Некоторое время назад в социальных сетях стала активно распространяться фотография 30-летней давности. На ней запечатлен мужчина, выглядящий как типичный советский инженер. В руках он держит плакат с запоминающимся требованием-лозунгом: "Требую выезда из социалистического рая в капиталистический ад". Это Александр Болонкин, успешный инженер из космической отрасли, который многие годы провел в советских лагерях, а в итоге оказался в американском NASA. Евгений Антонюк заинтересовался его необычной судьбой. Он рассказывает, как Болонкин пострадал за Солженицына, почему оказался в США и чем занимается теперь.
Космический инженер
Александр Александрович Болонкин родился в Перми в 1933 году. Воспитывала его одна мать, отец погиб в ходе скоротечного конфликта с Японией на Халхин-Голе. По воспоминаниям Болонкина, детство его было типичным для провинции тех лет. Мать работала уборщицей, семья ютилась в бараке на несколько семей. Вдобавок вскоре началась война.
Болонкин с детства был увлечен авиамоделизмом. После окончания пермского авиатехникума он продолжил обучение в Казанском авиационном институте. Позднее он защитил кандидатскую диссертацию в Московском авиационном институте и незадолго до начала своей диссидентской деятельности стал доктором наук.
По советским меркам Болонкин был весьма преуспевающим человеком. Некоторое время он работал в знаменитом конструкторском бюро Антонова, которое специализировалось на самолетах Ан. А затем перешел в знаменитое ОКБ Глушко, занимавшееся жидкостными ракетными двигателями. Но все перспективы, работа, привычная жизнь рухнули в один миг.
Диссидент
Важнейшим событием в жизни Болонкина стало знакомство в начале 70-х с Юрием Юхновцом, которого за излишне оппозиционные взгляды выгнали из МГУ. Юхновец имел доступ к самиздату — подпольно распространяемым критическим материалам о советской действительности. Он поделился запретным знанием с Болонкиным, который с этого момента решил присоединиться к диссидентам.
Вскоре через Юхновца он познакомился с преподавателем Московского металлургического техникума Балакиным. Затем к ним присоединились еще несколько человек. Все они занимались распространением самиздата, причем делу удалось придать серьезный масштаб. Книги доставали через общего знакомого - сына номенклатурного деятеля, имевшего доступ к запрещенной для широких масс литературе. Кроме того, благодаря работе Болонкину удалось оформить доступ в "спецхран", где хранилось множество книг, не предназначенных для глаз советских трудящихся.
В 1972 году они решились на акцию, которая привела к серьезным последствиям. К 10-летию повышения цен на продукты они изготовили более 3 тысяч листовок (колоссальная по меркам тех лет цифра) и разбросали их по московским почтовым ящикам. Информацией об акции поделились с Петром Якиром.
Якир был сыном легендарного полководца времен Гражданской войны Ионы Якира, репрессированного в сталинские времена. При Хрущеве Якира реабилитировали посмертно и снова объявили героем, но его сын все равно стал одним из крупнейших советских диссидентов. Он выступал против ресталинизации, был одним из создателей Инициативной группы по защите прав и свобод человека в СССР, активно выступал против преследования инакомыслящих. Якир передал информацию западным журналистам, и те написали о крупнейшей акции протеста в Советском Союзе.
Вскоре к Якиру наведался КГБ. Он запираться не стал и в обмен на смягчение наказания (по факту он отсидел несколько месяцев) дал показания на всех знакомых ему диссидентов. Два месяца спустя была арестована и группа Болонкина-Балакина. При обыске у них обнаружили целый перечень запретной в то время литературы: "Большой Террор" Роберта Конквеста, самиздатовские журналы "Хроника текущих событий" и "Демократ". Кроме того, Болонкин распространял и свои работы, где на основании статистических данных сравнивал уровень жизни в дореволюционной России, СССР и капиталистических странах.
Заключенный
Из всей группы к реальному сроку был приговорен только Болонкин, отказавшийся признавать вину. Балакина в связи с раскаянием и сотрудничеством со следствием осудили условно, Юхновца отпустили, но поставили на учет в психдиспансер. Болонкин получил 4 года и еще два года ссылки.
После освобождения ему предстояло провести еще два года на поселении в бурятском поселке Багдарин, в котором доктор наук, еще недавно работавший в престижнейшем КБ, был трудоустроен разнорабочим в геологоразведочной партии.
В ссылке Болонкин начал ремонтировать технику. Специалистов подобного уровня там не было, так что вскоре он оказался главным ремонтником поселка. Работал он по официальным договорам, но это его не уберегло. За месяц до окончания срока он стал фигурантом нового уголовного дела, на этот раз по статье "злоупотребление служебным положением". Сам Болонкин утверждал, что несколько договоров на оказание услуг были просто уничтожены, благодаря чему его удалось обвинить в "левых" заработках, которые тогда считались тяжким преступлением. Так он получил еще три года заключения.
Болонкин стал известным диссидентом. Его имя часто упоминалось в "Хронике текущих событий", за него пытался заступаться уже опальный академик Сахаров. Но легче от этого ему не стало. Скорее наоборот.
За несколько дней до окончания второго срока на Болонкина завели новое уголовное дело за антисоветскую агитацию в лагере. Следователь, который вел его дело, предложил ему выбор: суд с перспективой получить до 10 лет за рецидив либо публичное покаяние на ТВ и признание своих заблуждений. Болонкин выбрал второе. Многие диссиденты отреагировали на это крайне негативно. В частности, Александр Подрабинек, навещавший Болонкина в Бурятии во время первой ссылки, крайне отрицательно отзывался о Болонкине после его покаяния.
В обмен на публичное покаяние, которое Болонкин зачитал по написанной для него бумажке, ему сократили третий срок до года (уже фактически отбытого под следствием) и отправили на пятилетнее поселение в Улан-Удэ. На этот раз ему подобрали работу получше, устроив научным сотрудником в местный технологический институт.
Перестройка, США и "электронное бессмертие"
Во второй половине 80-х подул ветер перемен, советское руководство провозгласило гласность и политику нового мышления. Диссиденты стали один за другим выходить из тюрем. Болонкин разослал в газеты заявление об отречении от своего покаянного выступления, которое было навязано ему, а также потребовал выпустить его из СССР.
После первого обращения ему было отказано в выезде. Тогда Болонкин начал выходить на одиночные пикеты. Фотография одного из таких пикетов в настоящее время обрела популярность в социальных сетях. На ней мужчина интеллигентного вида стоит с плакатом: "Требую выезда из социалистического рая в капиталистический ад".
В 1987 году Болонкина решили выпустить из страны. Он перебрался в США, некоторое время сотрудничал с NASA, преподавал в Институте технологии в Нью-Джерси.
После ухода из NASA Болонкин некоторое время работал в научных лабораториях американских ВВС и в Национальном исследовательском совете. В 90-е годы увлекся вопросами, находившимися на стыке науки и философии. В частности, проблемой электронного бессмертия, а также альтернативных космических технологий (например, им был придуман один из вариантов космического лифта, в настоящее время такие устройства только разрабатываются, но в перспективе могут стать гораздо более дешевой альтернативой ракетным запускам). Всего у Болонкина почти два десятка патентов на подобные изобретения.
Он также вел активную общественную жизнь и входил в консультативный совет нескольких крупных общественных организаций, в том числе и Международного космического агентства (некоммерческая организация, работавшая над объединением усилий национальных космических агентств и частных космических компаний). В настоящее время Болонкин по-прежнему проживает в США.
В общей сложности Болонкин провел 8 лет в лагерях и еще 7 лет в ссылке. Даже по диссидентским меркам это весьма крупные сроки, многие знаменитые на весь мир диссиденты из СССР провели в заключении гораздо меньший срок. Но почему именно Болонкин получил по полной программе, ведь он никого не убивал, не грабил и не продавал государственных секретов? В конце концов, даже соратники из его группы по первому делу отделались наказанием, не связанным с лишением свободы, тогда как Болонкин сразу получил 4 года.
Вероятно, сыграло свою роль стечение факторов. Болонкин был недостаточно известен, чтобы к нему побоялись применить жесткое наказание. Он не был потомком советских героев-небожителей, как Якир или Литвинов. Не имел он и известности академика Сахарова, который был одним из крупнейших ученых своего времени. Вдобавок Болонкин был не из "лириков", от которых с ленинских времен ждали подвоха, а из "физиков", которые все же находились в куда лучших условиях из-за особой ценности их деятельности. К тому же он был причастен к космической отрасли, что по тем временам считалось символом карьерного успеха, поэтому и наказание за нелояльность было показательным. Наконец, еще одним важным фактором стало то, что Болонкин распространял в самиздате свои авторские материалы, что наказывалось строже, чем распространение чужих.
Все это в совокупности и привело к тому, что Болонкин был наказан значительно жестче, чем многие знаменитые диссиденты.
