Почитав сегодняшние новости, я понял, что должен, наконец, сделать признание. Оно необычайно трудно для меня, но я не могу поступить иначе. При том, что, будучи в здравом уме и трезвой памяти, полностью отдаю себе отчет во всех возможных последствиях этого шага для меня и моей семьи. Как сознаю и то, что после этого обратной дороги уже не будет – мосты сожжены, жребий брошен, яблоко надкусано.
Я неизбежно стану изгоем и чудовищем для миллионов самых прогрессивных людей планеты. Мне будет закрыт путь в лучшие слои общества, я буду вызывать презрение у crème de la crème цивилизованного человечества, на меня будут показывать пальцем, мною будут пугать детей в европейских гимназиях. Я никогда не спою с Генеральным секретарем ООН и перед Европарламентом, не стану руководителем мирового концерна по производству телефонов с яблоками – вообще большинство креативных бизнес-возможностей для меня будет отныне навсегда перечеркнуто.
И все же я, как честный человек, не могу не сделать этого рокового в моей судьбе признания: Я НЕ ГЕЙ.
Простите меня, друзья, если сможете. Конечно, вы имеете полное право обвинять меня в малодушии, в ретроградстве и мракобесии. В приверженности отжившим формам и ориентациям, в нежелании разделить общечеловеческие ценности и идти дорогой прогресса. И будете тысячу раз правы.
Да, они – глава i-концерна, нынешний министр иностранных дел Латвии и бывший министр иностранных дел Германии, как и многие другие достойнейшие люди – смогли, а я – нет.
При том, что дело тут, как вы понимаете, давно уже не в реальной ориентации. Которая есть сугубо личное – я бы даже сказал, интимное – дело человека, до коего никому особо не должно быть дела.
Но мужественный публичный каминаут – это долг любого прогрессивного человека, если он хочет быть интегрированным в мировую элиту, доказать свою приверженность европейским ценностям и американской мечте: «Поэтом можешь ты не быть, но педерастом быть обязан!». Например, предприниматель Тиньков очень четко уловил тренд, совершив торжественный обряд каминаута даже не будучи геем. Думаю, его примеру последуют многие. Хотя бы из чувства самосохранения, из сугубо практических соображений – так разумнее, поверьте.
Ведь, например, тот же актер Пореченков просто взорвал бы шаблон, если бы вдруг, после всех страстей вокруг него, признался, что он тоже… того… Все те, кто его ныне клеймят, стали бы либо возвеличивать его, либо дымились бы, как роботы в фильме «Отроки во Вселенной», от когнитивного диссонанса. И сколько еще проклятьем заклейменных, отторгнутых «всем цивилизованным миром» ™, подвергнутых ныне санкциям Запада, не допущенных в Европу, могли бы резко изменить свою судьбу одним коротким признанием.
Поверьте, это не так трудно. А уж перспективы открываются сногсшибательные, при том, что вам вовсе не обязательно менять что-то в своей реальной половой жизни. Ведь это – ценностный, а не сексуальный выбор. Как Европа – Азия, Таможенный союз – Европейский союз, за Путина – против Путина, iPhone – Samsung…
Да, Россия еще держится, но прогресс, разумеется, необратим. Те жалкие одиночки, которые не отважились, не смогли, неизбежно станут замшелыми изгоями, вынужденными удалиться с глаз приличного общества, чтобы не поощрять гетерофобию и своим видом не осквернять духовные скрепы поколения Next.
Как тот Рабинович из ретро-анекдота ветхих времен традиционализма, которого спросили в аэропорту:
- Почему вы хотите уехать?
- Из-за гомосексуалистов...
- Как? Ведь сейчас это не запрещено!
- Вот именно... при Сталине за это могли расстрелять, при Хрущеве – посадить, при Брежневе – запереть в психушку. Сейчас не запрещают, и я таки хочу уехать до того, как это станет обязательным...
Но тут, как знает каждый отечественный либерал, возникает третий проклятый русский вопрос (после «кто виноват?» и «что делать?») – куды бечь?
