В китайской правоохранительной практике есть весьма эффективный внесудебный инструмент, позволяющий оперативно на местном уровне решать возникающие проблемы с людьми. Причем, с любыми. Это система трудовых лагерей, известных как «лаоцзяо» (laojiao). В них содержатся преступники, совершившие незначительные правонарушения, а также люди, по каким-то причинам вызывающие раздражение местных (именно местных) властей. Эти разбросанные по всему Китаю лагеря подчиняются именно местным чиновникам. Особенностью «лаоцзяо» является то обстоятельство, что людей в них отправляют без решения суда, по решению местного полицейского начальства. Система чрезвычайно удобна и эффективна. А в идеальном варианте является и верхом совершенства, позволяя карать очевидных правонарушителей при отсутствии достаточной для суда доказательной базы. Беда в том, что еще нигде в мире, и тем более - в Китае, не удалось синтезировать идеального чиновника. Не зря в КНР взяточников ежегодно расстреливают, а они никак не переводятся.
Узники исправительно-трудовых лагерей делились на три группы, имевшие разный статус. Самая многочисленная и постоянная группа, по замыслу Мао, подлежала «исправлению трудом» в лагерях лаогай. Эти заключенные были осуждены на средние или длительные сроки и сгруппированы по типу военных формирований (дивизии, батальоны, роты и т. п.). Они были лишены гражданских прав, работали бесплатно и очень редко виделись с родными и близкими.
В тех же лагерях, реже в специальных учреждениях, содержались лица, которым предстояло «перевоспитание трудом», или лаоцзяо. Это введенное в августе 1957 года именно для политических противников - в разгар борьбы с правым уклоном административное наказание — не предусмотренная законом форма изоляции от общества за нарушения, ранее отслеживавшиеся органами безопасности.
У таких заключенных не было приговоров (то есть их пребывание в лагере не имело твердого срока), за ними были сохранены их гражданские права (хотя в таких лагерях не голосовали на выборах), они получали часть заработной платы (но основная ее часть вычиталась за пропитание и крышу над головой). Инкриминируемые им правонарушения не являлись тяжкими, и их отсидка в лаоцзяо длилась всего несколько лет, но им упорно намекали на то, что если они будут вести себя плохо, то… Начальник лаоцзяо имел право добавить срок. Дисциплина, условия содержания и труда в лаоцзяо были такие же, как и в лаогай, за теми и другими заключенными надзирали сотрудники ведомства госбезопасности.
В несколько более «привилегированном» положении находились «проштрафившиеся поднадзорные», содержавшиеся в условиях цзюе, иногда их называли «свободными работниками». Но свобода их была очень относительной, так как этим заключенным запрещено было покидать место работы, которым чаще всего был лагерь. Два раза в год им давался краткосрочный отпуск. Надзиратели и охрана относились к ним лучше, чем к другим категориям. Им платили больше, чем в лаоцзяо, они могли вызвать к себе семью или вступить в брак. Условия жизни у них были «комфортнее», чем у других лагерников. Но, по сути, это было «гетто для освобожденных»: несмотря на послабления, даже они иногда состояли «при лагере» всю оставшуюся жизнь. До 60-х годов почти 95 % тех, кто получал освобождение из трудовых лагерей, были арестантами цзюе. В начале 80-х годов их было 50 %. От 20 % до 30 % освободившихся тогда же приходилось на узников лаоцзяо.
Типичная ситуация, женский исправительно-трудовой лагерь Ляонин. Городок Масанцзя:
«Я была распределена во вторую рабочую бригаду. В тот же день я была жестоко избита охранницей-полицейской. В течение 20 мин она била меня электрошокером в лицо, в уши, виски, руки, ноги и живот. Это было невыносимо. Я вся сотрясалась от ударов током и кричала от боли. Они надели на меня наручники и били кожаными сандалиями. Они привязали мои кисти к верхней планке двухярусной кровати так, что мои ноги не касались пола. Но этого было мало. Они привязали палки вдоль моих ног, чтобы я не могла ими двигать. В какой-то момент я потеряла сознание. Я не знаю, когда меня сняли».
У нас белоленточный протестующий получает по суду штраф, или несколько суток принудработ. В Китае такого борцуна даже в суд передавать не будут - сразу в исправительно-трудовой лагерь, и там - см.выше. ЗК в Китае даже не имеет права смотреть на начальство и стоять рядом с ним - если зашел начальник, надо сесть на корточки и смотреть в пол. Иначе - см.выше. Собачки Павлова в курсе, зачем это делается.
Во всём Китае есть исправительно-трудовые лагеря, которых предположительно около 300. Эксперты оценивают число заключённых в них от 100 до 200 тысяч (согласитесь, что для 1.5-миллиардного Китая это немного). В чем причина? Каждый трудовой лагерь имеет свои собственные формы пыток. Но «скамья тигра», подвешивание и «кровать мертвеца» применяются везде.
Для заключения в лагерь не нужно решения суда или судебного заседания. Достаточно решения полиции или службы безопасности. Продолжительность заключения длится от года до трёх и может по решению полиции быть продлена ещё на год.
Естественно, все сидящие в лагерях обязаны работать. Женщины, например, должны были шить одежду и чехлы для автомобильных сидений, или изготавливать украшения к празднику Хэллоуин.
«Проблема в том, что мы должны были работать без перерывов, ежедневно, без выходных. Мы были как машины, которые должны работать без остановки. Если мы останавливались, подходил охранник и бил нас или обругивал. Это настоящая мука – постоянно работать без перерыва».
«В исправительно-трудовых лагерях ты считаешься врагом народа, поэтому с тобой не общаются, как с цивилизованным человеком. Нужно только подчиняться».
«К примеру, перед полицейским нельзя стоять прямо, а надо всегда приседать, опуская голову в ладони. На чиновников нельзя смотреть. Сначала в течение многих дней мы должны были наизусть учить тюремные правила. Кто нарушал правила, должен был становиться на колени перед заключёнными и признавать свою вину. После этого его спрашивали, заслуживает ли он ударов. С этим надо было согласиться, и тогда многие заключённые подходили и били его. Некоторые были избиты до полусмерти».
Вот так это работает. Так что "цветная революция" в Китае - это сказки.
