10 мая в прокат вышел фильм Павла Лунгина "Братство", который задолго до этого дня рассорил режиссера с ветеранами Афганистана, вызвал гнев Михалкова и заставил Минкульт перенести выход картины. Критики обвинили Лунгина в нарочитом показе нелицеприятных фактов, а Лунгин их — в попытке отлакировать действительность. Внук полковника разведки Сергея Филипповича Харламова, непосредственного участника показанных боевых действий, дает свою оценку фильму и объясняет, для кого он был снят.
Небольшой "Пазик" едет на фоне огромных гор. Пассажиры слушают голос диктора далекой Москвы, рассказывающий о сложившейся обстановке. Все герои некоторое время молчат. В голове всего две мысли: насколько далеко руководство от настоящего положения дел и насколько члены скачущего по дюнам "экипажа" далеко от родных краев.
Весь фильм — зарисовка, небрежный набросок войны. Войны странной и сложной в своих противоречиях. Невозможно уложить в голове: как это непобедимый советский народ, вся эта неумолимая военная машина, вдруг должен отступить, убрать кирзач с поверженного врага. Никто не видит или не хочет видеть, как эта махина сама себя сточила последним марш-броском, прежде чем разорваться на части.
Из-за монолитности сюжета в фильме нет развития. Персонажи остаются при своем, никто не меняет мнение, не разочаровывается ни в своих, ни в чужих действиях. Собственно, это единственная претензия, которую можно было бы предъявить фильму. Но также очевидно, что Лунгин и не пытался показать героев в развитии и придать динамики. Он методично подсвечивает характеры, реалистичный быт войны, на которой все зависит не от количества звезд на погонах, а от размашистого кулака.
Я прочитал достаточно критических отзывов перед просмотром фильма, чтобы иметь возможность лично убедиться в их лжи и несостоятельности. В фильме нет однозначно плохих или хороших персонажей, как нет их и в обычной жизни. "Братству" удалось поймать и передать чувство атомарности, у каждого свои интересы: у генерала, рискующего выводом войск ради своего сына; у прапорщика, который очень хотел привезти домой телевизор и ограбил моджахедов; у афганского социалиста, руками генерала желавшего стереть с лица земли политических противников; у русского, принявшего ислам, только чтобы его оставили в живых. Здесь и проявляется вся ирония названия картины.
Генералы, которых пригласили на предпросмотр фильма, бросались грязью в создателей, мол, не было никаких грабежей, никто не пытался подставить товарищей, пытаясь достать очередной трофей, и тем более никто не пил на службе — мораль советского человека была крепка, как сталь. Эти жалобы только доказывают то, насколько критики мелочны и себялюбивы, ведь они не смогли рассмотреть в кадрах фильма так знакомую им тоску по Родине, боязнь будущего, неумение жить мирной жизнью.
Впрочем, вся жизнь этих афганцев — сплошная война. И они вынуждены воевать даже с собственным отражением, искривлять зеркало, надеясь увидеть по ту сторону молодость. Но в ответ на них взирают только старческие, полные тоски глаза.
Фильм посвящен Николаю Ковалеву. Бывший директор ФСБ России и непосредственный участник Афганской войны в звании полковника КГБ, он точно знал, как дела обстояли на самом деле. При жизни его было сложно упрекнуть в недостаточном патриотизме. Единственная претензия у Ковалева к фильму была к излишней театральности боя, которую он был готов простить ради художественной целостности. Он умер незадолго до премьеры, но успел посмотреть отснятый материал, одобрив его правдивость.
Смогли бы критикующие картину афганцы сказать все то, что они писали в своих группах и анонимных телеграм-каналах, Ковалеву в лицо? "Поскреби" каждого — найдешь пыльный "телевизор Panasonic" или "магнитофон Sony" на антресолях. Всех можно упрекнуть в чем-то: кто-то разводил дедовщину, кто-то струсил, а кто-то искал выгоду. И в тех шкафах копится их злоба. В первую очередь на самих себя, потому что они простые люди со своими страхами и желаниями, а не герои выхолощенных боевиков, какими хотят казаться.
А ведь фильм не о том, как русские крали, дрались меж собой за телевизоры и магнитофоны. Даже самый трусливый и алчный персонаж фильма прапорщик, возвращаясь со сделки с моджахедами, говорит своему помощнику: "Ты что, я присягу давал!" — понятно, что никакой гранатомет он духам не понесет.
"Братство" даже не обращает внимания на повальную некомпетентность командования, что и привело к таким результатам. Афганцы не хотят вспоминать самих себя, сквозь зубы бранившихся на собственных командиров, не по своей воле ведущих их на смерть? Пускай помянут задохнувшихся угарным газом от работавших машин в тоннеле под Салангом из-за заминок в начале и в конце колонны.
Или критики фильма думают, что никто не договаривался с духами? Под покровом пыльной ночи, в свете фар БТР? "Братство" в этом моменте удивительно достоверно. Советские разведчики ездили "брататься" с врагом, торговали собственными жизнями, чтобы открыть дорогу назад своим собратьям. Приходилось есть из одной миски плов, чтобы показать не менее хитрым и еще более алчным моджахедам свою готовность сотрудничать. Кто-то брезговал, из-за чего подчас могли сорваться переговоры. В подобной ситуации моему деду пришлось подарить японские часы Ахмад Шаху. И всего две силы боролись за контроль среди камней и песков — уважение и страх. И ради мира ты либо не трогаешь кишлаки с убийцами (потому что у тебя "дружба" с группой духов), или уничтожаешь все на своем пути, готовый к последствиям и смертям настоящих друзей.
Точно так же и среди своих. Вдали от дома, когда правила размазаны по дну железного стакана, солдаты признают только грубую силу, с которой можно заработать уважение.
Владимир Колесников (в фильме он просто Володя) в совершенстве знал пушту. Вернувшись из заточения, преодолев мучения, показав свою силу, он долго описывал сослуживцам свое спасение. И только в середине рассказа Колесников понял, что рассказывал о злоключениях на чужом языке. Никто не перебивал его, понимая, сколько всего вынес этот человек и как необходимо ему выговориться.
Все, показанное в фильме, было правдой, в том или ином виде. И вывод войск для многих афганцев — столь же щемящий момент, сколь для старшего поколения трагическим фактом был развал СССР. И как герои фильма наблюдают вывод войск по телевизору вместе с главарем моджахедов, так же и большинство россиян наблюдало за развалом собственной страны по телевизору, не в силах что-либо сделать.
Отсюда понятно нежелание некоторых особенно яростных представителей афганских обществ, оскорбленных неприятными фактами, мириться с правдой жизни. Им кажется, что где-то еще существует их страна, развал которой они видели по телевизору, будто какой-то страшный фильм. Но правда не становится менее честной от того, показывают ее по ТВ или нет.
Общность разрушилась, но по какой-то причине мы не позволяем себе просто поговорить об этом. Ничего страшного не произойдет, если добавить новую точку зрения на события. Сахаров уже все сказал с трибуны. Возможно, после просмотра новые поколения смогут больше доверять старшим, сумеют найти общие точки соприкосновения, ведь этот фильм — для них, молодежи 18-25 лет. Ведь именно столько большинству персонажей в картине. Нельзя разговаривать с идеальной восковой фигурой. С живым, дышащим человеком, способным признать свои ошибки и уметь о них поговорить, — можно.
