Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев дал интервью культовому британскому изданию The Times (не путать с американским Time, дважды провозглашавшим Горбачева "человеком года"). Текст интервью доступен по подписке, с внятным пересказом можно ознакомиться на сайте "ИноСМИ". Наибольший резонанс вызвали сожаления 89-летнего политика о распаде СССР: "Как бы выглядел мир, если бы Союз был сохранен, — история не знает сослагательного наклонения. Но, я думаю, мир был бы лучше. Он был бы стабильнее, безопаснее, справедливее". Михаил Мельников категорически не согласен со своим бывшим президентом.
Точка невозврата
На закате горбачевского президентства неожиданную популярность приобрела нехитрая песенка Винни-Пуха: "Если б мишки были пчелами, то они бы нипочем никогда и не подумали…". Особенную пикантность ей придавало двусмысленное положение, в котором плюшевый медведь напевал эти строки: взлетев на воздушном шаре, он совершенно не предусмотрел механизм безболезненного спуска обратно на грешную землю. Сейчас Михаил Сергеевич делает вид, что такой механизм у него существовал.
К сожалению, Горбачев не уточнил, где он видит, как говорят, точку бифуркации, а по-нашему, по-простому, — невозврата. Беловежские соглашения? Создание ГКЧП? Декларации о независимости прибалтийских стран? Голосование Шеварднадзе в Совбезе ООН по "Буре в пустыне"? Снос берлинской стены? Армяно-азербайджанский конфликт? А может быть, резкое снижение цен на нефть в 1985 году? Ведь все брежневское "изобилие" держалось на нефтяной игле, о чем очень не любят вспоминать записные плакальщики по Союзу.
Я полагаю, что последний шанс сохранить на какое-то время СССР и социалистическую экономику датируется 1987 годом. Преобразование общества ограничивалось только смягчением запретов и критикой сталинизма, Кавказ жил в относительном мире, а за призывы к независимости в Прибалтике давали реальные сроки. Бюджет страны был профицитным (435,5 трлн руб. доходов, 430,9 трлн – расходов), закон о кооперации еще не приняли — в общем, при определенной политической воле и, как я покажу далее, при смене руководства страны вполне можно было остановить реформы. Но Горбачев явно имеет в виду более поздний период, ибо критикует, например, ГКЧП, а также говорит о том, что "надо было раньше приступить к реформированию партии, децентрализации СССР, смелее реформировать экономику". Но, простите, децентрализация империи — это всегда путь к распаду. История говорит о том, что региональные элиты всегда хотят большего.
Империя требует воли
СССР был совершенно уникальным образованием. Современный мир не знает других государств с таким количеством национальных меньшинств, имеющих свои административные территории. Другая империя, США, исповедует политику "плавильного котла" — за незначительным исключением резерваций там стараются смешать нации в общее американское общество. Автономии типа Страны басков, Каталонии, Шотландии откровенно "смотрят на выход", трещит по швам крохотная Бельгия, Квебеку не хватило доли процента голосов для развода с Канадой, когда-то объединившаяся против турок и австрийцев Югославия не выдержала испытания декоммунизацией. Бывшие советские республики, ставшие независимыми государствами, также намучались с собственными меньшинствами — здесь находится половина всех непризнанных государств мира.
Хотим мы этого или нет, но цивилизация движется в сторону моноэтнических государств. Россия являет собой ярчайшее, но фактически последнее исключение из этого правила. Удержать меньшинства, не желающие быть в составе метрополии, можно исключительно силой. В Вильнюсе, Тбилиси, Баку советская армия проводила операции против сепаратистов, но операции разрозненные и непоследовательные. Спасти империю могли только очень жесткие действия в стиле политики Китая в Синьцзян-Уйгурском районе или России в Чечне 90-х, однако Горбачев сейчас говорит о себе практически как о голубе мира. Логикой тут и не пахнет.
Полюс требует силы
Нет ее и в другом пункте рассуждений. Судя по всему, под более "стабильным, безопасным, справедливым" миром Горбачев имеет в виду биполярность, наличие политического противовеса Соединенным Штатам. Во-первых, он упускает из виду, что в новом веке такой противовес появился. Да, методы Китая сильно отличаются от советских, но в каком-то смысле они даже эффективнее: Китай не растрачивает свои ресурсы на оптовую помощь десяткам "дружественных правительств".
А во-вторых, биполярность не бывает бесплатной, и Китай сейчас чувствует это на своей шкуре. Горбачев справедливо перечисляет свои заслуги: "прекращение холодной войны, соглашения о ядерном разоружении, свобода слова, собраний, вероисповедания, свобода выезда из страны, альтернативные выборы, многопартийность". Но увы, существование двухполярного мира невозможно без постоянной холодной войны. Если два гегемона дружат в десны, они уже являются одним гегемоном. Холодная война, в свою очередь, подогревается наличием ядерного вооружения — его позитивная роль несомненна, именно смертоносные арсеналы удерживают мир от больших войн вот уже три четверти века.
Так что или разоружение и дружба, или "стабильный справедливый мир". Одно из двух. Грустно, но бытие вообще не совершенно.
Горбачев гордиться открытием границ — это прекрасно, свобода перемещения входит в число базовых прав человека, но в то же время нельзя отрицать, что на рубеже восьмидесятых и девяностых СССР/Россия в считанные годы потеряли львиную долю своего интеллектуального потенциала. В момент открытия границ Советский Союз не был конкурентоспособной страной, не мог предложить ученым и инженерам условий, сопоставимых с американскими и европейскими, так что фактически это был просто щедрый подарок Западу, существенно укрепивший его мощь и ослабивший "второй полюс" до такой степени, что он и полюсом-то перестал бы быть даже при сохранении Союза. При Горбачеве в 10 раз сократился золотой запас, в 2,3 раза вырос внешний долг, впервые за послевоенное время резко сократилось производство — о каком сохранении государства вообще может говорить этот человек?
Легенда и реальность
Граждане СССР боялись перемен, поэтому существенная их часть проголосовала за сохранение Союза. В Союзе вообще были запуганные жители: они, быть может, любили свою страну (Прибалтику в расчет не берем, она никогда не была ментально советской), но совершенно точно не уважали ее. Слово "импортный" произносилось с придыханием: польское, румынское, венгерское производство ценилось гораздо выше, чем собственное, а прибалтийское — выше, чем российское или украинское. В этом смысле можно сказать, что процесс развала СССР был запущен вообще в 60-е годы, со строительством нефтепровода "Дружба". СССР делегировал странам Восточной Европы производственные обязанности в обмен на энергоснабжение, сделав таким образом шаг к промышленной отсталости, не преодоленной до сих пор.
Не факт, что существование Советского Союза вообще было ценностью. Смысл государства в том, чтобы его граждане жили хорошо и ни в чем не нуждались. Иначе зачем бы им отдавать заметную долю дохода на существование громоздких властных структур?
СССР эту задачу выполнить не смог. Две трети его существования в стране господствовало крепостное право в сельской местности (власти могли просто запретить переезд гражданина в другую местность), еще дольше крестьяне не имели права на пенсии, элементарный автомобиль был не средством передвижения, а роскошью, дефицит и блат господствовали в стране. Тоскуют об СССР три категории людей: те, кто там не жил; те, кто катастрофически "не вписался в рынок", чаще всего из-за собственных недостатков; те, кто так или иначе был близок к какой-нибудь кормушке, пусть даже самой примитивной.
Личность в истории
Трагедия Горбачева — и вместе с ним Советского Союза — состоит в том, что это человек не умен. Не умен в самом банальном бытовом смысле: у него узкий кругозор, бедный словарный запас, примитивное мышление. Вероятно, он по-своему честен и действительно хотел сделать жизнь в доставшейся ему стране лучше — это роднит Горбачева с Леонидом Брежневым. Но ему не хватило эрудиции и интеллекта, чтобы предвидеть последствия собственных шагов.
История действительно не знает сослагательного наклонения. Когда у руля огромной разнородной страны встает неумный человек, пусть и с самыми лучшими намерениями, судьба этой страны предопределена. Вопрос может быть лишь один: мог ли кто-то другой на месте Горбачева, встав у руля в 1985 году, спасти государство от распада? Скажу парадоксальную вещь: даже ровесник Михаила Сергеевича, заведовавший тогда партийным комитетом в Свердловске Борис Ельцин справился бы с этой задачей куда лучше, что он и доказал в 90-х, удержав в составе страны республики Северного Кавказа и Татарстан.
И когда Горбачев говорит о возможностях спасения Советского Союза, ему надо начинать с того, что после смерти Константина Черненко во главе КПСС должен был встать умный волевой человек. Увы, подобного продукта советская бюрократическая система уже не производила, что является еще одним доказательством ее исторической обреченности.
