Для Британии ночь с 30 июня на 1 июля 1997 года можно считать самым пафосно-трагичным временем в современной истории страны. Ведь тогда она перестала быть Британской империей и распрощалась с последней колонией. В 1997 году ей пришлось отдать Гонконг, успехи в развитии которого британцы, конечно, приписывали себе. Свой уход они сравнили с закатом, передавая территории в руки авторитарных китайцев, к которым тогда относились с опаской и некоторым пренебрежением. Сергей Харламов напоминает, как бывшая метрополия передавала свое детище Китаю.
Для Британии XX век начался с громом пушек Первой мировой, когда она перестала придерживаться политики "блестящей изоляции" и стараться не ввязываться в международные конфликты, пытаясь сохранить колонии. Продолжился он "парадом суверенитетов" и деколонизацией. Британскому правительству пришлось взять займ у нового гегемона — США. Эти несчастные 3,5 миллиарда долларов страна смогла выплатить лишь в 2006 году. А в 1997 году Британия потеряла свой последний осколок — Гонконг.
Надо сказать, что Гонконг юридически никогда не принадлежал Британии: как известно, в 1898 году английские дипломаты вытребовали у Империи Цин территории современного Гонконга, 200 островов, чуть больше тысячи квадратных километров вместе с иными преференциями после Второй опиумной войны. Что делать с этой территорией, британское правительство тогда не знало, поэтому согласилось на договор аренды и разместило там военную базу. В начале XX века они даже хотели вернуть китайцам эти острова обратно — за ненадобностью.
Но закончилась Вторая мировая, в ходе которой Гонконг был захвачен Японией и отбит обратно. На Черчилля давили из США, требуя отдать Гонконг Китаю в качестве компенсации за поддержку коалиции в войне с Японией. Додавить не успели, в Китай пришел коммунизм во главе с Мао Цзэдуном. И нежеланный кусок территории вдруг превратился в яркий камень в короне монархического капитализма, который — оцените иронию — все равно предстояло отдать.
Британский закат
Передача управления должна была стать символом стойкости демократической системы перед авторитарными хозяевами. Церемонию власти готовили больше полугода. Организаторы назвали ее Sunset Ceremony — "церемония заката". За тривиальностью названия скрывался очень изящный способ поддеть Китай: только в одном названии британцы умудрились сравнить себя с солнцем, которое озаряет Поднебесную, а свой уход они сравнили с закатом, в темноту которого погрузится Гонконг с новыми авторитарными и непрогрессивными китайскими лидерами.
Церемония делилась на две части: малую, которая прошла в выставочном центре Ван Чай, открытом незадолго до описываемых событий, и на большую, проходившую на площади Золотой Баухинии. Баухиния — это цветок, очертания которого можно увидеть на новом флаге Гонконга. Кстати, конкурс для него длился около двух лет.
За месяц до церемонии газета Independent писала, что прощальные празднества, которые запланировала британская сторона, китайское правительство будет бойкотировать. Оставалось чуть больше 20 дней до события, но китайцы так и не уточнили, какого ранга представители в делегации будут сопровождать приехавшего проститься с последней колонией принца Чарльза, премьера Тони Блэра и министра иностранных дел Робина Кука. Все, чего удалось добиться британскому МИДу от китайской стороны, — указания, что представитель от КНР будет "сопоставимого возраста, что и принц Чарльз".
Однако опасениям журналиста The Independent Стивена Вайнса сбыться было не суждено. В Гонконг приехал сам Цзян Цзэминь, генсек ЦК КПК, в сопровождении будущего губернатора Гонконга Тунг Чи-хва. В 16:30 по местному времени официальный представитель монарха в британском Гонконге Крис Паттен закрыл последнюю сессию правительства. В 18 вечера он уже открывал большую прощальную церемонию словами:
Сегодня мы празднуем, а не скорбим.
Моросил неприятный липкий дождь, под которым разворачивалась пышная процессия из 4000 британских гвардейцев, выкручивавших кренделя винтовками и сапогами. Все действие происходило в бело-синих тонах, золотая униформа гвардейцев подсвечивалась огромными прожекторами.
Свое слово сказал принц Чарльз, от имени королевы Елизаветы призвав помнить 156-летнюю историю присутствия британских войск на территории гонконгских островов. Он говорил о невероятном успехе Гонконга, за сотню лет превратившегося из деревушки в мегаполис, занимающий первые строчки мировых рейтингов. Чарльз честно признался, что Британия будет оплакивать потерю своего детища, законы и свобода которого были, наверное, даже более либеральными, чем в самой метрополии.
Заиграла волынка, с огромного столба стали спускать два флага — британский и старый гонконгский. Спускали минуты четыре, все это время волынка пронзительно выдувала свои трели. Военные Восточного тамарского гарнизона бережно сложили оба флага и не успели еще полностью удалиться, как прожекторы вдруг залили площадь красным цветом, и на брусчатку вышла добрая сотня китайских детей в сопровождении Криса Паттена. Паттен произнес речь о том, как недолговечны старые политические альянсы и как крепка простая соседская дружба. А затем дети запели.
Огромная река из 600 танцовщиков с китайскими фонарями, казалось, превзошла по численности военных, и к концу песни выстроилась в огромные буквы HONG KONG, закрыв всю площадь. Хор пел новую, написанную китайскими композиторами песню, которая должна была стать гимном автономной территории. Там было что-то про мир, дружбу и процветание, но мокрых от проливного дождя детей совершенно не было слышно. Впрочем, текст песни в тот момент стоял даже не на вторых ролях.
Морин Эрлс, организатор этого представления, очень гордится его постановкой. Она вспоминает, как все было готово сорваться из-за дождя. Однако продолжить выступление попросили сами молодые исполнители. Эрлс предложила Паттену сказать свою речь в стенах центра на малой церемонии, но тот отказался, услышав, что и дети остаются. Паттен и другие участники церемонии быстро забежали в ближайший отель, куда им принесли новую одежду взамен промокших под дождем костюмов.
К 23:30 официальные делегации уже собирались в холле Ван Чай. На сцене стояли две трибуны, развернутых к зрительскому залу чуть под углом — так, чтобы быть напротив друг друга, посередине сцены стояло четыре флагштока. На двух справа висели британские флаги. В башни были вмонтированы ветродуи, чтобы флаги развевались в помещении.
После непродолжительной подготовки и марша британской гвардии по красному ковролину в 12 часов ночи военные приступили к спуску флагов. Одновременно с ними китайские военные начали подвязывать красное полотнище на флагштоке над аудиторией. Китайцы мешкали, запутавшись в стропах, что позволило британцам не спешить со спуском. Кажется, они только рады были еще немного повременить.
Британская делегация молчала, наблюдая за спуском своего флага. Когда же был поднят флаг КНР, в зале раздались бурные аплодисменты. Камера выхватила лицо Цзэминя, прочитать которое было совершенно невозможно: казалось, он недоволен происходящим, а вместе с ним и вся китайская делегация.
Но кто действительно был возмущен, так это принц Чарльз. В 2005 году таблоид Daily Mirror раскроет страницу его дневников о том дне. Он назвал китайцев "ужасными, старыми восковыми чучелами" из-за их каменных лиц. Было видно, как ему неприятно их общество:
"Передача Гонконга, или Великий китайский захват": Церемония была выдержана в ужасном советском стиле, - пишет Чарльз. - После моего выступления Цзян Цзэминь отделился от группы сопровождавших его лиц, ужасных, старых восковых чучел, и подошел к трибуне. Он произнес речь в пропагандистском стиле, которую его верноподданные при каждом удобном случае прерывали оглушительными аплодисментами.
А вот Паттен плакал. Когда спускали флаг — плакал, когда поднимали чужой — тоже прослезился. Оценил пафосность момента. Даже хлопками по команде китайцы сумели создать нужное напряжение, от которого "раскалывались" даже западные политики.
Морин Эрлс призналась, что заминка с флагами "отсрочила" передачу Гонконга КНР почти на три минуты, хотя все должно было произойти ровно в полночь. Она не винит себя как организатора, смеется и говорит, что у людей тогда не было смартфонов с автоматической настройкой времени, чтобы заподозрить ее в специально сбитом ходе мероприятия.
Через час Тони Блэр, принц Чарльз и другие делегаты из метрополии под звуки фейерверков уже отходили на королевской яхте "Британния" в сторону Филиппин. Красиво и величаво. А Паттен спустя еще несколько часов улетел на самолете British Airways. Из города, охваченного протестами пробританских граждан, чувствующих, как их оставляют один на один с красной угрозой.
