9 мая многие обратили внимание на то, что в кинотеатрах были представлены только российские фильмы. Западные картины уже не первый раз переносятся в прокате. Минкульт таким образом продвигает отечественное кино. Чиновники и депутаты предлагали даже ввести квоты и установить определенное соотношение на показ иностранных и российских кинолент. Платон Беседин - о том, насколько это эффективная стратегия в условиях, когда российское кино вторично.
Одним из вариантов, как встретить 9 мая, стал просмотр нового фильма Константина Хабенского "Собибор". Фильма во всех смыслах правильного и нужного. Но у "Собибора" есть два недостатка. Первый – он слишком мелодраматичен. Реальность в немецких лагерях и концлагерях была черно-серая. Об этом хорошо бы помнить и напоминать, как минимум, 9 мая. И второй: это фильм сугубо о победе. Но победили в той войне не только те, кто спасся, выжил, но и те, кто погиб. Как писал Пастернак, пораженья от победы ты сам не должен отличать.
Но "Собибор" для российского кино – айсберг на фоне снежинок. Он не только силен собственно как фильм, но и важен как идеологический продукт. И любопытно, что идея фильма принадлежит министру культуры Владимиру Мединскому. Тот случай, когда все сошлось воедино.
Однако случается и по-другому. И министерству культуры РФ зритель выговаривает не только за качество снятых фильмов, но и за то, что их искусственно тянут на экраны кинотеатров, вытесняя западный продукт. Так было, например, с мультфильмом про мишку Паддингтона, который отодвинули, дабы проложить путь масс к очередному российскому фильму.
Но эта тема чуть шире, нежели просто разговор о возможном притеснении иностранных фильмов в угоду своим. Фокус в том, что в определенный момент кино вышло из безденежья или сомнительного финансирования и стало активно поддерживаться государством. При этом раньше кинопроизводство напоминало приключение, в котором преуспевали одиночки вроде Алексея Балабанова. Многое строилось на личном энтузиазме. Сейчас кинопроизводство – во многом отлаженный процесс, а продюсеры и режиссеры получают в том числе и солидное госфинансирование.
Это, собственно, видно по тому продукту, который они производят в итоге. Мы получили огромное число спортивных лент, вроде фильмов "Легенда №17", "Движение вверх" и "Тренер". А есть тренд еще более давний и мощный – военный эпос: тут тебе и "Танки", и "Битва за Севастополь", и "Сталинград". И, наконец, третье доминирующее направление – исторический эпос: от "Викинга" через "Скифа" к "Легенде о Коловрате".
Ясно, что в этом продукте ощутим пропагандистский фактор. Государство дает денег – государство хочет, чтобы они шли на нужное дело. Важнейшее из искусств, выражаясь языком Ленина, должно формировать правильные умонастроения. Порой, правда, делается это топорно, словно не в кинотеатре сидишь, а перенесся в прошлое на занятие по политподготовке. Тем забавнее, что зачастую идеологическая составляющая выглядит, как минимум, странно, и русская история предстает в несколько диком свете, что создает обратный – возмутительный – эффект. Так было с "Викингом", например. Но, так или иначе, в 90-е мы питались боевиками, в которых американские герои спасали мир, а теперь кушаем местные киноблюда, пропитанные пластиковым величием.
США первыми сообразили, что кино – мощнейший идеологический инструмент, работающий на продвижение нужных ценностей лучше, чем что-либо еще. Американские войска приходят позже. Фокус ведь не в том, чтобы заставить жить так, как надо, а в том, чтобы люди сами захотели этого. Что, впрочем, не мешает Голливуду производить шедевр за шедевром, которые зачастую выходят очень даже антиамериканскими.
Отчасти, но с куда меньшим размахом, мы стараемся идти по тому же пути. Но ирония в том, что целые поколения взращены на чужом продукте, и они способны воспринимать главным образом только его. Потому современное российское кино сделано не по своим лекалам и не в своем духе. Оно во многом лишено именно российской идентичности. Как правило, зрителю демонстрируют чужой мир с русскими именами и названиями. Но от того мир этот не становится русским. Он все равно презентует чужую матрицу, воспитывая чужих людей. И ведь так не только в кино, правда? Но и в наших бесконечных нелепых заимствованиях во всех сферах - тотальный франчайзинг и пародия на импортозамещение.
Иногда в кино это менее заметно, но подчас выпирает. Как только уходит идеологический пафос, остается сугубо пародия на то, как делали в Голливуде 15-20 лет назад. Особенно хорошо это видно по бестолковым российским комедиям. Они могут быть относительно приятными, как "Елки", или совсем мразотными, как "Бабушка легкого поведения", но от того они не перестают быть чужими. Это тем обиднее, что на Западе в свое время учились снимать у нас.
Факт: российское кино производится в слабой конкуренции и отчасти навязывается российскому зрителю. Так уже было, мы помним. Но беда в том, что российское кино – не чета кино советскому, и главное – во многом оно остается инородным и не своим. Чужое вытесняется, но заменяется пародией, не всегда удачной, на другое чужое.
Да, зритель не особо возражает, а наоборот – голосует рублем. И если в 2016 году сборы российских фильмов составили 8 млрд рублей, то в 2017 – уже 12. В первой десятке лидеров сплошь отечественный продукт вроде "Последнего богатыря" или "Притяжения" (первое и второе место соответственно). Но можем ли мы гордиться этим продуктом, можем ли назвать его своим? Или это все-таки чужое кино, сделанное по чужим лекалам, но с российскими актерами и режиссерами? И кому интересно такое кино в мире, если копия никогда не будет лучше оригинала? При этом опять же неслучайно действительно идентичностные фильмы – вроде "Дурака" или "Аритмии" – скажем мягко, были не так чтобы успешны.
Точно так же избирательно – со знаком минус – подходят и к демонстрации западного кино, о котором многие отзываются задорновским изречением: "Ну, тупые!" Да, в каждой коробке вы можете увидеть "Мстителей" или "Дэдпул", но сколько кинотеатров в России показали нам два лучших фильма 2017 года – "Квадрат" Рубена Эстлунда и "Хэппи-энд" Михаэля Ханеке?
Да, в век, когда человека думающего сменил человек смотрящий, кино остается важнейшим из искусств. Оно уже не столько развлекает, сколько формирует. И формировка эта стала еще эффективнее, ведь современный человек разучился думать, а потому сопротивляться влиянию извне. И российский Минкульт навязывает свои правила игры, проталкивая как бы свое кино. Люди привыкли к чужому, люди хотят чужого. И они смотрят чужое, даже если произведено оно в России.
Потому прежде, чем заняться лоббированием своего продукта, хорошо бы для начала создать продукт, сделать его действительно своим, а для этого необходима и конкуренция, и общая идеология. Важно, чтобы современное российское кино давало зрителю и образ нашего будущего, и точную диагностику настоящего, и объективное прошлое. Западные же фильмы на экранах ни в коем разе нельзя искусственно вытеснять, но вот к их показу надо подходить куда тщательнее. И это лишь первые шаги по преодолению тотальной глупости тех, кто смотрит на чужой мир чужими глазами.
