Во всех учебниках истории пишут про отступление Красной Армии в первые недели, месяцы 41 года, но редко кто упоминает про успехи того времени. А они были. 76 лет назад на Дунае разворачивалась уникальная для Великой Отечественной войны операция: в ответ на нападение фашистских войск Краснознаменная Дунайская военная флотилия СССР перешла в контратаку и высадила десант на территории противника, буквально реализуя главный принцип Устава РККА "Бить врага малой кровью на его территории". Ruposters рассказывает о том, как стойко держались бойцы на Дунае, когда другие отступали на восток.
"22 июня ровно в четыре часа" - каждый советский школьник четко знал дату начала Великой Отечественной войны, когда первые бомбы обрушились на пограничников в районе Бреста.
Но на Черном море и на Дунае война началась еще раньше – в два часа ночи, когда радисты приняли короткую радиограмму из Севастополя. Одно незашифрованное слово "Ураган". Это был условный сигнал всему флоту: где-то на Черном море завязались боевые действия.
Контр-адмирал Николай Абрамов, приехавший в Измаил сразу после войны в Испании, тут же отдал приказ - всем кораблям флотилии сняться с якорных стоянок и пойти навстречу врагу. Именно это решение и спасло Дунайскую флотилию от разгрома, когда в 4 часа 15 минут утра румыны открыли по пристани Измаила ураганный огонь, не причинивший нашим кораблям никакого вреда.
А дальше случилось неожиданное для агрессора: в ответ по наступающим солдатам врага открыли залповый огонь береговые батареи и Дунайская военная флотилия, встретившая войну в полной боевой готовности.
Памятник морякам-дунайцам
Флотилия Абрамова
Дунайская флотилия была образована в 1940 году, когда земли Бессарабии, до революции входившие в состав Российской империи, вошли в состав Советского союза. Еще до начала операции по возвращению Бессарабии контр-адмирала Николая Осиповича Абрамова, прославившегося своими дерзкими операциями во время войны в Испании, вызвали в штаб Черноморского флота и поручили создать речную флотилию, способную взять под контроль Дунайские плавни – многочисленные и запутанные лабиринты протока Дунайского устья, ставшие границей с фашисткой "Великой Румынией".
Николай Абрамов
Николай Осипович подошел к делу серьезно. И уже к лету 1941 года Дунайская военная флотилия имела в своем составе 5 речных артиллерийских мониторов – в то время так назывались самоходные плавучие артиллерийские батареи с мощным бронированием, а также 22 бронекатера, 7 речных тральщиков, минный заградитель и около двух десятков вспомогательных судов – от штабного парохода до плавучего госпиталя. Кроме этого, в состав флотилии входили и сухопутные части, и даже отдельная авиаэскадрилья из 14 истребителей И-153 "Чайка".
Плавбатарея
Также с началом войны в оперативное подчинение флотилии перешел и морской дивизион 79-го погранотряда войск НКВД – 30 речных катеров.
Сила, что и говорить, внушительная. Однако положение флотилии было крайне уязвимым из-за того, что перемещение кораблей по Дунаю и его притокам проходило под полным контролем румынской артиллерии, расположенной на господствующих высотах правого берега.
Поэтому, как вспоминал Виссарион Григорьев, бывший начштаба Дунайской флотилии, Абрамов и поспешил рассредоточить военные корабли, пытаясь уберечь их от первого удара. Уже через пять минут после начала войны – в 4 часа 20 минут – контр-адмирал Абрамов на свой страх и риск отдал приказ речным мониторам, незаметно подошедшим к самому вражескому берегу, открыть ответный огонь.
Следом речные бронекатера из засады атаковали передовые группы румынских войск, решивших под прикрытием артподготовки захватить спящую советскую гавань.
Атака была сорвана. Под градом советского огня румыны не смогли добраться даже до середины реки, и ни один вражеский солдат не вступил на наш берег.
Военный совет
К полудню 22 июня, когда о нападении гитлеровской Германии и ее союзников было официально объявлено по радио, контр-адмирал Абрамов созвал военный совет. Перед командованием флотилии стоял единственный вопрос: что делать дальше?
Конечно, можно было пойти по пути, который в первые дни войны избрали многие командиры частей РККА: взорвать технику, сжечь склады и налегке, с одним лишь стрелковым вооружением, догонять откатывающийся на восток фронт.
Дунайские "ворота"
Но, как рассуждал контр-адмирал Абрамов, приказ прорываться в Одессу или иную военно-морскую базу флотилия не получала. Значит, предстоит воевать там, где застала война — на Дунае. И тогда – в полном соответствии с Уставом Красной Армии – Абрамов решил ответить на атаку румынской армии мощным контрударом, перенести наступательные действия на территорию врага и нейтрализовать вражескую артиллерию.
Было решено форсировать Дунай в районе села Сату-Ноу.
Речные танки
В 2 часа ночи бронекатера с десантом скрытно отошли от нашего берега. Первыми на 4 бронекатерах шли морпехи, за ними – двести бойцов 79-го погранотряда под командованием майора Саввы Грачева.
Когда наши уже были на середине реки, мониторы "Ударный" и "Мартынов" открыли огонь по румынским позициям, которые никак не ожидали советского контрудара.
Начштаба Краснознаменной Дунайской флотилии Виссарион Григорьев вспоминал:
"С первыми выстрелами в Сату-Ноу поднялась беспорядочная стрельба. Но противник пока еще не видел наших катеров. Когда же румыны заметили приблизившиеся бронекатера, было уже слишком поздно... И вот через стереотрубу стало видно, как десантники прыгали с катеров в мелкую воду, выбирались на берег. Ни минных, ни проволочных заграждений перед ними не было. Не ждал тут нас враг, не ждал!"
Через полчаса бой в Сату-Ноу стих. На колокольне, макушка которой с корректировочным постом оказалась снесенной нашей артиллерией, появился красный флаг. В короткой схватке вражеский гарнизон, застигнутый врасплох, был разгромлен. Кое-где дошло до рукопашной, но особой стойкости противник не выказал. Около семидесяти румынских солдат сдались в плен, многие разбрелись по плавням.
"Ни среди наших пограничников, ни во взводе моряков, которые высаживались первыми, не было ни одного убитого. Такой удаче сперва даже не верилось".
Вместе с плацдармом были захвачены и трофеи — первые на нашем участке фронта: много винтовок, десяток исправных пулеметов, два 76-миллиметровых орудия.
Командир полка принял решение расширять плацдарм, не давая врагу опомниться. Пока катера перевозили через Дунай подкрепления, моряки пошли в наступление вниз по течению Дуная - вдоль Килийского рукава.
К исходу 24 июня были заняты селение Пардина, острова Татару, Большой и Малый Даллар, отрезанные от берега мелководными протоками. За неполные сутки плацдарм расширился почти до 40 километров по фронту.
Штурм города
Армейское командование, узнав об успехе десантной операции, выделило в помощь Дунайской флотилии еще один батальон 287-го стрелкового полка 51-й Перекопской дивизии, державшей оборону у Измаила. С новыми силами было решено штурмовать город Старая Килия, которой будто бы нависала над левым флангом образовавшегося плацдарма. Штурм был назначен в ночь на 26 июня.
Начали с артподготовки: ровно в полночь две эскадрильи советских бомбардировщиков, выделенные командованием флота, начали бомбить городские укрепления. Следом открыли артиллерийский огонь гаубицы.
Тем временем 14 бронекатеров с десантом на борту вышли из поросшей камышами протоки. Двигались с выключенными моторами — десантники и моряки отталкивались от дна длинными шестами. Затем, стараясь держаться тени, катера двинулись вниз по Дунаю. И только когда стали видны взрывы снарядов, катера взревели турбинами на полную мощь.
Румыны и на этот раз прозевали высадку, заметив десант, лишь когда катера были в двух-трех десятках метров от берега. Батальон высадился без потерь.
К 10 часам утра 26 июня Старая Килия полностью находилась в руках десантников. В плен сдалось более пятисот солдат и офицеров, включая и коменданта гарнизона капитана Ефтимия Кроатору. Интересно, что в 1943 году капитан Кроатору станет одним их командиров 1-й добровольческой пехотной Краснознаменной Дебреценской дивизии имени Тудора Владимиреску и вместе с Красной армией пойдет громить фашизм в Европе.
В течение суток 26 июня на румынском берегу были высажены небольшие подразделения 51-й дивизии, занявшие важные в военном смысле поселки и острова, что позволило объединить оба плацдарма в один. В результате оба берега на участке свыше 70 километров оказались в руках советских войск, что дало полную свободу действий Измаильской группе кораблей. Не удалось овладеть с ходу лишь городком Переправа — там противник основательно укрепился.
Ярость и паника фюрера
Когда маршалу Иону Антонеску — премьер-министру Румынии и фюреру румынских фашистов - доложили, что румынская армия не только не смогла высадиться на советскую территорию, но и отступает под ударами Красной армии, он пришел в ярость. И приказал немедленно атаковать занятый советскими солдатами плацдарм.
И уже утром 27 июня полк румынской армии бросился в атаку на позиции у Сату-Ноу, которые удерживали 30 пограничников. И тут же цепи атакующих были зарыты залпами артиллерии Дунайской военной флотилии. Атака захлебнулась, румыны, потеряв пятую часть бойцов, были вынуждены отступить.
Ярость маршала Антонеску сменилась паникой: в тот же вечер он сообщил в Берлин, что в Румынию вторглось не менее десяти тысяч советских войск. В итоге вопрос о правобережном плацдарме даже рассматривался на совещании в ставке Гитлера, но адмирал Канарис отговорил фюрера посылать вермахт на помощь союзникам. Дескать, сами справятся.
Но в ставке фюрера и предположить не могли, что горстка солдат–пограничников будет удерживать захваченный плацдарм на румынской территории почти месяц, ежедневно отражая атаки врага. Маршал Советского Союза И.И. Крылов много лет спустя написал в своих воспоминаниях:
"Насколько я знаю, больше нигде на всем фронте советскому солдату не довелось в то время ступить на землю врага и хоть ненадолго на ней закрепиться. Батальоны, переправленные моряками через Дунай, словно напомнили агрессору от имени всей Красной Армии: рано или поздно мы придем туда, откуда на нас напали, и кончать войну будем там!"
Встреча "гостей"
На рассвете четыре бронекатера поднялись вверх по Дунаю за линию государственной границы и выставили поперек фарватера 24 мины – на случай внезапной атаки катеров.
Речные мины, готовые к установке
Бывший начштаба Дунайской флотилии Виссарион Григорьев писал:
"Все первые дни войны мы ждали появления старых австро-венгерских мониторов – бронированных плавучих батарей - речной дивизии противника. Эти корабли представляли серьезную огневую силу и были защищены толстой броней. Расчеты, которые мы делали с офицерами, показывали, что существует лишь чисто теоретическая возможность пробить такую броню 100-миллиметровыми снарядами наших мониторов — при стрельбе с очень короткой дистанции и при встрече снаряда с броней под прямым углом. Орудия же более крупного калибра имел один "Ударный".
Поэтому моряки и решили заминировать подходы к плацдарму. Вообще-то бронекатера не предназначены для минных постановок, но идею приспособить их для сбрасывания мин на ходу подсказали моряки Балтийского флота, воевавшие вместе с Абрамовым в Испании.
Балтийцы как в воду смотрели – уже вечером пришло донесение, что вниз по Дунаю идет колонна кораблей противника.
Выслушав первое донесение, контр-адмирал Абрамов сказал:
- Ну что ж, будем встречать "гостей". Передавайте сигнал!
Первой по вражеским мониторам открыли огонь гаубицы. Затем командир Дунайской флотилии приказал вывести три монитора навстречу неприятелю и встретить врага огнем прямой наводкой.
Но до близкого боя дело так и не дошло. Когда первый румынский монитор внезапно подорвался на мине, вся колонна мониторов резко застопорила ход и быстро развернулась в обратном направлении.
На исходе дня 29 июня было решено эвакуировать Ренийский отряд кораблей — три монитора, отряд бронекатеров и два тральщика — в озеро Кагул. Дело в том, что с самого начала войны Дунайская флотилия непрерывно находилась под вражеским огнем, из-за чего кораблям приходилось по несколько раз в сутки менять стоянки. Они то маскировались в нависавших над водой зарослях, то дерзко подходили под откосы правого берега Прута, то прятались за островами, надеясь обмануть звукометрические локаторы врага. На кораблях был установлен строжайший режим тишины: пока не требовалось открывать огонь, на мониторах не включались никакие механизмы, не выходили в эфир рации. И все же каждые четыре — шесть часов корабли подвергались очередному огневому налету.
Положение войск на начало июля
Специальный отряд саперов взорвал плотину, преграждавшую проход из Дуная в озеро, а затем – из стального троса с чурбаками от бревен – соорудили имитацию плотины, чтобы воздушная разведка не заметила никаких перемен.
С наступлением темноты мониторы и остальные корабли, не включая двигателей, спустились по течению и вошли в озеро. Румыны так ни о чем и не догадались.
Утром 30 июня румынские войска предприняли вторую попытку прорваться в район Сату-Ноу. Виссарион Григорьев вспоминал:
"Десантники основательно закрепились, зарылись в землю, и артобстрел издалека не наносил им большого урона. Но отбиваться от вражеской пехоты, имевшей немалый численный перевес, было трудно. Она лезла из камышей там и тут, охватывая наши позиции полукольцом. И комбату нечем было, не оголив другие участки, подкрепить тот, где противнику оставалось продвинуться на какие-то сотни метров, чтобы рассечь наши боевые порядки.
Я по радио приказал отряду бронекатеров идти к Сату-Ноу. Затем по телефону вызвал два звена истребителей. Летчики не подвели, и "ястребки" появились через считанные минуты. Не задержались и бронекатера, накрывшие огнем пехоту противника. Ощутив подмогу, десантники на пятачке воспрянули духом.
Из блиндажа было видно, как солдаты противника залегли, как начали отходить, как побежали обратно в камыши, но скрыться в них успевали не все. Через полтора часа я смог доложить командующему, что положение на плацдарме восстановлено..."
После неудачи 30 июня румыны еще трижды — 3, 4 и 6 июля — предпринимали попытки покончить с советским плацдармом на правом берегу Дуная, но все атаки были отбиты с большими потерями для нападавших.
Неудача в Переправе
Первая неудача советских войск связана с приказом захватить селение Переправа — опорный пункт с гарнизоном в несколько сот солдат и тремя батареями гаубиц, простреливавшими фарватер Дуная. Из-за этих дальнобойных пушек буксирам и баржам с грузами для флотилии очень трудно было входить в Дунай с моря. Контр-адмирал Абрамов решил попытаться хотя бы частично вывести из строя эти гаубицы и приказал высадить под Переправой небольшой десант моряков-диверсантов.
Планировалось, что диверсанты скрытно – без артподготовки – подойдут к берегу, незаметно проникнут на позиции батарей и подорвут орудия.
Высадка десанта
Но сначала десант не смог выйти вовремя, в самый темный час недолгой летней ночи. Затем не повезло одному из бронекатеров с десантниками: в низовьях Дуная он напоролся на засосанную песком корягу, застрял на ней... Будь в те минуты потемнее, это, может быть, не сразу заметили бы с неприятельского берега. Но через несколько минут румынские солдаты, поднятые по тревоге, открыли прицельный огонь по застрявшему катеру. Затем они смогли поджечь и другой катер.
В итоге, потеряв оба бронекатера и десяток моряков, красноармейцы были вынуждены отступить.
Вечером 8 июля пришли вести из штаба фронта: немцы прорвали все линии нашей обороны, Дунайской флотилии было приказано уводить бронекатера из озера Кагул в район Измаила.
Виссарион Григорьев вспоминал:
"Отвод катеров к Измаилу означал не просто переход, а прорыв: более 40 километров маршрута приходилось на плес, не прикрытый нашим правобережным плацдармом, простреливаемый неприятельскими батареями. Но приказ есть приказ, и через полчаса по речке-протоке с выключенными моторами двинулись корабли-мониторы. Головным шел "Железняков", за ним — "Жемчужин", "Ростовцев".
Около полуночи корабли стали выходить в Дунай. В этом районе уже кружило звено наших "ястребков" - летчикам было приказано кружить над Дунаем, заглушая шумом моторов работу корабельных машин. Однако так продолжалось недолго. Тихая и светлая ночь, лунная дорожка на речной глади были нам не на руку. Враг обнаружил корабли и открыл огонь.
"В итоге ответным огнем была удачно уничтожена плавучая батарея, которая долгое время пряталась от наших разведчиков".
Кстати, во время отхода капитан 1 ранга Всеволод Кринов, командующий Ренийским отрядом кораблей, приказал потопить в озере Кагул три "неходячих" судна – два катерных тральщика и один бронекатер, подбитые при обстрелах. "Особисты" завели на Кринова дело – по подозрению во вредительстве. И лишь заступничество самого наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова вырвало героя Дунайского прорыва из рук чекистов.
"В общем, принимайте оборону, моряки!" — бодро завершил доклад полковник.
Вскоре разведка сообщила командующему флотилией, что противник вновь собирает силы для нового удара. И уже через час позиции советских моряков атаковали два румынских монитора, которые были накрыты артиллерийским огнем. В итоге румыны вновь бежали, встретив достойный отпор.
Эвакуация
Дунайская флотилия получила новый приказ от наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова: прорываться в Черное море, идти в Одессу. Сухопутные подразделения – артиллеристы и зенитчики - должны были следовать туда же по суше.
Защита Одессы
Эвакуация дунайского плацдарма была проведена не менее блистательно, чем его захват и удержание. Штаб флотилии до последней минуты не сообщал пехотным подразделениям, что им предстоит покинуть правый берег.
Расчет строился на скрытности и внезапности. Если бы эвакуация бойцов была бы обнаружена противником, они бы наверняка попытались уничтожить красноармейцев.
Бронекатера, принимавшие десантников на борт, подходили к берегу на веслах и с выключенными огнями.
"Снимать десант — не высаживать, - писал Виссарион Григорьев. - Тут торжествовать нечего, даже если все удалось, — это не победа. Но не понесли мы на плацдарме и поражения. Ничто не могло перечеркнуть того факта, что наши форпосты за Дунаем, растянутые по фронту на семьдесят пять километров, продержались на неприятельской территории больше трех недель, сослужив немалую службу не только флотилии. И сбросить нас оттуда противник не смог. Понадобилось бы — держались бы и дальше..."
Как только десант был снят с плацдарма, корабли Дунайской флотилии пошли на прорыв в Черное море мимо укреплений Переправы.
Румыны смогли засечь лишь арьергард флотилии. И, желая отомстить за все свои унижения, обрушили на замыкающие катера всю мощь шести береговых батарей. В этом аду бронекатера, прикрывавшие отход основной флотилии, рванулись к самому румынскому берегу, чтобы поставить плотную дымовую завесу. К сожалению, в этом бою погиб один катер, около десятка кораблей получили серьезные повреждения.
Дельта Дуная
Но флотилия все же вырвалась из Дуная. В его дельте, укрывшись в камышах, она провела все утро, готовясь к морскому переходу. Около полудня 19 июля ее, уже у берегов Черного моря, встретили крейсер "Коминтерн" и несколько эсминцев, обеспечивших безопасный переход речных судов до Одесской морской базы.
Переход по неспокойному морю дался нелегко: некоторые мониторы и катера получили повреждения, каких не имели за месяц боев. Но корабли шли вперед. И люди, борясь со стихией, веселели.
— Ни черта, дойдем! И еще повоюем!
В 9 часов утра все корабли Дунайской военной флотилии — 100 вымпелов! — пришвартовались к стенкам Карантинной гавани в Одессе.
"В тот час не было чувства исполненного долга, было гнетущее чувство вины, - писал в своих воспоминаниях капитан 1 ранга Кринов. - То, что уходили мы по приказу, уходили непобежденными, не снимало тяжести с наших душ. Все понимали, что надо стиснуть зубы и драться. Драться там, где прикажут, куда пошлют".
