Есть люди, которых невозможно описать несколькими словами и определить в какую-то группу - настолько они многогранны. Иван Иллич - один из таких. Философ, богослов, критик современного уклада, противник школ и медицины и т.д. Каждое определение про него и каждого в отдельности мало. В систематическом каталоге мировоззрений и биографий Иллича поставили в ячейку "христианский анархизм", "радикальный экологизм" и "утопический антимодернизм". Но и это не совсем верные характеристики. Андрей Полонский рассказывает о необычном человеке, который бросил вызов современному обществу с его институтами и экспертами, узурпирующими знание.
Из всех этих терминов только определение "христианский" имеет смысл - в молодости Иллич был иезуитом и доктором теологии и до конца своих дней оставался богословом. "Экологистом" он может быть назван только в той мере, в какой хотел ограничить обывателя в его стремлении пожрать все цветущее и дышащее на нашей земле, "антимодернистом" - поскольку отказывался признавать достижения технического прогресса как непреложную ценность, "анархистом" и "утопистом" - лишь потому, что видел мало пользы в основных социальных институтах современного мира.
Но в сущности Иллич совсем не об этом. Пафос его жизни и творчества - во внятном ответе на вопрос "быть или казаться".
Родиться Иваном Илличем
Иван появился на свет в старой балканской семье, связанной с большой европейской историей. Отец его, хорватский аристократ Петр Иллич, владел обширными землями с оливковыми рощами и виноградниками в окрестностях города Сплит. Мать Елена была наследницей знаменитого рода евреев-сефардов Регенстрейф, в свое время близких австро-венгерской короне. Дед по материнской линии Фриц Регенстрейф отчаянно разбогател на продаже леса в Боснии и Герцеговине и выстроил себе знаменитый дворец в стиле арт-нуво в пригороде Вены...
В 30-е годы, когда идеология национал-социализма спровоцировала взрыв антисемитских настроений на Балканах, Елена с тремя детьми уехала из Хорватии в Австрию. Она надеялась укрыться в родовом поместье. Но и оттуда пришлось бежать - в 1942 году блюстители чистоты расы добрались до собственности Регенстрейфов. Елена увезла детей в Италию, и Иван больше не увидел отца. Петр Иллич скончался в Сплите в годы войны. Дворец отобрали в пользу государства...
Иван учился во Флоренции и даже успел поиграть в движение сопротивления - распространял антифашистские листовки. В конце 40-х он поступил в Григорианский университет в Риме, изучал богословие и философию. Давние связи семьи с Католической церковью (не исключено, что еще в Средние века Регенстрейфы давали кредиты Римскому престолу) обеспечили молодому человеку блестящие карьерные перспективы. Свою первую проповедь Иван Иллич произнес в тех самых катакомбах, где апостолы преломляли хлеб агапы и римские христиане спасались от гонений. Ему суждено было стать князем Церкви, сам кардинал Джованни Монтини (будущий папа Павел VI) уговаривал остаться в Риме, но он избрал другую участь.
Земля, раскаленная Солнцем
В 1951 году он отправился в Штаты, чтоб изучать рукописи Альберта Великого (теолог, наставник Фомы Аквинского - прим.) в библиотеке Принстонского университета. Его интересовала алхимия. Тут же в Америке Иллич впервые столкнулся с латиноамериканской культурой и был поражен глубиной и интимностью христианской веры у пуэрториканцев. Став священником главного пуэрториканского собора в Нью-Йорке, он еще раз убедился в правильности сделанного выбора. Прочь из Рима его вела не одна лишь жажда познания, но и страсть миссионера: он хотел не столько учить, сколько учиться у своих прихожан - учиться простоте, горячности, любви к Богу и к жизни.
В 1956 году Иллича назначили проректором Католического университета в Пуэрто-Рико, университет готовил священников для Латинской Америки. Но в таком почтенном учебном заведении он проработал недолго. Его поразила дистанция между заявленными целями и реальными итогами образовательного процесса. А в 1960-м году Иван насмерть перессорился с местными епископами, которые активно вмешивались в политику и подвергали обструкции всех деятелей, которые выступали за легализацию презервативов. Иллич говорил тогда, что в смысле определения источника зла между атомной бомбой и презервативами католическая иерархия делает не совсем правильный выбор...
Покинув без сожалений Пуэрто-Рико, Иван обосновался в индейской деревне Кэрнавача. Глинобитная хижина под мексиканским солнцем стала его главным домом на всю жизнь, и, как рассказывал один из близких друзей Иллича Теодор Шанин, даже тогда, когда он уже не мог физически приехать туда, он возвращался постоянно то в воспоминаниях, то в мечтах.
В Кэрнаваче в 1961 году Иллич открыл Центр Интеллектуального Становления, который в 1966 был преобразован в знаменитый CIDOC (Center for Intercultural Documentation). Очень скоро Кэрнавача превратилась в одну из интеллектуальных столиц латиноамериканского освободительного и левого движения. Здесь, может быть, впервые в истории обучали священников чураться мертвой буквы схоластики. Убежденный, что интеллектуальное становление неотделимо от диалога, Иллич создал своеобразную лабораторию христианского свободомыслия, по настроению и ценностям созвучную всему молодежному движению 60-х. Не мудрено, что CIDOC почти мгновенно заинтересовал ЦРУ. У американских спецов на этот счет существовали самые серьезные основания: ученики Ивана Иллича проповедовали Христа и его свободу по всему континенту - от Никарагуа и Кубы до Колумбии и Бразилии.
В конце 60-х, по настоянию ЦРУ, Иллича вызвали в Ватикан, на суд инквизиции. Иван виртуозно защищал свою позицию, был оправдан, но при этом сложил с себя сан. Логика его проста: если Римский престол хотя бы раз усомнился в его лояльности и уступил требованиям иностранной спецслужбы, ему лучше говорить и действовать исключительно от собственного имени, не подставляясь и никого не подставляя под удар…
Общество без школярства
Главное отличие Иллича от большинства идейных лидеров революции 68-го года в том, что он ни в коем случае не нигилист. И руководит им не экзистенциальное отчаяние и не стремление к тотальному разрушению, а твердая убежденность в необходимости и возможности обретения смысла. Больше того, из тупиковой ситуации современности Иллич видит вполне определенный и конкретный выход; только выход этот - не акция толпы типа революции и контрреволюции, а нечто качественно иное - побег из зоны массового общества по узким и тернистым дорогам личных выборов. В этом смысле Иван близок интуиции знаменитого русского подвижника Серафима Саровского: "Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи". Только если содержание слова "спастись" для св. Серафима исключительно духовное, для Иллича оно скорее политическое. То есть никаких разговоров о "человечестве": вы с друзьями покидаете "убитое пространство" и обретаете, отвоевываете себе "живое", по возможности не оглядываясь. Понятно, что подобное настроение оказалось созвучно молодежному движению конца 60-х - начала 70-х годов, чем и объясняется исключительная популярность Иллича в ту эпоху.
С особым пристрастием Иллич анализирует те "достижения" постиндустриального общества, которыми, на первый взгляд, оно могло бы гордиться - обязательное среднее образование и здравоохранение. В работе "Deschooling Society" ("Освобождение от школ", единственная книга Иллича, полностью переведенная на русский язык) он не оставил камня на камне от самого духа "школярства" - за его обязательность и навязчивость, но прежде всего за ту путаницу, которую всеобщее среднее образование вносит в сознание молодых людей, заменяя познание формальным начетничеством, а диалог - простейшими приемами подавления и социализации.
Школа стала мировой религией модернизированного пролетариата и раздает пустые обещания спасения беднякам технологической эры... Мы позволяем государству решать за других, какое образование необходимо, а какое нет, совсем как в прежних поколениях устанавливали законы о том, что является священным, а что – светским... Школьные учителя и священники – единственные среди профессионалов, кто чувствует себя вправе совать нос в частные дела своих клиентов и в то же самое время проповедовать неприкосновенность личности перед аудиторией, которая не смеет шевельнуться.
Понятно, что "Deschooling Society", опубликованная впервые в 1971 году, вызвала жестокие споры в профессиональной среде. Но стрела попала в цель, и главные положения этой работы сегодня уже не звучат так парадоксально, как 30-40 лет тому назад. В некотором роде они даже приняты. И чем более высокие цели преследует учебное заведение в частности и система образования в целом, тем настойчивей они стремятся избавиться от механистичности, на которую указал Иллич...
Медицинская Немезида
Еще больший скандал разразился после выхода в свет илличевской книги по философии здравоохранения, которую он назвал "Medical Nemesis" ("Медицинская Немезида"). На нее обрушился весь врачебный и фармакологический истеблишмент США. Но идеи Иллича, сколь бы радикальными и противоречивыми ни казались они специалистам, опять же остались актуальны и по сей день.
Ничто не отстоит дальше от реальных проблем живых людей, чем современная медицина. Она разработала гигантский и неуязвимый механизм подавления, быть может, самый грандиозный механизм подавления в индустриальном и постиндустриальном обществе. Медик приставлен к здоровому и больному как пиявка. Он заменяет советчика, друга, священника; отнимает силы, время, деньги. Человек чаще всего приходит к врачу с одним единственным вопросом: "Доктор, скажите, я не умру?" И доктор кропотливо создает иллюзию бессмертия, подбирая пилюли, назначая процедуры и консультации. Некоторые врачи выписывают средства, будто бы снимающие "синдром городского жителя" или "тревогу по поводу экологии рабочего места". Подобная медикализация недомоганий является одновременно и симптомом, и причиной утраты автономии: у людей больше нет ни потребности, ни желания самостоятельно решать проблемы. В патогенном социуме медицина играет роль алиби.
Еще опасней, с точки зрения Иллича, лечение неизлечимых болезней на ранней стадии.
Оно приводит лишь к ухудшению состояния пациента: будучи избавлен от диагноза и всяческих процедур, он мог бы две трети отведенного ему врачами срока прожить в хорошем настроении.
Необходимая остановка
Из кризиса потребительского общества, согласно Ивану Илличу, возможны два выхода. На одном пути человек окончательно превращается в придаток машины, пожирающий собственное время, ресурсы и энергию. При этом он неизбежно "механизируется" сам, постепенно утрачивая "человеческое Я" не только на духовном и душевном, но и на телесном, биологическом уровне (развитие информационных технологий блестяще подтверждает это илличевское предвидение).
Но существует другой путь. Только он на самом деле приемлем для самосознающей личности, желающей сохранить и смысл, и самосознание. Путь этот, казалось бы, прост: необходимо остановить гонку или самому, без всякого сожаления, выйти из нее.
Оружие против страха
В 1976 году Иллич закрыл свой Центр. Меньше всего он хотел бы подарить миру еще одну застывшую форму "системы образования". В страшных снах виделся ему этот своего рода научный институт, с аудиторией имени Иллича в самом просторном домике, где вдумчивые хранители откажут грядущим экскурсантам в возможности присесть на скамеечку и взглянуть в окно.
По утрам после таких сновидений его тошнило. В итоге он собрал небольшой скарб и на несколько лет уехал в Германию, преподавал историю высокого Средневековья в Бременском университете. А в свободное от лекций время писал статьи и книги, выступал на конференциях и семинарах в Токио и Детройте, гулял в Андах и Гималаях, шлялся по трущобам Бенареса и Рио, Александрии и Лимы.
В середине 80-х у него диагностировали рак. Иллич отказался от операции - она угрожала лишить его голоса - и в полном соответствии со своими идеями прожил еще добрых 17 лет, пребывая в завидной физической форме и никому, по возможности, не отказывая в общении.
За 12 лет до смерти, в 1990 году, уже больной раком Иван Иллич говорил:
Все дело в том, чтобы встречать каждый день с сознанием нашей хрупкости и решающей роли случая в человеческой жизни... Да, мы испытываем боль, нас сражают недуги, мы умираем. Но мы еще и надеемся, смеемся, веселимся в праздники; испытываем радость, помогая друг другу… Я призываю всех изменить взгляд на вещи и свое умонастроение, призываю оставить заботу о своем здоровье и начать культивировать искусство жизни.
