Как именно Соединенные Штаты организовывают “цветные революции” и почему в России этот сценарий уже не сработает рассказал американский политолог Линкольн Митчелл в интервью изданию “Газета.Ру”.
Линкольн Митчелл - отнюдь не теоретик. Он лично принимал участие в грузинской “революции роз”, приведшей к власти Михаила Саакашвили. Причем интересно, что сам политолог, имевший возможность опробовать технологию “цветных революций” на практике, вовсе не считает их настоящими революциями.
“Есть люди типа Майкла Макфола, который определял “цветную революцию” как мирное свержение авторитарного режима, но это не так. “Цветные революции” свергают не авторитарные, а полудемократические режимы. Кучма и Шеварднадзе не были авторитаристами, хотя не были и демократами”, - начинает ломать шаблоны Линкольн Митчелл.
Американцы не изобрели технологию “цветных революций” - говорит политолог. Они лишь свели воедино все то, что ранее уже было изобретено разными людьми. Например - столь уважаемым в США Мартином Лютером Кингом.
“Когда рассуждают о “цветной революции”, говорят, что в ней должно присутствовать западное влияние, но на мирные демонстрации люди ходили всегда и везде. И поэтому нельзя сказать, что в Тбилиси в 2003 году кто-то что-то изобрел. Это происходило в Индии во времена Ганди, в ЮАР в годы борьбы против апартеида. Сюда же можно отнести и движение за гражданские права в США, которое несло отпечаток насилия, и об этом часто забывают. Несмотря на “канонизацию” Мартина Лютера Кинга, многие исследователи в США считают одной из причин, почему Кинг добился успеха, страх властей по поводу того, что может случиться, если они не пойдут ему навстречу”, - описывает историю возникновения “цветных революций” Линкольн Митчелл.
Роль некоммерческих организаций (НКО) в “цветных революциях” - быть мостом между западными политиками и СМИ с одной стороны, и обществом, которое нужно взбудоражить, с другой. Причем стоит это, как утверждает американский политолог, “сущие копейки” - лишь миллион долларов на начальном этапе. Да и вообще - сама технология “цветной революции”, по мнению Линкольна Митчелла, несложная.
“На самом деле модель организации подобного рода протестов чрезвычайно простая и, я бы даже сказал, прямолинейная. Если бы вы пришли на семинар какой-нибудь американской организации в 2005 году, вам бы за полтора часа объяснили, как организовать людей, вывести их на улицу, организовать контроль над выборами и получить доступ к СМИ. Это, знаете, не ленинизм, который является сложной научной системой”, - шутит политолог.
Дает ли эта “простая модель” результаты? Да. Однако, зачастую вовсе не те, которых добивались организаторы.
“Когда меня спрашивают, являются ли они проявлением некоего глобального процесса или, к примеру, частью большой американской политической игры, то я всегда обращаю внимание на то, что ни одна из “цветных революций” на постсоветском пространстве не оказалась столь важной, как мы полагали в сам момент их свершения. Если бы я писал свою книгу в 2005 году, например, то мог бы рассуждать о том, как “цветные революции” меняют политику властей в странах бывшего СССР, и задаваться вопросом: какая страна будет следующей? Стоит ли на очереди Азербайджан? Или Узбекистан? Или Белоруссия? Это именно тот вопрос, которым мы задавались в то время.
А в 2014 году мы спрашиваем у себя: а многое ли на самом деле изменилось?
Киргизия после “цветной революции”, например, не стала более свободным и демократичным государством, чем десятилетие назад. Конечно, Украина - это самый интригующий пример. Самое главное, что если вы посмотрите на статьи в СМИ и общественную реакцию по поводу происшедшего на “евромайдане”, то обнаружите, что никто вообще уже не вспоминает об “оранжевой революции” 2004 года”, - констатирует Линкольн Митчелл.
Относительно схожести внешних атрибутов всех “цветных революций”, американский политолог поясняет, что нет ничего удивительного в заимствовании людьми опыта, который им показался успешным.
“Если вы бы жили в Киеве в 2003-2004 году, то уже знали бы, что произошло в Грузии, и если вы оппозиционер, то нет ничего удивительного, что вам бы хотелось повторить нечто подобное на Украине. В свою очередь, грузины моделировали свою революцию, основываясь на опыте Сербии. Украинцы смотрели на грузин и сербов. А киргизы смотрели на сербов, украинцев и грузин”, - поясняет Митчелл.
По его мнению, вся эта внешняя мишура не имеет значения, и важно совсем иное - почему в одних государствах “цветные революции” получились, а в других - нет.
“Самое интересное - другое, что на этом все остановилось. Ничего подобного не произошло ни в Азербайджане, ни в Белоруссии, ни в России. Есть два объяснения. Первое - “цветные революции”, как я уже говорил, случаются в относительно свободных обществах. Грузия Шеварднадзе не была авторитарным государством, хотя не была и демократическим, потому что там процветала коррупция, но СМИ писали все, что хотели, и тебя не избивали за участие в демонстрациях. Другая ситуация в Азербайджане и Белоруссии, потому что лидеры этих стран воспользовались опытом России и кое-чему научились. Это второе объяснение.
Посмотрите на ваш закон об НКО: он был скопирован многими другими странами региона. Их правительства сказали себе: Россия приняла этот закон и поступила очень умно, остановив эти структуры, надо и нам так сделать. Теперь для тех, кто бы хотел использовать опыт “цветных революций”, ситуация резко усложнилась”, - считает американский политолог.
“При Путине сделано слишком много для того, чтобы климат, который способствует “цветным революциям”, не появился. Проще говоря, Россия недостаточно свободна. Означает ли, что Путин будет у власти навсегда? Нет, конечно.
Проблема как раз в том, что России грозят вещи пострашнее “цветной революции”. Система может обрушиться не только в результате нее. Крах может принять целый ряд различных форм: силовой переворот, региональные проблемы, разрушение системы власти”, - излагает свою точку зрения Митчелл.
По его мнению, время, когда “цветная революция” в России могла увенчаться успехом - ушло бесповоротно, и потому страшилки на эту тему уже неактуальны.
“Я не говорю о том, что нечто подобное случится в ближайшее время. Нет, я просто хочу сказать, что представление, будто “цветная революция” - единственная или даже наиболее вероятная угроза для власти Путина, глубоко неверно.
Стоит отметить и то, что в отличие от Грузии или Украины у вас нет сильных прозападных сил, которые требовали бы изменений от правящих властей. И если обрушение режима все-таки случится, трудно представить, что к власти придут симпатичные либералы и демократы”, - резюмирует американский политолог.
Что же касается событий на Украине, то Линкольн Митчелл не считает их революцией. Причем это касается и 2004, и 2014 годов.
“Является ли “евромайдан” мирной революцией, жестокой революцией, гибридной революцией, а “оранжевая революция”, наоборот, мирной, ненасильственной? Мой ответ - “нет”, потому что ни то ни другое вообще не революция, это все слова. Для меня разница между событиями этого года и десятилетней давности состоит в том, что в последнем случае мы наблюдали кризис украинского государства, которого не было в 2004 году.
То, что произошло на Украине сейчас, - это смена правящей элиты, которая сопровождалась изменением конституции для придания иных властных функций правительству. Это не революция”, - констатирует Митчелл.
Для сравнения он приводит в качестве примера Соединенные Штаты.
“Если, например, чисто гипотетически предложить, что в США десять миллионов человек вышли бы на демонстрацию в Вашингтоне и добились бы ухода Обамы, а потом подал бы в отставку и вице-президент Джо Байден, а президентом стал лидер республиканского большинства Джон Бейнер, - это не революция.
После большевистской революции в России, взятия власти китайскими коммунистами и свержения иранского шаха новые власти предприняли радикальные попытки изменить привычную жизнь русских, китайцев и иранцев. Но ничего подобного не произошло ни на Украине, ни в Грузии, ни в Киргизии. Поэтому это не революции, а смена элит у власти. Грузия Шеварднадзе была более свободной, Грузия Саакашвили стала менее коррумпирована, а Грузия после Саакашвили снова свободна, но все это не радикальные изменения. Все эти “цветные революции” имели очень небольшой эффект на повседневную жизнь”, - описывает разницу между настоящими революциями и их “цветными” версиями американский политолог.
Подытоживая сказанное Линкольном Митчеллом, можно назвать “цветные революции” нестандартными дворцовыми переворотами, отличающимися от традиционных путчей тем, что при “цветном сценарии” задействованы огромные массы людей.
И именно эта вовлеченность в происходящее позволяет части элиты, взбирающейся на трон, убедить массы, что произошла подлинная революция, и “все изменится к лучшему”.
Как показывает опыт Украины, в отличие от многих других стран, дважды перенесшей замаскированный под революцию дворцовый переворот, изменения при таком раскладе возможны лишь к худшему.
Глупо было бы предполагать, что люди, стремящиеся любой ценой прорваться во власть, окажутся достаточно совестливыми. Глупо ожидать от них кардинального изменения политической системы, отказа от коррупции и всего остального, что они громогласно клеймили лишь исключительно с целью взобраться на самый верх социальной лестницы.
Они не для того боролись с “авторитарным режимом”, чтобы его разрушить, а только для того, чтобы его возглавить. Естественно, сделав внешнюю сторону власти более “демократичной”, чтобы угодить спонсорам, вложившим деньги в “своих сукиных сынов”.
