще событий: от его тактического взгляда зависело очень много, ведь противник превосходил их и технологически, и числом.
Как оказалось, все решила не огневая мощь, а правильно налаженная система снабжения передовой. Боливия, обладавшая в десятки раз большими ресурсами, просто не смогла подвезти всю закупленную у США, Франции, Италии и Великобритании технику и припасы.
Парагвай же, наоборот, остался в выигрыше. Карты местности, составленные Беляевым, оказали командованию неоценимую услугу, позволив сократить время подвоза питьевой воды и оружия. Если боливийским снабженцам приходилось преодолевать маршем 150-200 км, то от линии фронта до первых фортификационных сооружений Парагвая было всего 29 км.
В сражениях не смогла принять участие боливийская кавалерия, а местное население — индейцы гуарани — явно симпатизировало парагвайской стороне. Кажется, кто-то постарался сделать их своими друзьями. В боях участвовало 80 русских офицеров. Некоторые из них погибли, в том числе в результате ошибок парагвайского командования. Например, русский капитан Василий Орефьев-Серебряков, бросившийся в атаку на боливийские пулеметы форта Бокерон и заслуживший славу, почет и увековеченный в названиях улиц Асунсьона.
"Эта маленькая и бедная страна нас приняла с самого же начала так, как она принимает представителей любой страны. Небольшая русская белая колония уже много лет живет здесь так, как, наверное, она жила бы у себя на родине: русские доктора здесь лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиками, русские профессора читают лекции, а не натирают полы, и даже русские генералы нашли применение своим знаниям и служат в военном ведомстве", - отвечал друг Беляева Язон Туманов на едкие комментарии оставшихся в Европе и Америке бывших соратников по Белому движению.
Больше всего Беляев отличился в битве при Нанве. Этот город должен был открыть прямую дорогу на Асунсьон, с его захватом войну можно было считать законченной. Беляев, будучи начальником Генштаба, организовал оборону города, обучил парагвайцев противостоять танкам, окружил Нанву минными полями. Немецкие генералы раз за разом посылали боливийцев на штурм, но солдаты гибли еще на подступах к городу. Боливия потеряла 2000 военных, а отсталый Парагвай, где целые батальоны подчас не имели даже сапог, — 193 человека.
Генерал-майор Ганс Кундт, немецкий военачальник, главнокомандующий боливийской армией (в центре)
За три года кровопролитных сражений парагвайцам удалось не только отбить атаки нападавших, но перенести боевые действия на территорию Боливии. Конечно, там уже Парагвай столкнулся с нехваткой продовольствия, однако обе стороны к 1935 году уже были не способны на активные наступательные действия. Перемирие было заключено на территории Аргентины. Парагваю отошли 3/4 спорной территории, Боливии разрешалось использовать порт на реке Парагвай. По злой иронии судьбы, технологии того времени не позволили извлечь так необходимую экономике страны нефть. К этой местности вернутся только спустя 70 лет.
Главный индеец
Русские отдали долг своей новой родине и были приняты с еще большим почетом. Русская община увеличилась до трех тысяч человек после Чакской войны, а ее победители получили возможность воплощать свои мечты. Кто-то желал спокойствия, уединения и безбедности, но только не неугомонный Иван Беляев.
Оставшуюся жизнь он активно занимался интеграцией индейских племен в жизнь латиноамериканцев: занимался различными просветительскими проектами: генерал составил несколько словарей испанский-мака и испанский-чамакоко, описал быт и нравы индейских племен Чако Бореаль, написал множество трудов о религии индейцев; известно, что Беляев ставил спектакли, в которых принимали участие только индейцы, разыгрывая важные для страны исторические эпизоды и гастролируя по всей стране.
Беляев в сопровождении представителей племени чамакоков
Также Беляев стоял у истоков борьбы за права индейцев, именно он создал Национальный патронат по делам народов, но не получил на свою деятельность ни копейки из бюджета, а позже был даже смещен с должности директора. Его восстановили в должности только спустя шесть лет и множества публикаций. Беляев получил добро на создание индейских колоний, а власти назначили Ивана Тимофеевича их администратором - фактически посредником между племенами и официальной властью. И это во времена Альфредо Стресснера, одного из самых жестоких диктаторов Латинской Америки (в тюрьмах во время его правления побывал каждый третий парагваец). Видимо, сказался тот факт, что Стресснер был у Беляева в подчинении в Генштабе во время Чакской войны.
Непосредственного успеха удалось достичь в основном благодаря религиозным трудам Беляева, показавшим схожесть концепций верований у индейцев и христиан. С помощью его трудов индейцев удалось ассимилировать в общество испанцев, сильных католической верой. Его Декларацию прав индейцев, в немного измененном виде, приняла Лига наций.
В конце жизни генерала индейское племя чамакоко провозгласило Беляева "касиком" - своим другом и благодетелем.
"Воистину невообразимой может оказаться человеческая судьба. О русском генерале Беляеве как таковом через два-три десятка лет исчезнет всякая память. Но как индейский каcик — друг и благодетель этого народа, он не будет забыт, пока на земле останется хоть один чамакок", - написал историк Михаил Каратеев на смерть своего друга.
В 1957 году Беляева не стало. В столице Парагвая был объявлен трехдневный траур. На его похоронах индейцы пели "Отче наш", а проститься с генералом пришли тысячи людей, в том числе первые лица государства. Они не дали властям похоронить Беляева вместе с остальными русскими на русском кладбище, повинуясь желанию самого русского генерала. Его тело перевезли за 50 км от Асунсьона, похоронили его на возвышенности и возвели над телом христианский склеп. Жена Александра покинет этот мир через пять лет после смерти мужа.
У них не было детей. Но их успешно заменили индейцы. После смерти сотни индейцев стали называть своих детей в честь Беляева. Сейчас в Парагвае живет около двух тысяч чамакоков, и все они обязаны своей жизнью русскому "Белому отцу".
