История циклична, любят повторять в дискуссиях. И в действительности многое новое оказывается хорошо забытым старым, а пришедшее когда-то в упадок в какой-то момент возрождается. Обостряются старые противоречия и конфликты, но снова актуальными становятся архаичные формы объединения людей, старые способы их самоопределения и солидарности. Пример тому - история православных братств, начала которых уходят в первые века единой Руси. Андрей Полонский рассказывает, почему такие объединения снова могут оказаться в центре внимания в XXI веке.
От древних братчин к братствам Юго-Западной Руси
Историки возводят православные братства к древним братчинам, первые упоминания о которых в древнерусских городах встречаются в XII веке. Братчины объединялись вокруг приходского храма, заботились о его украшении и с особой торжественностью справляли престольные праздники, где "сытился ими мед" и "были званы гости". Но этим дело далеко не исчерпывалось. Братчики поддерживали друг друга материально и морально, вместе воспитывали и образовывали детей, выбирали старост и судей, которые решали все спорные дела.
В какой-то мере эти братчины имели определенную отсылку к европейским ремесленным "цехам", то есть объединяли людей одной профессии или рода занятий. В Новгороде, Пскове, Полоцке и других городах известны были братчины "купецкие", "кушнерские", то есть скорняжные, "ноговичные" , то есть чулочные и так далее.
Но присутствовали и очень существенные отличия с западными цехами. Если там во главу угла всегда ставился деловой интерес и регламент, в русских братчинах речь шла прежде всего о храмовом обиходе, вероисповедальном укладе и духовном образовании, а практические дела, экономическая сермяга жизни уходили на второй план и никак не были регламентированы…
Монгольская угроза, видимо, смела древние братчины как способ самоорганизации городского населения. Но уже к XV столетию братства возродились на Юго-Западной Руси, где под властью Речи Посполитой православные испытывали католическое и униатское давление.
Важнейшей задачей новых братств стала защита прав православных жителей, борьба против униатской агитации, а также просвещение и благотворительность. Они основывали школы, госпитали и богадельни, однако при этом решали и чисто политические задачи – представляли перед лицом польской короны интересы русского населения.
В 1572 году львовским братчикам на Варшавском сейме удалось добиться важнейшего политического результата. Король Сигизмунд Август тогда разрешил русским торговать, заниматься ремеслами, владеть домами и отдавать детей в устроенные на свой лад городские школы. Также он запретил католикам и униатам под угрозой уголовного преследования ущемлять права русских и православных - как мирян, так и духовенства.
Решение стало своеобразным прецедентом. С тех пор представители русских православных братчиков появлялись на каждом польском сейме, а с 1616 года те из них, кто понимал юриспруденцию и не боялся судебной волокиты, стали постоянно жить в Варшаве и отстаивать интересы братств и всего русского населения страны.
Новые западнорусские братства, существовавшие к XVII веку по всей Юго-Западной Руси - в Киеве, Луцке, Замостье, Могилеве, Орше, Минске, Пинске, Бельске, Бресте, Кобрине, Витебске, Полоцке и множестве других городов, местечек и селений - уже не имели схожих черт со средневековыми цехами. Они не были привязаны ни к сословию, ни к конкретной профессии. Восточные патриархи время от времени давали им даже права ставропигии (то есть независимости от местной церковной власти), как крупнейшим афонским монастырям.
В братства могли входить свободные русские люди, невзирая на род или имущественное положение – и торговый народ, и ремесленники, и казаки, и князья, и священники, и епископы, и митрополиты. Туда часто вписывались не только местные жители, но и живущие за границей. К примеру, в Киевских и Львовских братствах состояли десятки молдавских дворян и князей. А в 1620 году в Киевское Богоявленское братство вступил знаменитый запорожский гетман Сагайдачный со всем своим войском.
Братства* имели единый организационный строй. Братчики постоянно собирались на сходки – недельные, месячные, годовые и чрезвычайные. Во главе каждого братства стояло четыре избранных на год "старших братчика", а все вместе они были – сила, способная отстаивать свои интересы не только "гражданским" способом, но, если надо, и поднять ополчение на вооруженную борьбу.
Свою задачу братства видели в образовательной и просветительской деятельности, в сохранении русского православного культурного кода. Братские типографии с XVI века активно печатали православную литературу, а также антикатолическую и антизападную публицистику во всех видах и формах. Только одна Львовская братская типография за полтора века (конец XVI – XVII вв.) выпустила около 300 тыс. экземпляров таких книг - цифра по тем временам невероятная.
Около двадцати братств основали собственные крупные школы, заложившие основы русского православного образования. Из одной из таких школ, созданной Киевским братством, выросла впоследствии знаменитая Киевская Могилянская коллегия – первое русское высшее учебное заведение.
…После воссоединения Украины с Россией, а затем и вхождения других западных областей в состав нашего государства в конце XVIII века в результате первого раздела Польши униатско-католическое давление исчезло, деятельность братств на некоторое время потеряла смысл - по крайней мере социально-культурную остроту. Однако сами братства на юге и западе империи никуда не пропали, о чем свидетельствуют, в частности, путевые заметки о путешествии по Западному краю, опубликованные историком Михаилом Каяловичем на страницах аксаковской газеты "День" за 1862 год. Каялович нашел больше тысячи братств, в основном в Литве и в Минской губернии. В каждое из них входило от 100 до 200 человек. Занимались они в мирные времена "духовным просвещением" и взаимной поддержкой.
На благо России
Увы, мирные времена редко длятся так долго, как хотелось бы. Во время Второго польского восстания (1863-1864 гг.), ознаменовавшегося крайним ожесточением и повстанцев именно по отношению к православному гражданскому населению Польши, Белоруссии и Украины, братства вновь проявили себя сторонниками национального и вероисповедального единства. Это вызвало волну солидарности с ними по всей стране. Западным братствам вновь делались крупные пожертвования, в них вступали люди всех сословий – и представители аристократических фамилий, и богатейшие купцы, и рядовые мещане, и священнослужители. Появилось и множество предложений распространить практику братств по всей России.
На этой волне в 1864 году был издан Закон о православных церковных братствах, но закон осторожный, ставивший их создание под строгий контроль светских и духовных властей. Под православными братствами разумелись "общества, составляющиеся из православных лиц разного звания и состояния для служения нуждам и пользам православной церкви". Братства могли быть учреждены "при церквах и монастырях с благословения епархиального архиерея, по сношении с начальником губернии". В их задачи вменялось "противодействие посягательствам на права Церкви со стороны иноверцев и раскольников, строительство и украшение православных храмов, дела благотворительности, духовное просвещение, взаимная поддержка".
Сама идея создания православных братств по всей России должна была стать особенно актуальной на фоне распространения нигилизма и роста антигосударственной деятельности. Однако общее недоверие к общественной самоорганизации, свойственное бюрократическому строю империи в XIX веке, ограничивало политическую работу "братчиков".
С этой осторожностью и недоверием случались иногда и вовсе курьезные эпизоды. Так, к примеру, один из самых ярких церковных деятелей эпохи, митрополит Московский свт. Филарет (Дроздов) не благословил в 1865 году Великую княгиню Елену Павловну на создание братства для помощи студентам московских духовных учебных заведений. Почему? – остается только догадываться. Скорей всего, Филарет просто болезненно относился к вмешательству "династии в дела Церкви".
Как бы то ни было, к концу XIX века в России существовало около 160 официально зарегистрированных православных братств, в которых работали около 40 тысяч братчиков. Самые крупные из них – Петербургское епархиальное братство во имя Пресвятой Богородицы, братство митрополита Петра в Москве, Дмитрия Ростовского – в Ярославле, святителя Гурия – в Казани, Святого Креста – в Саратове занимались созданием церковно-приходских школ, церковно-народных библиотек, украшением храмов и пр. Но за пределы благотворительной и образовательной деятельности они не выходили.
Несколько особняком тут стоит Свято-Князь-Владимирское братство, основанное в 1890 году при русском посольстве в Берлине. Оно призвано было объединить русских в Германии и занималось строительством православных храмов в Западной Европе.
Братства в первые годы после Революции
Уже в первые месяцы после Октябрьского переворота стало ясно, что церковь попала под пресс гонений, невиданных, пожалуй, со времен Нерона и Диоклетиана. Патриарх Тихон, понимая и предчувствуя весь ужас грядущих испытаний, говорил в 1918 году пастырям:
Не теряйте же времени, собирайте вокруг себя стадо... Составляйте из благонамеренных прихожан братства, советы - что найдете полезным по местным условиям.
В 1918–20 годах несколько сотен новых православных братств возникли по всей России. Братчики помогали бедным, пытались образовывать и катехизировать детей, помогали друг другу в случае ареста, отстаивали монастыри и храмы. Иногда это были довольно многочисленные объединения (до 5000 человек), иногда – совсем небольшие группы, старавшиеся не привлекать внимание ЧК и "советской общественности".
Особенно активны братчики были в Петрограде и Москве.
5 мая 1920 года в Александро-Невской лавре собралась первая и последняя в ту эпоху "общебратская конференция", объединившая несколько десятков петроградских братств в единый Братский союз. Во главе Союза, по моде того времени, был поставлен Совет. Каждое братство сохраняло свою автономию, а Совет только координировал их действия, чтоб они не дублировали друг друга. В итоге церковно-образовательная и благотворительная деятельность братчиков охватила на несколько месяцев почти весь православный Петроград и губернию. Они кормили голодных, утешали заключенных, учили детей, опекали центральные больницы города.
Реакция большевиков не заставила себя ждать. 26 апреля 1922 года в газете "Известия" появилась разгромная статья, где было указано:
В Петрограде свирепствует какая-то эпидемия братств, духовных кружков, подготовительных религиозно-схоластических школ. Духовенство обрабатывает этим путем молодежь.
Как это уже вошло к этому времени в советскую практику, сигнал в прессе стал своего рода доносом. За ним последовали аресты.
После разгона Братского союза большинство петроградских братств ушло в подполье, но многие из них просуществовали в катакомбах как минимум до Великой Отечественной войны.
Братчики в Москве
Самое большое и известное братство в столице было основано священником Романом Медведем при храме митрополита Алексия в Глинищевском переулке. В братство входило до 5000 человек, 200 из них работали в нем постоянно. Сам отец Роман служил каждый день, проповедовал во многих московских приходах, трижды в неделю устраивал беседы с братчиками и молодежью, вел специальный богословский семинар, открыто аргументируя против "мнений века сего". В храме и общине все делалось бесплатно, "по благословению". Братчики опекали инвалидов и одиноких, помогали семьям репрессированных, отправляли передачи в тюрьмы и посылали посылки в лагеря.
В феврале 1931 года все члены братства были арестованы, а храм закрыт (один из старейших московских приходских храмов был взорван в 1934 году; теперь на его месте стоит дом для "работников искусств"). Всем, проходившим по этому делу, вменили "контрреволюционную деятельность". Отца Романа приговорили к расстрелу, впоследствии замененному на 10 лет лагерей...
В середине 20-х годов в селе Кузьменки под Серпуховым, где жил тогда епископ Арсений (Жадановский, расстрелян в 1937 году на Бутовском полигоне), возникло братство апостола Иоанна Богослова. Фактически это была уже эпоха церковного подполья – катакомб, продлившаяся до 50-х годов прошлого века.
Началось со своего рода богословского семинара, где молодые православные люди делали доклады по истории церкви. Потом они стали встречаться на литургиях, которые епископ Арсений тайно служил на квартирах. Так как община с самого начала существовала вне закона, в ее уставе было записано, что она "осуществляет свои собрания втайне от мира и не открывает свое существование тем, кто может нарушить тайну или соблазниться о ней". Но при этом братчики полагали "важным условием нормальной жизни общины ничего не бояться в мире, кроме греха, и быть готовыми к страданиям за исповедание Господа нашего Иисуса Христа".
Возрождение "братского" движения
Возрождение легальных православных братств стало возможным только после перестройки, когда Церковь получила относительную свободу действий и на Поместном соборе 1988 года объявила о необходимости возвращения к приходским и епархиальным союзам мирян и духовенства.
Чуть позже, в 1990 году, по благословению патриарха Алексия II был создан Союз православных братств, куда сразу вошло больше 50 объединений со всей страны. Первым председателем Союза стал известный византинист, богослов и писатель игумен Иоанн (Экономцев), возглавлявший в ту пору отдел образования и катехизации РПЦ.
Сегодня "братское" движение играет большую роль в культурной, благотворительной, и социальной работе церкви. Свято-Тихоновский богословский университет, множество православных гимназий по всей стране, больницы и товарищества по организации летних лагерей и богаделен, воскресные школы, благотворительные фонды, новые храмы и общины - это все то, что появилось уже больше двух десятков лет назад при их активном участии.
Множество православных братств возникло и на постсоветском пространстве, за пределами России. Особую роль такие союзы стали играть на Украине, где Украинское православное братство УПЦ МП объединило около 40 местных организаций, которые оказались на острие борьбы против униатской и раскольнической пропаганды.
И ныне, после резкого обострения украинской церковно-политической ситуации, значение православных братств в тех местах, где они когда-то появились и возвысились, наверняка возрастет. Возможно, они вновь будут призваны сыграть исключительную роль в возвращении народов России и Украины в единое цивилизационное, культурное и политическое пространство.
* экстремистская организация, запрещенная на территории России
